(25) Не схож ни с ночью и ни с днем
извечный вечер той поры,
когда впервые нам вдвоем
открылся Дом Игры:
отстроен вновь, но стар на вид,
(30) и золотой соломой крыт;
ряд створчатых окон глядел
на море с высоты.
И здесь же — наш ребячий сад:
редис к обеду, кресс-салат,
(35) и незабудки, и люпин —
душисты и густы.
Самшит кустился вдоль дорог,
а дальше — наш любимый дрок,
алтей, дельфиниум, вьюнок
(40) и алых роз кусты.
Повсюду — детский говор, смех,
шум, — но особняком от всех
держались я и ты.
Кто норовил друзей облить
(45) из леек золоченых,
Кто собирался возводить
дома, помосты в кронах
и города средь трав.
Кто догонял цветных стрекоз,
(50) кто напевал себе под нос,
кто, в ожерелье из цветов,
кружился в танце вновь и вновь,
кто, на колени встав
пред принцем нескольких годков
(55) в венце из ярких ноготков
слагал строку к строкам.
Но двое, локоны смешав,
склонив головки, не спеша,
бродили по садам,
(60) за руки взявшись, — и о чем
шел разговор у них вдвоем —
известно только нам.
Примечательно, что стихотворение называлось Домик, или Приют Утраченной Игры, в то время как описывается в нем Домик Детей в Валиноре близ города Кор; но это, по словам Вайрэ (с. 19), «Домик Игры Сна, а вовсе не Утраченной Игры, как неверно говорится в песнях людей».
Я не стану пытаться анализировать или разъяснять идеи, заложенные в стихотворениях о «Домике Детей». Читатель, как бы уж он их не проинтерпретировал, вряд ли нуждается в помощи для того, чтобы распознать личностно значимые, вполне определенные эмоции, лежащие в основе всего этого.
Как я уже говорил, концепция, согласно которой смертные дети во сне приходили в сады Валинора, вскорости была целиком и полностью отвергнута; в окончательно сформировавшейся мифологии для нее не нашлось бы места, а уж тем более для предположения, что в один прекрасный день в некоем обозримом будущем «дороги через Арвалин к Валинору заполонят толпы сынов и дочерей человеческих».
Точно так же вскорости исчезла вся «эльфийская» миниатюрность. Замысел Домика Детей уже существовал в 1915 г., как явствует из стихотворения Ты и Я, ив том же году, и даже в тех же самых числах апреля, было написано стихотворение Шаги гоблинов (или Cumaþ þá Nihtielfas), касательно которого в 1971 г. отец заметил: «Хотелось бы мне на веки вечные похоронить злосчастный стишок, воплощающий все то, что я (очень скоро) пламенно возненавидел» [20]. Однако следует отметить, что в ранних набросках говорится, будто эльфы и люди в прошлом были «сходны ростом», и миниатюрность (а также прозрачность и расплывчатость) «фэери» — одно из следствий их «угасания» и напрямую связано с владычеством людей в Великих Землях. Но к этому вопросу я вернусь позже. В связи с этим, миниатюрность Домика представляется крайне странной, поскольку свойство это само по себе кажется чем-то особенным: Эриол, который на протяжении многих дней странствовал по Тол Эрэссэа, поражен тем, что жилище вмещает столь многих, и ему отвечают, что все входящие должны быть либо стать совсем малы. Но ведь Тол Эрэссэа — остров, населенный эльфами.
Далее я даю три варианта стихотворения Кортирион среди дерев [Kortirion among the Trees] (впоследствии Древа Кортириона [The Trees of Kortirion)). Сохранились самые ранние списки (ноябрь 1915 г.) [21], а также и множество последующих вариантов. Прозаическое введение к одному из ранних вариантов цитировалось на с. ~16–17~. Наиболее значительной переработке текст подвергался в 1937 г., еще одна последовала много позже; к тому времени стихотворение изменилось до неузнаваемости. Поскольку отец отсылал этот текст Реннеру Анвину в феврале 1962 г., предполагая включить его в сборник Приключения Тома Бомбадила, можно утверждать с большой степенью вероятности, что окончательный вариант относится именно к этому времени [22].
Сперва я привожу вариант 1937 года, в который вносились лишь незначительные изменения. В одном из самых ранних списков стихотворение озаглавлено на древнеанглийском Cor Tirion þœra béama on middes и «посвящено Уорику»; но в другой рукописи второе название дано на эльфийском (второе слово не совсем поддастся расшифровке): Нарквэлион ла…ту алдалин Кортирионвэн (т. е. «Осень (среди) дерев Кортириона»),
Кортирион среди Дерев
Первые Стихи
О град, что увядает на холме,
Где тает память прежних дней у древних врат,
Покров твой сед, и сердце в полутьме,
Лишь замок, хмурясь, как века назад,
(5) Все мыслит, как меж вязов навсегда
Уходит прочь Скользящая Вода,
И к морю запада спешит среди лугов,
Неся с собой сквозь водопадов шум
Года и дни — к воде без берегов;
(10) Не первый век потоком унесен
С тех пор, как фэери возвели Кортирион.
О островерхий град с холма ветров,
Чьи переулки вьются меж теней,
Где и сейчас, гордясь сиянием цветов,
(15) Павлины бродят в красоте своей, —
Равнина есть широкий пояс твой,
Омытая серебряной водой
Дождей и светом солнца; тысяча дерев
Который полдень тень бросает на траву,
(20) Который век хранит ветров напев.
Ты — фэери град в Вязовой Земле,
Алалминорэ из эльфийских королевств.
Кортирион, древа свои воспой!
Дубы и клены, тополь стройный твой,
(25) Поющий тополь и прекрасный тис,
Чьи дерева со стен взирают вниз,
Величье мрачное храня,
Пока мерцанье ранних звезд ночных
Не загорится в черных листьях их,
(30) Пока Медведицы Небесной семь лампад
Их сумрачных волос не озарят,
Короной увенчав смерть дня.
О, мира дольнего оплот!
Лишь лето знамя развернет —
(35) И вязы музыкой полны,
И в пенье их едва слышны
Других деревьев голоса.
Кортирион святой, о вязах пой —
Им лето полнит паруса собой,
(40) На гордых мачтах их листва растет,
Флот галеонов, величав, плывет
Сквозь солнечные небеса.
