— Хряксон! — произнес он, вращая прозрачный шар. В шаре появилась физиономия Хряксона.
— Она в темнице, — сказал Джареф. — Проводи ее к нашему входу.
Хряксон, скривив лицо, покачал головой:
— Она уже такая опытная, Ваше Величество. Это дело совсем не простое…
— Делай, что говорят! — Джареф подкинул шар в воздухе, и тот пропал, будто лопнул мыльный пузырь.
Король гоблинов тихо и зло рассмеялся, представляя, какое лицо он увидит в шаре, когда Сара поймет, что находится снова у наружных ворот Лабиринта. Это будет, что надо, — подумал он. Откинув голову назад, он загоготал.
Домовые с недоумением следили за ним. Может, теперь им тоже надо смеяться?
— Ребята, поехали! — приказал им Джареф.
И тут началось. Домовые как дикий и злобный народец пустились веселиться на всю катушку. Самый матерый из них, вроде дирижера, заправлял ими, доводя всю компанию до безумного восторга.
Сидя на полу темной клетки, Сара думала о том, что теперь она бы попросила у Рук Помощи вызволить ее отсюда и поднять наверх, к свету. А здесь на что можно надеяться?
В темноте слух ее обострился: она уловила слабый скребущийся звук.
— Кто здесь? — испуганно проговорила она. — Кто здесь?
Тело ее напряглось как струна.
— Я, — прозвучало в ответ. Голос был хриплый и сердитый.
Снова там что-то заскреблось, и вспыхнул огонек — как от чиркнувшей спички. Затем появилось пламя, похожее на факел. И девушка увидела, что в ее камере — на плохонькой скамейке — сидит Хряксон. Он держал над собой горящий факел — так, чтобы оба они могли видеть друг друга.
— Ох, — воскликнула девушка, — Хряксон, как я рада, что встретила вас! — Сара и впрямь была готова и заключить его в свои объятия.
— Да, конечно, — грубовато ответил Хряксон. Он был слегка смущен такой ситуацией, в которую влип. — Что и говорить: приятно встретиться снова.
Сара приблизилась к нему и вошла в полосу света.
— Что вы здесь делаете? А главное, как вы ПОПАЛИ сюда?
Хряксон неопределенно пожал плечами и наполовину отвернулся от нее.
— Да вот, говорят, ты попала в беду — вскорости после того, как мы познакомились. Ну я и… это… того… пришел подсобить тебе.
Еще одна Рука Помощи, — подумала Сара и вздрогнула. — Нет уж, хватит: этих рук было предостаточно.
— Вы хотите сказать, — обратилась она к человечку, — что намерены помочь мне разобраться в этом Лабиринте?
— Разобраться в Лабиринте? — насмешливо переспросил Хряксон. — А знаешь ли ты, где сейчас находишься?
Девушка огляделась по сторонам. В световом круге, исходившем от факела, она увидела каменные стены, каменный пол и каменный потолок. Вся роскошь этого подземелья заключалась в грубо сколоченной деревянной скамейке.
— О, мы решили осмотреть свои покои, не так ли? — голос Хряксона из просто насмешливого сделался ядовитым. — Я полагаю, маленькая леди успела заметить, что здесь НЕТ дверей — только дыра наверху?
Сара изо всех сил вглядывалась в темноту, пока не убедилась, что его слова были правдой.
— Итак, — продолжил Хряксон, — это — Тупик Забвения, в нашем Лабиринте их полно.
Саре стало горестно и больно: и от того, что она сейчас узнала, и от того, каким тоном с ней разговаривал Хряксон.
Она ответила ему тем же тоном, полным презрительного сарказма:
— В самом деле?… Это очень мило.
— Не пытайся изображать из себя героиню, — сказал он. — Небось не знаешь, что такое настоящий Тупик Забвения?
— А вы?
— Знаю, — ответил Хряксон и с нескрываемой гордостью добавил: — Это место, куда сажают людей, чтобы забыть о них.
Хряксон стал скрести свою шею и одновременно, с важным видом оглядывать подземелье. Похоже, слова его не пропали даром: девушка застывшим взглядом смотрела на колеблющиеся в отсветах пламени стены и… дрожала.
…Чтобы забыть о них, — крутилось у нее в голове. Может быть так и собирается поступить с ней Джареф? Просто взять и забыть?
Она чувствовала, как все закипает в ней от возмущения. Ведь это НЕЧЕСТНО. Нашел тоже, с кем мериться силой. А сколько было преград на ее пути! И все-таки она смело начала свой путь. И вот теперь он хочет швырнуть ее сюда, чтобы она сгнила здесь? Не может он так поступить. Или может?…
Хряксон с факелом направился в дальний, неосвещенный угол темницы. И жестом поманил Сару. Она пошла за ним, отбрасывая на стене огромную тень… В углу валялся скелет. Он лежал на спине с согнутыми коленями, упершись черепом в стену.
Сара готова была закричать, но тут в голове пронеслась мысль: нет, так вести себя нельзя. Она должна пересилить, переломить себя и остаться внешне холодной.
— Теперь понятно? — Хряксон искоса глянул на нее. — Этот Лабиринт — опасное место. Совсем неподходящее для маленьких девочек.
Она посмотрела на Хряксона. Кого это, интересно, он называет маленькой?
Человечек кивнул в сторону скелета.
— Вот и тебя ждет такой же конец, если вздумаешь продолжить свой путь, — в одном из Тупиков Забвения. Поверь мне, много чего дурного останется в твоей памяти о Лабиринте. Так что тебе надо думать об одном: как унести отсюда ноги.
— Но я должна отыскать своего братишку.
— Да забудь ты про это. Так уж получилось, — Хряксон теперь пальцем усиленно тер щеку, — так получилось, что я узнал короткий путь отсюда к выходу из Лабиринта.
— Нет, — твердо сказала она. — Теперь я уже не могу отказаться. Слишком далеко зашло дело. И мне кажется, я начала его не так плохо.
Он кивнул и совсем другим, мягким голосом тихонько подтвердил:
— Ты вела себя великолепно.
Потом шумно втянул в себя воздух сквозь зубы и проговорил нарочито громким трескучим голосом, как раньше:
— Но ведь здесь лишь начало Лабиринта. Ты сделала в нем лишь первые шаги. А дальше… дальше будет НАМНОГО хуже.
В том, как он произносил последние фразы, было что-то фальшивое. Сара почувствовала это и насторожилась.
— Почему это, интересно, вы так заботитесь обо мне? — спросила она.
— Почему? Она еще спрашивает, почему? — в голосе Хряксона прозвучало огорчение. — Потому что Я — такой. Вот и все. Прелестная юная дева… и страшная, гиблая темница…
— Послушайте, — перебила его Сара, — мне кажется, вы любите драгоценные вещицы, ведь правда?
Он скривил личико и медленно проговорил:
— Это почему?
— А я вижу, вы все время носите очень милые безделушки, — она указала на цепь с украшениями, которая свисала у него с пояса. Сара не могла побиться об заклад — там было сумеречно, но она была почти уверена, на его лице засияла горделивая улыбка, а на небритых щеках появился легкий румянец.
