Ознакомительная версия.
Итиро снял железные когти с рук и шипы с ног. Укрываясь в тени, он осторожно двинулся к внутренней цитадели. Но не успел пройти и половины пути, как вдруг…
Итиро замер на полушаге, оборвал дыхание на полувздохе. Совсем рядом — за углом — стукнула распахнутая дверь. Из низенького домика с каменными стенами и соломенной крышей вышли, позвякивая железом, двое вооруженных людей. Он их пока не видел — только слышал. По звуку и определил, что двое, что вооружены и что оба находятся на расстоянии вытянутой руки с мечом…
Прижавшись к стене, Итиро поднял правую ладонь. Нащупал над плечом рукоять сикоми-дзуэ. Пальцы сомкнулись вокруг теплого дерева, чуть провернули меч. Теперь можно, вырвав клинок из ножен, сразу же и ударить. Если придется убивать, то сделать это нужно быстро и, по возможности, незаметно. Но лучше бы не…
Не пришлось!
Бряцая доспехами, сонные идзины пробрели мимо, так и не заметив чужака. Железные рубахи, низко надвинутые шлемы с широкими полями, копья… Один едва не коснулся руки Итиро, согнутой в локте.
Воины пересекли двор и скрылись в небольшой каморке у крепостных ворот. Итиро убрал вспотевшую ладонь с рукояти меча, подавив вздох облегчения. Легкие он наполнял постепенно — мелкими глотками. И на каждый глоточек — маленький пружинистый шажок. Назад, прочь от опасной двери. Итиро отступил вовремя: у ворот показалась еще пара идзинов. Эти следовали уже в обратном направлении — туда, где только что стоял Итиро. И эти шли с факелом.
«Привратная стража, — догадался он, — меняются».
На всякий случай Итиро отступил от факельного света в приоткрытую дверь конюшни. И — новый звук, совсем рядом. Рука вновь дернулась к мечу. Но нет, на этот раз ничего страшного. Всхрапнула лошадь. Лошадь — не опасна. Хорошо, что в этой части замка нет псарни. Судя по тому, что Итиро узнал от идзина, охранявшего мост, собак держали на противоположной стороне крепости — за внутренней цитаделью. А ветер сейчас как раз дул оттуда. Псы не должны почуять Итиро.
Псы — нет, но что ЭТО?!
В углу конюшни задвигалось свежее, неподсохшее еще сено. Итиро оценил ситуацию мгновенно. На небольшом — ему по пояс — стожке, под грубой рогожей — два тела. Обнаженные. Мужское и женское. Все ясно. Слуга какого-то самурая уединился с девицей из замковой челяди в укромном уголке. Не повезло…
Любовники уже выпростались из-под грязной тряпки, вертят головами и растерянно хлопают глазами. Слабые отблески факела с улицы едва-едва пробиваются сквозь щели в дощатых стенах конюшни. Света мало, но и темнота — не кромешная.
Заметили его? Не успели? Успели… Два бледных лица повернулись к Итиро. Проклятье! Так бывает всегда: сложнее всего укрыться от того, кто таится сам.
Да, точно заметили! Вон, глаза распахнуты во всю ширь (до чего же все-таки широки они у идзинов!). И уже разинуты рты…
Закричат! Даже если захотят не кричать — все равно закричат. Страх, проникший в души тайных любовников, сейчас сильнее, чем нежелание привлекать к себе внимание.
Но синоби быстрее страха.
Тело Итиро уже делало то, что должно было делать. Само, без вмешательства разума.
Прыжок. И — в прыжке — заученное движение. Рука — к плечу. Клинок — из-за плеча. Рывок оружия из заспинных ножен, оказавшийся одновременно и стремительным взмахом.
Мягкое приземление на пружинящее травяное ложе, в изголовье перепуганных любовников.
Удар с резким оттягом на себя… Один удар на двоих.
Темная полоска стали отсекла-срезала головы обоим. Быстро и почти бесшумно. Вскрикнуть идзины так и не успели — ни он, ни она. Два шара с человеческими лицами, брызжущие кровью и облепленные пыльной травой, скатились с невысокой пахучей подстилки. Голые обезглавленные тела дернулись под грубым полуоткинутым одеялом. Густые потеки, казавшиеся в полумраке конюшни черными, медленно стекали по стожку.
Встревоженно захрапел конь в стойле, но этот шум не привлек внимания. Когда стражники с факелом наконец ушли, Итиро забросал сеном тела и головы убитых и наспех присыпал травой кровавые пятна. Вряд ли кто-то заглянет сюда до рассвета. Но все же осторожность не помешает. Чем позже найдут этих мертвецов — тем лучше.
Итиро вышел из конюшни не очень довольный собой. Первая кровь пролилась прежде, чем он добрался до заветной башни.
* * *
Ворота внутренней цитадели тоже были запертыми и находились под бдительным присмотром сверху. Но Итиро ворота не нужны. Укрываясь в тени хозяйственных и жилых построек, прячась за телегами и неубранным хламом, он продвигался вдоль стен, пока не достиг угловой башни крепости-в-крепости.
Башенка вполне подходила для задуманного. Ее верхние ярусы, расширяясь, выступали над нижними этажами навесных бойниц, зияющих полукольцом. К тому же эта угловая башня, если верить информации, выуженной на мосту из памяти идзинского самурая, соединялась переходной галереей с главной замковой башней.
Снова в ход пошли когтистые железные перчатки и ножные накладки, облегчавшие подъем. Снова темная фигура синоби слилась с темным камнем. Снова Итиро карабкался наверх.
Он, не задерживаясь, пробрался между узкими — увы, слишком узкими — бойницами второго этажа. Добрался до третьего, где башню окаймлял выступ вынесенных наружу боевых площадок и над землей нависали широкие амбразуры, предназначавшиеся для уничтожения врага под самыми стенами. Из таких бойниц можно было не только метать стрелы и копья, но и бросать камни или лить кипяток. Конечно, обычный человек не смог бы протиснуться снизу в такое отверстие.
Итиро — смог.
Повиснув под самой бойницей, он долго прислушивался. И, лишь убедившись, что на башенной площадке нет стражи, заглянул внутрь. Внутри было темно и тихо. Итиро просунул правую руку, надежно зацепившись шипами сюко за внутренний край бойницы. Затем втиснул правое плечо. Голову…
Левое плечо не пролезало. Пришлось, стиснув зубы, дернуться всем телом, выламывая суставы. Процедура болезненная, но привычная. Нужно было просто знать, как вынимать кость из суставной сумки. Итиро знал. И знал, и — благодаря долгим годам изнурительных тренировок — умел. К тому же он мог не чувствовать боли, когда боль мешала. Ну почти не чувствовать…
Прикусив губу, Итиро вполз… втянул ноющее тело в бойницу. Вправил вывихнутые суставы, снял сюко и асико.
Он оказался в галерее, опоясывающей башню. Здесь все было подготовлено к тому, чтобы без промедления дать отпор врагу. У стен стояли идзинские луки и самострелы с натянутыми тетивами. Из ниш торчали охапки стрел. Над бойницами громоздились пирамидки камней и висели на треногах медные котлы. Котлы уже были наполнены водой и смолой. Рядом лежали дрова и сухая растопка.
Ознакомительная версия.
