- По-моему, ты упускаешь нечто очень важное.
- Тебе же удавалось растить Эмбер целых тринадцать лет, - добавила я. – Разве это так уж сложно?
- Сама не верю, что у меня тринадцатилетний ребенок.
- А я не верю, что тебе удалось так долго не давать ей загнуться. Я к тому, что это же нужно каждый день тратить уйму усилий. Дети такие требовательные! Вот, например, корми их каждую неделю. Я и цветы-то не каждую неделю вспоминаю полить.
- Видишь ли, – Куки наградила меня поучительным взглядом, – между ребенком и цветком есть одна существенная разница. Голодный ребенок производит гораздо больше шума, чем цветок. Так что можешь мне поверить: забыть покормить ребенка тебе не светит.
- Вот и славненько.
- Ага, - фыркнула Куки, - скажешь мне это через год.
Похоже, мало кто ценит,
что все это я делаю без единой таблеточки.
Надпись на футболке
В десятый раз я просматривала предсмертные записки, пока очищалась вода для аквариума, как вдруг из приемной послышался глухой стук. За ним – мышиный писк, а потом и хриплый стон.
- Куки! – крикнула я, шевеля пальцами перед Бельведером, чтобы тот побыстрее привыкал к нашим странностям. – Ты там самоудовлетворяешься, что ли?
- Нет. Бумажкой порезалась.
Вот как! Такого я точно не ожидала.
- Сильно порезалась, - жалобно, как никогда, добавила Куки.
- Не хотела бы я оказаться на твоем месте. – Ничего лучше в голову не пришло. В глубине души я ей искренне сочувствовала, но решила, что сочувствию лучше там и оставаться. В глубине души.
Я услышала какой-то причмокивающий звук и еще один писк.
- Ты там точно не мастурби…
- Я тут подумала… - перебила Куки.
- Ладно, вываливай.
- На тебе же все быстро заживает, да?
Я встала из-за стола, подошла к открытой двери между нашими кабинетами и, гадая, к чему она ведет, ответила:
- Есть такое дело.
Куки посасывала сбоку указательный палец.
- Может быть, если ты лизнешь порез, то твоя слюна и меня вылечит?
- Вот еще! – фыркнула я, сдерживая смех. – Не буду я лизать никакой порез.
- Ну пожалуйста! Просто лизни и все. – Она протянула мне палец. – Болеть же днями будет.
- Я не стану тебя лизать. – Да уж, вслух я такое произношу крайне редко.
- Ну же, Чарли. Он ведь будет болеть каждый раз, когда я буду заполнять документы или печатать что-то на компьютере. Давай, лизни меня.
Сзади ко мне подошел Рейес, но Куки была слишком занята своими мучениями, чтобы заметить присутствие умопомрачительного мужчины. Интересовала ее только не совместимая с жизнью травма.
- Ну хоть плюнь на меня, что ли.
- Кук, - начала я, подходя к ее столу, - не то чтобы это никогда не приходило мне в голову, но моя слюна тебе не поможет.
- Откуда ты знаешь, если ни разу не пробовала? – расстроилась Куки.
- Между прочим, мистер Фэрроу, - продолжала я, подмигнув Рейесу, - исцеляется куда быстрее меня. Вот пусть он тебя и лизнет.
Куки уставилась на моего жениха, и в затуманенной синеве ее глаз отчетливо плескались надежда и искорки похоти.
Я оглянулась и, заметив хитрую ухмылку Рейеса, объяснила:
- Она бумагой порезалась.
- Ясно, - отозвался он. – Дай посмотрю.
Уже по тому, как он это сказал, – тихим голосом, с опущенной головой и изогнув одну бровь, – было ясно: зрелище предстоит интересное.
Он подошел к Куки, но та не спешила принимать предложение:
- Да все в порядке. Жить буду.
Вдобавок она попыталась рассмеяться, чтобы свести все к шутке, но Рейес схватил ее за руку, покрутил то так, то эдак и, найдя наконец опасное для жизни ранение, многозначительно поцокал языком. Порезы от бумажек болят нечеловечески, поэтому я очень хорошо понимала страдания Куки. А еще понимала, откуда взялась вспышка адреналина, потрясшая Куки с головы до ног, когда Рейес поднес ее палец ко рту. Глядя прямо ей в глаза, он поцеловал порез, и Куки прямо-таки растаяла в собственном кресле, превратившись из массы мышц и костей в желеобразный организм. Только Рейес на этом не остановился. Приоткрыл рот и, прижавшись губами к пальцу, стал посасывать ранку. Сердце Куки помчалось вскачь. Нервная система терпела перегрузки. Я бы сказала, что от удовольствия, потому что секунду спустя почувствовала, как ее по макушку затопило горячим желанием.
Честно говоря, я испытывала то же самое. Все еще глядя Куки в глаза, Рейес провел языком по порезу, смазывая тем, что Куки считала суперисцеляющим бальзамом, напоследок ласково чмокнул палец и только потом, подмигнув, отпустил ее руку.
Куки тут же прижала ладонь к груди. В обычных обстоятельствах я бы от души посмеялась, но сейчас только и могла, что зачарованно смотреть на происходящее.
- А у меня синяк, - наконец выдавила я, показывая на свое плечо.
Рейес подошел ко мне, оттянул футболку и поцеловал в указанное место. Его губы казались обжигающими. Ничего особенного он не сделал, а бабочки в животе будто взбесились.
Я уже собиралась потащить его за шиворот в кабинет, как явился дядя Боб. Наверное, оно и к лучшему. В кабинете мы с Рейесом еще никогда этим занимались, потому что в соседней комнате всегда сидела Куки. И сейчас вряд ли время было подходящее, потому что Куки, опять же, сидела на своем месте.
Наконец она с раскрасневшимся лицом вышла из транса и, решив чем-то себя занять, принялась поправлять на столе стопки бумаг.
- Где тебя носило? – спросила я у Диби, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, потому что Рейес пожирал меня взглядом из-под густых ресниц. В глазах сиял решительный блеск. Он точно знал, о чем я только что думала. Потаскун.
В знак приветствия Диби кивнул всем и сразу.
- Надо было кое-что закончить. Но я умираю с голоду. Что на обед? – спросил он у Рейеса.
Я чуть не расхохоталась, когда Рейес, улыбаясь Диби, как чеширский кот, ответил:
- Это сюрприз.
Дядя Боб подозрительно нахмурился и только теперь уставился на Куки – свою новоиспеченную страсть. Она, конечно, вполне могла испытывать похоть в адрес Рейеса, но ее чувства к Диби были такими же сильными. Такими же ясными, без тени сомнения. Куки совершенно не виновата в том, что хотела Рейеса. Его хотят все поголовно. Лично я думаю, это побочный эффект его сверхъестественного наследия. Но чувства к моему дяде у Куки самые что ни на есть настоящие. Каждый раз, когда она на него смотрит, я ощущаю, как глубоко она к нему привязана. Чувствую, что она на все сто процентов ему доверяет и… просто умирает от страсти, да.
То же самое я постоянно ощущаю и от Диби. С одной поправочкой. Кроме всего этого, он попросту тонет в изумлении. До сих пор не верит, что смог ей понравиться. Что она с ним встречается и не хочет никого другого. Держу пари, их отношения никогда не закончатся благодаря взаимному уважению и восхищению друг другом. А это совсем не то, что было у Диби с десятком других женщин, ни одна из которых не получила моего одобрения.
