Кошмар медленно поплыл прочь, выискивая следующую угрозу и отчаянно желая, чтобы другие Духи тоже пробудились, осознали угрозу и пришли сюда, чтобы помочь ему.
Его лапы ступали по мягкой, мокрой от дождя траве — приятное разнообразие после жестких камней горной дороги или мелкого гравия с острыми гранями, который оставил кровоточащие следы на мягких подушечках. Они залечатся сами собой, когда Зоркий Глаз вновь превратится в человека, однако это было слабое утешение, поскольку сама по себе трансформация очень мучительна и несет с собой переломы всех костей в теле. Когда внутренние органы начинают смещаться во время превращения, ощущения, пожалуй, еще менее приятные — словно внутри ползают большие извивающиеся существа. Никакая магия, существующая в этом мире, не была способна облегчить муки, приносимые сменой облика.
Разумеется, волк снова будет скулить и доказывать, что нет никакой необходимости становиться человеком, — так было всегда. Его аргументы были обычно очень просты: «Оставайся. Беги! Охоться!» Бороться приходилось с искушением попасть под его власть, так как человеческий разум, заключенный в тело животного, засыпал и его жалкий бодрствующий участок с трудом справлялся со своей задачей. Некоторые оборотни проигрывали этот бой, слишком долго пребывая в шкуре зверя, и забывали, как вернуться обратно.
Но с другой стороны, не раз кисло думал Зоркий Глаз, они наверняка были куда счастливее его. Ведь им не приходилось спасать бестолковых пилигримов от боевых магов и других опасностей. Для него было высшим наслаждением заглушить человеческий разум и просто бежать, распознавая тысячи запахов, приправляющих холодный воздух, не обращая особого внимания на перепуганных людей, иногда попадающихся ему на пути, громогласно рычать, играя на публику, пугая ее, давая возможность чужому воображению развернуться и сплести причудливую историю о встрече с жутким хищником. В конце концов, у волков и собак тоже есть чувство юмора! Большинство зевак, которых ему доводилось пугать, скорее всего, ни разу в жизни не видели настоящего оборотня и понятия не имели, что в массивном теле с белоснежной шерстью, ярко-алой пастью, обрамленной огромными клыками, хлопающим языком, звериным дыханием, облачками вырывающимся изо рта, словно в его груди работает какой-то паровой механизм, прячется сильный маг.
Волк не нуждался в долгих перерывах на отдых, однако и ему приходилось нелегко — ведь Зоркий Глаз мчался без остановки с тех пор, как старый пилигрим неподалеку от Эльвури спрыгнул с утеса, стремясь навстречу на редкость бессмысленной смерти. Он и до этого успел утомиться, поскольку странная и загадочная женщина, обладавшая удивительной силой, вымотала его дурацкими играми. Стоило волку подумать о том, что пора отдохнуть, он тут же находил признаки ее недавнего присутствия — а порой даже улавливал ее запах.
Как, например, сейчас. Причем он был куда сильнее, чем обычно, впервые с того дня, как Зоркий Глаз обнаружил ее следы. Женщина была неподалеку.
Ох, до чего же приятно бежать по этим полям, которые совсем недавно были вытоптаны ногами людей, отправившихся воевать! Воздух был чистым, свежим, приправленным хорошими, стабильными потоками магии. Волк чувствовал запах еды, готовящейся в маленьких домах крестьян. Один-два раза вежливо поворчать у двери — и его угостят на славу, можно не сомневаться.
Ароматы, разлившиеся в воздухе, могли рассказать зверю, мчавшемуся сквозь ночную мглу, о самых разных вещах, которые его разум переведет в осмысленную речь, как только маг вернет себе человеческую оболочку. Другие города — он не так давно миновал Фейфен — почему-то были охвачены паникой, возможно вызванной той же причиной, заставлявшей землю дрожать, грохотать и трепетать, и принесшей новые, неизведанные еще потоки магии в воздухе. Вообще-то, если он, конечно, понял все правильно, это могло говорить только об одном — о примеси новой, странной и (хотя этого просто не может быть) чужой магии, струящейся в Левааль.
Он непременно получил бы более ясное представление о происходящем, если бы этой трудной задачей занялся его человеческий разум, но с этим придется немного подождать. Зоркий Глаз уже довольно долго прислушивался к грохоту и скрежету камней, в шутку прикидываясь, будто эти звуки вызваны ударами его мощных лап.
И… вот, наконец-то! В далеком утреннем небе стала извиваться тонкая спираль потревоженной энергии, словно кто-то остатками жидких чернил прочертил линию, соединяющую горизонт с облаками. Человеческому облику Зоркого Глаза показалось бы, что эта штука подозрительно смахивает на ее рук дело. Ведьмы в зеленом платье, этой женщины, которую звали Незнакомкой.
После того, что произошло в лесах неподалеку от дома Фауль, он ни на секунду не поверит, что эта тварь действительно может быть человеком. У него не было шансов выстоять против нее, не больше, чем у ребенка с игрушечным мечом, выступившего против обученного, вооруженного до зубов солдата. Лишь однажды, когда эта Незнакомка во дворе дома Фауль создавала колонну из света, она отвлеклась настолько, что ему удалось подобраться к ней поближе.
И он чуть не вонзил клыки ей в горло. В ее сыпавшихся заклинаниях имелись маленькие росчерки и штрихи, которые, говори они на другом языке, более близком человеческому восприятию, звучали бы как радостный смех. Было нечто игривое во всей их схватке с самого начала, словно ведьма решила похвастаться своей силой перед долгожданной публикой, способной оценить ее искусство по достоинству.
Зная, что ему эту тварь не победить, Зоркий Глаз надеялся, что ему хотя бы удастся увести свою соперницу подальше от Анфена и пилигримов. Чем бы она ни являлась на самом деле, ее силы и впрямь были велики, превосходя даже способности самого Архимага (который достиг всех высот, доступных человеку). О, оборотень бы дорого заплатил, чтобы узнать, чем же она являлась в действительности и откуда черпала свою силу.
Истраченная энергия закрутилась спиралью в столб недавно, но вместе с тем уже успела потускнеть. Нет, должно быть, это действительно ее рук дело. Обычный маг, даже очень одаренный и прекрасно обученный, не сумел бы так хорошо замаскировать свое заклинание. Наверняка она тоже отправилась на поиски уцелевшего пилигрима. Волк рванулся вперед с удвоенной скоростью, приближаясь к остаткам чужого колдовства.
Когда еще пара миль осталась позади, южные небеса странным образом изменились. Вдали появилась сверкающая алая дымка, хотя, если подумать, отсюда должна быть видна Стена. Которой почему-то не наблюдалось.
