Тогда закричал Джоах и кинулся к матери, но было уже поздно: мать бесформенной кучей лежала в грязи рядом с отцом. Джоах, брызжа слюной, налетел на неведомого злодея, но тот мгновенно выхватил из-под полы плаща дубинку и ударил мальчика по голове. Со стоном Джоах повалился на деревянный пол кухни.
Елена стояла неподвижно под парализующим взглядом старика. Тот не сводил глаз с ее запятнанной руки, и глаза его становились все шире.
— Воистину! — пробормотал, наконец, он и отступил на шаг, мельком поглядев на лежащих неподвижно родителей Елены. — Вот она!
Отец кое-как старался подняться на ноги, пытаясь одновременно защитить жену, которая, стоя на коленях, как больного ребенка, держала свою левую руку.
— Не смейте трогать девочку! — прохрипел отец.
Джоах, весь окровавленный, тоже поднялся и встал между дверью и сестрой:
— Дочь или жизнь! — проскрипел старик, и голос его растворился в темноте эхом.
— Вы не тронете Елену. Или я убью вас обоих, — отец уже твердо стоял на ногах и грозно смотрел на пришельцев.
И тогда старик взял свой посох и дважды ткнул им в землю рядом с крыльцом. После второго удара земля под ногами родителей вспучилась, и их фигуры скрылись в туче грязи. Первый раз в жизни Елена услышала, как пронзительно тонко и отчаянно кричит отец. Грязь улеглась, и девочка увидела, что родители облеплены массой тех ужасных белых червей, что полчаса назад съели филина. Кровь лилась с обоих ручьем.
Упав на колени, девочка отчаянно закричала.
Отец бросился к дому:
— Джоах! — заревел он. — Спаси сестру! Ты… — дальнейших слов было уже не слышно, поскольку твари добрались до отцовского горла.
Джоах рывком поднял сестру с колен:
— Нет — как безумная, шептала она. И еще громче: — Нет! — Кровь ее заполыхала огнем. — Нет!
Перед глазами у нее поплыл красный туман, и дыхание перехватило. Она застонала и стиснула кулаки, уже не обращая внимания на брата, который смотрел на нее почти с ужасом. Все внимание девушки было направлено во двор, где в живой грязи извивались в муках родители. И неожиданно Елена завизжала, посылая вовне всю скопившуюся в ней ненависть.
Стена огня обрушилась на двор, оба пришельца задрожали в пламени, но родители оставались неподвижны. Елена видела, как огонь охватывает их обоих, и в ушах стоял их крик. Но крик какой-то приглушенный, словно он доносился до нее через закрытую дверь.
В этот момент Джоах неожиданно схватил ее за талию и швырнул к темной лестнице. Стена кухни уже полыхала. Девочка безвольно обвисла в руках брата, словно тряпичная кукла, юноша с трудом тащил ее. Дом наполнялся дымом.
— Елена, ты нужна мне! Остановись! — Он закашлялся от все сгущающегося дыма. Огонь уже лизал занавески.
— Что я сделала? — неуверенно спросила она, не чувствуя под ногами пола.
Джоах молча посмотрел на бушующее пламя, и слезы заблестели на его щеках красными каплями. Он все еще пытался что-то увидеть. Дышать было уже почти невозможно. Елена все время кашляла.
Джоах подбежал к парадной двери, но тут же остановился:
— Нет. Именно этого они и ждут. Надо найти другой выход.
Юноша толкнул сестру к лестнице, и та едва не упала на своих онемевших ногах. Беззвучные слезы потекли у нее из глаз:
— Это я виновата, я!
— Тихо! Быстро наверх!
Джоах упорно подталкивал сестру кверху.
— Тише, прошу тебя, тише, — снова шепнул он. — Слышишь, они уже внизу, идут за нами.
Она обернулась к брату с глазами, полными слез:
— Знаю. Но зачем? Что я им сделала?
Джоах тоже не знал ответа и только махнул рукой в сторону своей комнаты:
— Давай туда.
В конце этой длинной комнаты тускло светилось единственное окно, и Елена рванулась туда.
— Я не видела, что случилось, я должна увидеть…
— Не смей!
Но, не обращая внимания на тревожный шепот брата, девушка уже глядела в окно, толстые рамы которого не открывались, но сквозь вымытые стекла отлично был виден весь двор.
Елена прижалась лбом к стеклу и тут же увидела то, что осталось от ее родителей, дотлевающих в ходившем волнами дыме.
На почерневшей земле лежали два скелета, держащиеся за руки и касавшиеся друг друга лбами. В нескольких шагах от них стоял старик в рясе, края которой дымились. Рука его была поднята и указывала куда-то на переднюю часть дома.
Подошедший сзади Джоах оторвал девушку от окна:
— Ты видела достаточно, Елена. Огонь полыхает уже по всему дому. Надо спешить.
— Но… Мама…. Папа… — она снова потянулась к окну.
— Мы позаботимся о них потом. А сегодня нам надо просто выжить. Но месть наступит, наступит очень скоро, — ледяным голосом добавил юноша.
— И что же нам теперь делать, Джоах? — спросила девушка, растерянно стоя посреди его комнаты.
— Спасаться, — в полуосвещенной комнате Елена отчетливо видела решительно стиснутые губы брата. Откуда он берет силы? Всего несколько слезинок — и все. Больше ничего.
— Нам нужна теплая одежда. Бери мою шерстяную куртку, — сам Джоах быстро натянул брюки и толстый свитер, связанный матерью на последний праздник кануна зимы. Елена вспомнила тот счастливый праздник, и слезы снова заструились по ее щекам. — Быстро, — торопил брат.
Девушка послушно сняла с гвоздя куртку и погрузилась в ее мягкое ласковое тепло. Только сейчас она поняла, как замерзла.
— Ну, как ты, Эл? — спросил Джоах, не сводя глаз с окна.
— Кажется, лучше.
Тогда он махнул рукой, приглашая к окну и ее. Огромная орешина стояла у самого дома, протягивая свои суковатые ветви и к крыше дома, и к конюшне. Джоах тихо открыл окно.
— Давай за мной, — прошептал он и вспрыгнул на подоконник.
Прикинув расстояние, он схватился за толстую надежную ветку и на мгновение повис над двором. Было ясно, что это приходится делать ему не впервые. Перебравшись на дерево, он жестом позвал Елену.
Она тоже встала на узкий подоконник, и пальцы голых ног сами собой поджались, боясь отрываться от спасительной рамы.
Девочка глянула вниз. Если она упадет, то сломанные кости станут не последней из ее неприятностей. И белые твари под землей… что ж, может быть, она умрет сразу.
Но тут Джоах свистнул дроздом, привлекая ее внимание к настоящему, и она, высунувшись из окна, схватилась за ту же ветку, что и брат. Через секунду она оказалась уже рядом с ним.
— За мной, — еле слышно просипел Джоах, опасаясь привлечь внимание незнакомцев, и в тот же момент брат и сестра услышали звон разбиваемого стекла в передней части дома. В ужасе дети поспешили к другому краю кроны, уже не обращая внимания на колючие ветки, рвавшие платье и царапавшие тело.
Так, не сходя с дерева, они пересекли двор, но ветви уже начали предательски гнуться под тяжестью двоих. Тут Джоах указал на открытую дверь сеновала над конюшней.
