За спиной донесся оглушительный грохот. Словно сорвалась с горного склона лавина. Это рухнул в пропасть оживший ящер.
Девушка рывком натянула поводья.
— Благодарю тебя, Богиня…
От твари остались лишь следы: глубокие — человеку по колено — борозды в базальтовой породе. Да один-единственный коготь, застрявший в скале. И больше ничего…
Соня покачала головой. Если это проделки Гедрен — то спору нет, ведьме удалось ее напугать. С такими фокусами ей впору выступать в лучшем балагане!.. Девушка нервно засмеялась.
Но теперь они с Калидором оказались по разные стороны пропасти!
— Что будем делать? — крикнула она.
Странно, но наемник оставался невозмутим. Словно ждал такого поворота событий.
— Мне нужен день, чтобы до тебя добраться. Если очень поспешу — буду к утру! Дождешься?
Соня задумалась. Калидор был не самым надежным спутником, но терять его сейчас, в конце пути, ей не хотелось. Она ведь даже не знала, где искать цитадель колдуньи…
— Ладно! — Она махнула рукой. — Буду ехать не спеша, а к ночи стану лагерем. Найдешь — хорошо. Нет — твоя забота!
Не говоря ни слова, воин повернул коня и во весь опор понесся вдоль обрыва. Вскоре он уже скрылся из виду за уступами. И затих стук копыт вороного жеребца.
Соня осталась одна.
* * *
Первое время напряжение не отпускало девушку, но вскоре она расслабилась и неспешно продолжила путь. Им с гнедой стоило больших трудов отыскать дорогу наверх по склону, прочь от проклятой расселины, но когда это наконец удалось, взорам их открылся столь восхитительный вид, что Соня затаила дыхание, словно боясь спугнуть очарование этого мига.
Гора, где находился замок Гедрен, высилась прями перед ней, и путь туда пролегал по узкой — словно извилистый коридор — долине, зажатой между двумя горами. Склон левой порос зеленью и цветами — желтыми, белыми, розовыми, голубыми… словно сама Весна щедрой рукою рассыпала по изумрудному ковру пестрый жемчуг.
Напротив, склон справа был суров и неприступен — но от этого не менее красив. Среди серых и бурых скал выступали на поверхность радужные кристаллы. Омытые вечерней росой, они переливались и сверкали в лучах клонившегося к закату солнца, отбрасывая радужные отблески, что расцвечивали удлинявшиеся тени.
Сама долина, поросшая редколесьем, постепенно расширялась, и с высоты Соне было видно, что дальше, у горы Гедрен, она разделяется на два рукава, опоясывая каменную громаду.
Придерживая поводья одной рукой и не спуская другую с рукояти меча, девушка с удовольствием оглядывалась по сторонам. Природа всегда была ей другом, однако Соня по-настоящему сроднилась с ней и перестала чувствовать себя чужой в диких просторах лишь недавно — благодаря Рыси. Прежде она всегда была городским ребенком: даже когда они и жили с семьей в усадьбе за крепостными стенами Аграпу-ра — все же то не было сельским жилищем. И интересы их никогда не касались земли. Отец не пахал и не сеял, не растил скот, не держал пастухов. Семья вела неспешную, размеренную жизнь, что скорее пристала бы знатным вельможам, какими они никогда не являлись…
Но кем же они были?
Поразительно, если вдуматься, как мало Соне было известно о собственных предках. Отец, она знала, в молодости промышлял таким не слишком благородным занятием, как разбой на караванных путях в Туране и в Гиркании. Впрочем, дочери это отнюдь не представлялось предосудительным… Почему он оставил это опасное ремесло, она знала лишь в самых общих чертах — только то, что поведал ей бывший отцовский приятель. Однако скопил он достаточно, чтобы хватало на безбедную жизнь и ему самому, и многочисленному семейству. Несмотря даже на то, что им приходилось не раз срываться с насиженных мест, уезжая в чужие края, они никогда не бедствовали.
Впрочем, Соне никогда не верилось, чтобы отец, этот шумный, энергичный, не страшащийся ни людей, ни демонов, человек, мог так запросто взять и уйти на покой. Наверняка было что-то, чего она не знала — и не узнает теперь уже никогда. Вот если бы удалось отыскать Эйдана… Братишка, кажется, как только ходить научился, все крутился рядом с отцом, как Ална — при матери; лез во все его дела и, похоже, знал немало интересного… Соня вздохнула.
Увы, до сих пор все ее поиски были безуспешны. След, прерывистый и зыбкий, петлял и терялся, уводил в никуда, то исчезая, то появляясь вновь в самых невероятных местах. С тех самых пор, как Оракул Белой Дороги намекнул ей, что брат мог остаться в живых, она искала его… но теперь, по прошествии стольких лет, все чаще ловила себя на мысли, что у Оракула, похоже, попросту оказалось извращенное чувство юмора.
…Подружка уверенно шла вперед, выбирая дорогу среди редколесья. Под слоем серой палой листвы, подсушенной весенним солнышком, уже вовсю лезла настырная зеленая травка. Где-то вдали послышался треск и хлопанье крыльев: должно быть, вспорхнула вспугнутая птица. И тут же — с другой стороны. Соня стрельнула глазами… и благодушная улыбка вмиг сползла с лица. Прямо наперерез лошади мчался заяц. Несся, как оголтелый, ничего не видя перед собой. Конечно, то могла быть лиса… Но не с трех же сторон вздумали лисы разом пугать зверье!
Девушка натянула поводья, и гнедая послушно застыла, лишь всхрапнула недовольно, ощутив тревогу всадницы. Не спуская тревожного взора с деревьев, Соня на ощупь потянулась за луком — и выругалась сквозь зубы. Тетива не натянута! Проклятая беспечность!.. Сколько она себя помнила — такое с ней впервые. Но сейчас было не до сожалений…
Плавным жестом всадница извлекла из ножен на поясе метательный нож, взвесила на ладони. Лес вокруг застыл в напряженной тишине. Птичий гомон затих. Даже ветки шуршать перестали. Замерли. Росчерки черной туши на синем шелке небес.
За спиной хрустнул сучок. Соня медленно обернулась.
Прямо на нее шел высокий тощий человек в косматой накидке и круглой черной шапке со свисающим лисьим хвостом. Он что-то нес в руках. Большой серый сверток, назначения которого Соня пока угадать не могла. И кажется, был безоружен.
Соня едва успела подумать, что, похоже, недавно где-то видела этого типа, как шаги послышались левее. Еще один. Смуглый, жилистый, одетый точь-в-точь как первый. И с таким же тюком под мышкой.
Возникнув, точно тени, из-за деревьев, они приближались медленно, уверенным шагом, не спуская с девушки черных, блестящих, как круглые камешки, глаз.
Первой мыслью Сони было подстегнуть кобылу и броситься прочь — опасность, исходившую от безобидных с виду незнакомцев, она чуяла кожей. Но странная сила удерживала ее на месте. Она словно знала в глубине души, что должно сейчас произойти. И совсем не удивилась, когда, взглянув направо, увидела еще двоих.
