Эльф начал скидывать одежду. Эльвала остановила его, когда он полностью обнажил бледный торс, оставшись лишь в декоративном ошейнике, цепь которого струилась по груди. Его молочная кожа, казалось, источала бледное сияние. Терций зацепился взглядом за ошейник, но матриарх приказал эльфу повернуться спиной.
— Посмотрите на него. — Эльвала погладила раба, как кота. — Почти ни одной засечки. Идеальное повиновение, даже если я начну топтать его ногами. Мы приручили их. Уничтожили диких, а тех, кто остался, скрещивали, пока не вывели идеальных домашних слуг. Вы правы, ходят слухи о неких ячейках сопротивления. О Белом Солнце, что засияет над тьмой. Рабы любят сказки. Даже если это и правда, то у них нет сил и власти в Онте, чтобы сплести такую интригу. А сказки помогают им смириться со своей участью и ждать. Ждать бесконечно долго. Это нас устраивает.
Терций еще раз посмотрел на полуобнаженного эльфа и отвел взгляд.
— Тогда скажите, кого вы подозреваете, госпожа матриарх? У кого достаточно мотивов?
— Я охрипну, пока буду перечислять. Вся церковь этого вашего Ткача и вся верхушка власти. Они опасаются, что я навяжу им помолвку со своей младшей дочерью и откушу катастрофически много от их пирога.
— Эльфы живут гораздо дольше людей. Неужели вы хотите присоединить Онте к Вечной Ночи?
— Бескровно и мягко.
Терций представил себе, как медленно, из года в год, его неродное-родное королевство погружается в темноту. Союз с дроу нужен Онте, это основа его экономики, но все хорошо знают, что случилось с народом светлых эльфов. Терций засомневался вдруг, что выбрал правильную сторону в этом конфликте.
Эльвала жестом приказала эльфу одеться и отвести гостя обратно в залу. Звяканье его ошейника и наводило на какие-то смутные мысли, но Терций был слишком опустошен, чтобы заострить на них внимание. Вдруг он вспомнил про амулет, юркнул рукой под колет и похолодел. Амулет пропал.
Звяк-звяк.
Терция осенило. Он схватил эльфа за плечо, с силой приложил о стену, охватил за ошейник сквозь два слоя белой одежды. Поводок послушно скользнул в руку. И сам ошейник, и сегменты цепи были стилизованы под серебряную змею, обвившую шею эльфа. Терций еще сильней вдавил Рильдинтру в стену.
— Верни, — прорычал он.
— Я… не… понимаю… пожалуйста, — залепетал эльф, изменив своему обычному выражению лица.
Невысок. Гибок и явно ловок, раз смог так незаметно украсть амулет. Это он?!
— Это ты Рамон? Отвечай!
— Что?
Эльф рванул из его хватки, но тщетно. Или притворяется, или недостаточно силен. А если не силен, значит не Рамон. Терций схватил эльфа за горло. Если он притворяется, то на волосок от смерти точно покажет свою суть.
Рильдинтра оторвался от пола на добрую голову и захрипел, лепеча слова мольбы о прощении. Когда его глаза практически закатись, Терций отпустил его. Не Рамон, однако и не тот безвольный раб, какого играет перед хозяйкой. Вор. Змея в посольстве. Терций поднял закашлявшегося эльфа на ноги и зашипел ему:
— Спрашиваю еще раз, и давай без игр: какого черта ты делаешь в посольстве и зачем тебе мой амулет?
— Я… раб, — эльф увидел, как грозно сошлись брови Веласко на переносице, и сам нахмурился. — Я правда раб. Пожалуйста, не нужно шуметь. — Амулет в виде паука возник его руке, как у ловкого фокусника. — Я возвращаю вашу собственность и прошу прощения.
— Каким образом ты причастен к смерти Сауреса? Отвечай.
— Никаким. Я ничего не знаю о том заговоре, который вы обсуждали.
— Ты врешь. Я позову стражу и сдам тебя. Посмотрим, как долго ты будешь все отрицать.
— Нет! Я не вру. Я… — он облизнул губы… — агент, а не убийца.
— Чей?
— Белого Солнца. Прошу, не выдавайте меня. Мы боремся за свободу, но не трогаем людей. Поверьте, это против наших принципов.
— Ты обучен хорошо лгать. Я не верю тебе.
— Падение дома Валасте нам ничего не дает. — Рильдинтра испуганно огляделся по сторонам и шепнул: — Не выдавайте меня… и тогда я помогу вам найти художника.
«Что? Он знает, где художник?»
Терций задумался и снова слишком сильно сжал плечо эльфа. Тот застонал, лицо скривилось от боли. Не кости, а медная проволока. Нет, точно не поджигатель. Только что с ним делать? Сдать? Тогда его кровь будет на руках Терция. Может, повесят на него убийство Сауреса, Яззара и Ткач знает, что еще. А если Терций сохранит секрет Рильдинтры, то потеряет те крошечные крупинки доверия, какие заработал. Как поступить?
Веласко посмотрел на искаженное лицо эльфа и увидел в нем черты Амико. Внешность ужасно обманчива, и Рильдинтра вряд ли был так уж невинен, но марать руки в его крови не хотелось.
— Я потом пожалею об этом, — прорычал Терций, отпустив плечо эльфа. — Говоришь, знаешь, где художник?
Тот помотал головой:
— Я догадываюсь, но не знаю. Видел, как его похитили. По понятным причинам никому об этом не сказал. — Он воровато огляделся по сторонам. — Могу показать. Прямо сейчас.
Терций решил, что не настолько доверяет эльфу, чтобы идти с ним непонятно куда в одиночку. Стоит дождаться выздоровления Амико.
— Нет, — сказал он. — Через дня два или три. Ты всегда возле Эльвалы?
— Да, господин.
— Когда я пришлю ей письмо на красной бумаге, этой же ночью мы должны с тобой встретиться. Как ты ускользнешь отсюда и найдешь меня, твоя проблема. Если ты обманешь, я просто сдам тебя Эльвале. Понял?
Терций ожидал, что эльф начнет отнекиваться, просить отсрочки и снисхождения так же жалобно, как и пощады, но тот молча кивнул, словно он не прикованный к госпоже раб, а свободен гулять, где и когда захочет. Либо врет, либо у него есть козырь в рукаве.
— Мы слишком задерживаемся, — напомнил Рильдинтра, окончательно вернув самообладание и безразличную маску. — Госпожа Чарна будет недовольна.
Разгладив складки на своих нарядах, они вернулись в зал, словно между ними ничего не происходило.
Глава 6. Галерея смерти
Бал продолжался почти до самого утра. Терций выбился из сил от бесконечных
