— Теперь? — заорал на неё муж. — Теперь? Почему бы теперь стало отличаться от ста раз раньше? Как много лет прошло, бестолковая женщина? А?
Он сдернул корону со своей головы и кинул её в стену, а затем капризно отвернулся, упирая руки в бока.
— Неужели каждая женщина в этой проклятой земле бесплодна? — пожаловался он. Разумеется, это было притворное сожаление, но одно это ранило его сильнее всего. Концеттина была седьмой королевой Ярина. Первые четыре раза он разводился после того, как им с женой не удавалось зачать наследника. И двое из его бывших жен, по слухам, родили своим новым мужьям детей.
Еще больше смущало Ярина то, что его последние супруги оказались не столь везучими. Одна из них была признана виновной в государственной измене, а другая — в убийстве ребенка. Как шептались во дворце, никто из них не был виновен.
Истинным преступлением женщин была неспособность дать королю Ярину наследника. Их наказание было призвано избавить короля от дополнительных страданий из-за новых браков старых жен… и детей не от него.
Он увековечил этих двоих в виде обезглавленных статуй в дворцовом саду. На самом деле гильотина была построена для Дриэллы, предшественницы Концеттины, после того, как обезглавливание его пятой жены закончилось не слишком удачно — топор палача прошел слишком низко и застрял в позвоночнике бедной кричащей женщины.
Когда порыв ветра касался садовой зелени, Концеттине казалось, что она все еще слышит отголоски этих жутких предсмертных криков.
— Я никогда не выношу от тебя ребенка, если мы не будем пытаться, — сказала королева, сдерживая слезы. — Я полагала, ты наслаждаешься этими попытками. Так неужели столь ужасно то, что мы должны стараться сильнее?
Она осмелилась придвинуться к мужу и положить руку на его плечо. Женщина чувствовала, как напряжено тело Ярина. Но теперь он не кричал на неё. Он даже не стал оборачиваться, чтобы снова пронзить её взглядом. Нежно, она стала массировать его старческие плечи, и вскоре он расслабился.
Вскоре после этого, королеве удалось уговорить его лечь с ней в постель. У неё не было никаких иллюзий по поводу зачатия, но ей нужно было поддерживать в Ярине хоть немного надежды.
Когда он оказался сверху, женщина заставила себя мысленно представить образ окровавленной гильотины.
Она очень надеялась, что её отец, лорд Коррадо Делказьо из Агларонда, получит письмо и найдет способ помочь ей.
Хотя даже эта мысль заставила её замереть от ужаса. Написать письмо было равносильно измене. И могла ли она доверить хоть кому-то доставить его за пятьсот миль?
Призрак окровавленной гильотины заполнил её мысли, когда король Ярин вздрогнул над ней.
Спустя много часов, Бевубо и Комтодди, снова принявшие свой дворфский вид, сидели на каменных блоках перед стройной жрицей дроу. Женщина носила облегающую одежду из какого-то полупрозрачного материала, напоминавшего работу трудолюбивого паука. Здесь для воображения спригганов осталось очень мало места, хотя все их мысли были сосредоточены на маленьких сундучках у ног посетительницы, нежели на очевидных прелестях молодой дроу.
— Леди Чавви, — поприветствовал Бевубо.
Чарри Ханзрин, Первая Жрица Дома Ханзрин, кивнула и ответила:
— Добрый дворф.
— Что ты приневла нам на этот раз, двоу? Кажется, этот сундук поменьше.
Жрица рассмеялась, окинув взглядом стоявший у ног сундучок.
— На этот раз — только два украшения, — объяснила она. — Но необыкновенно ценные.
— Ба… Бевделушки и есть бевделушки.
Чарри Ханзрин наклонилась и подняла сундучок. Она повернулась к темным эльфам, окружавшим её. Все они ухмылялись и кивали, словно предвкушая важное открытие.
— За это я потребую две тонны кровавого камня, добрый дворф, — сказала она.
— Де тонны? — поперхнулся Бевубо. — Лучше бы ты принесла мне оружие, полное смертоносной магии двоу!
— О, не сомневайся. Это самое настоящее оружие, — ответила Чарри. Она подалась вперед, медленно поднимая крышку сундука. Внутри ларца оказалась пара ожерелий, инкрустированных драгоценными камнями. Одно — нежное и красивое, на серебряной цепочке, а другое — тяжелое и покрытое множеством самоцветов. Оно держалось на массивной золотой цепи.
Бевубо пожал плечами. В отличие от дворфов, спригганы не слишком интересовались драгоценностями и камнями. Хотя Чарри, разумеется, не знает правды о клане Больше, ведь так?
— Милые фтучки, — сказал он. — Не хочефь пофесить на свою фейку, а? Вы же любите милые вефицы.
— Да, но это не очень милые штучки, — сказала Чарри, резко закрывая сундучок, как только Бевубо потянулся за драгоценностями. — По крайней мере, красота — не самое весомое их качество.
Сприггано-дворф перевел взгляд со своих едва не пострадавших пальцев на жрицу.
— Выглядит мило, — смущенно повторил он.
— Вы встречались с королем? — спросила Чарри.
— Клан Больше теперь из Дамары, — счастливо ответил Бевубо.
— И вы хотите прислуживать людям?
Бевубо сплюнул ей под ноги. Лужица отвратительной зеленой мокроты растеклась по земле.
— Так значит, вы не хотите становиться добропорядочными гражданами Дамары, да?
— Быть может, ты не так глупа, как кажефься, — заметил Бевубо.
— Но чего ты добиваешься, дорогой дворф?
— Чтобы проклятые двоу не дерфали меня за дурака! — внезапно разбушевался Бевубо.
— Не здесь, — ответила дроу, указывая на комнату. — Чего ты хочешь от Дамары? Почему твои сородичи вылезли из туннелей под Галенами?
— Приуныли что-то, — заметил Комтодди, и остальные кивнули.
— Вы пришли за приключениями? Ради сражений? — спросила Чарри Ханзрин. — Ищете развлечений?
— В большей степени, — ответил Бевубо.
— Ну, тогда эти ожерелья помогут вам развлечься на всю катушку, — заверила их дроу. Она достала из кармана драгоценный камень, который затем бросила Бевубо. Сприггано-дворф долгое время подержал его перед глазами, внимательно изучая камень в течение нескольких минут, прежде чем пожать плечами.
— Ничо особого, — ответил он.
— О, но он особенный.
— Огранка так себе.
— Не имеет значения.
— Это ты так говорифь.
— Важен не внешний вид камня, дорогой дворф. Важно то, что он может в себе скрывать, — объяснила Чарри.
— Скрывать? — хором спросили Бевубо и Комтодди.
Чарри снова взяла сундучок и открыла его. Она указала на драгоценный камень, вставленный в более изящное ожерелье. Он очень напоминал тот, что держал в руке Бевубо. Несмотря на это, дворф снова потянулся к сокровищу. Однако Чарри опять захлопнула крышку.
