Борк с задумчивым видом сжевал бананы. Затем криво усмехнулся.
— Новая магия! — воскликнул он. — Может, в этом тайна пророчества? Я думал, ты вообще в магии ни бум-бум.
— Правильно думал, — признался Дэйв. От сознания, что шальной фокус опять удался, по его спине поползли мурашки. Впрочем, хотя результаты этой магии были непредсказуемы, но все-таки имели смутное сходство с задуманной целью.
— Ладно, озеро исключается, — рассудил Борк. — С твоей неведомой мощью ты в итоге все-таки сбежишь. Решено. Есть одно местечко, где тебя никто искать не станет — и слушать тоже не станет. Ты будешь одним из миллионов: хитрее тебя не спрятать, это уж точно. Надсмотрщики не дадут тебе перебежать к сатерам. Правда, я надеюсь, что ты и сам не хочешь с ними встречаться.
— А я-то уж начал думать, что ты ко мне хорошо относишься, — пожаловался Дэйв. Борк ухмыльнулся:
— Верно, Дэйв Хэнсон. Вот почему я подобрал тебе лучшее убежище, какое только мог выдумать. Конечно, это ад — но все остальное еще хуже. Давай-ка раздевайся и напяливай эту повязку.
Борк протянул Дэйву какую-то тряпку, явно наспех оторванную от рясы.
— Валяй, скидывай все с себя, а то я спалю на тебе одежду саламандрой. Ага, молодчина. Теперь обвяжи тряпкой поясницу. Спереди пусть свисает кусок. Постарайся не привлекать к себе внимания. Судя по небу, планеты благоприятствуют телепортации. Давай шевелись, пока я не передумал!
Дэйв не разглядел, что именно проделал Борк. Просто прямо перед его носом полыхнуло пламя.
Спустя секунду он стоял, закованный в цепи, в длинной веренице людей, которые волокли на себе тяжелые камни. Удар бича ожег его плечи. На горизонте маячила недостроенная пирамида. Очевидно, Дэйв стал одним из рабов-строителей.
Утреннее солнце злобно таращилось на пустыню. Едва рассвело, но воздух уже так разогрелся, что легко можно было видеть тепловые волны, перебегающие по барханам. Разбуженный ударом бича, Хэнсон проснулся. Надсмотрщики орали и расталкивали рабов пинками. И над всем этим расстилалось рваное, лоскутное одеяло небес.
Хэнсон встал, даже не поморщившись от финального удара бичом. Он оглядел свое тело, отметив про себя, что вчера за несколько часов адского труда умудрился каким-то образом обзавестись ровным приятным загаром. Этот факт его не особенно удивил. Его сознание тоже, так сказать, «загорело», обрело способность стоически выносить удары судьбы. Он больше не строил догадок. Он принимал все, как есть. А еще он решил сбежать отсюда при первой же возможности — и странным образом не сомневался в успехе.
Правда, тому способствовала и несравненная выносливость его нового тела. Случись ему выполнять подобную физическую работу в своем мире, он упал бы замертво уже через час. Здесь же ему все было нипочем.
Не все рабы встали с песка. Двое даже не шевельнулись. Хэнсон подивился, что на них не подействовал этот зверский «будильник», но приглядевшись, понял, что они мертвы.
Тут их увидел надсмотрщик, в ярости бегавший вдоль рабской колонны. Судя по всему, этого типа колдовским путем доставили сюда прямиком из Древнего Египта. Души у него, разумеется, не было, но многолетний опыт работы позволял ему легко обходиться без нее.
— Мошенники! — вскричал он. — Лодыри, подонки, трутни! От работы увиливать! — и он, сердито бухнувшись на колени, оттянул пальцем веки мертвецов. Собственно, тут и проверять было нечего — обмякшие, воскового цвета тела исключали возможность обмана.
Сняв с покойников оковы, надсмотрщик пнул Хэнсона.
— Двигайся! — взревел он. — Сам Менее пришел, а он не такой добряк, как я.
Хэнсон присоединился к общей веренице, гадая, как тут обстоят дела с завтраком. Черт подери, неужели они думают, что люди способны вкалывать по шестнадцать часов в день на голодный желудок? Вчера вечером еды не дали, только мех с водой. Утром, как выяснилось, и воды не полагалось. Неудивительно, что двое соседей Хэнсона умерли от перенапряжения, избиений, да просто с голоду…
Надсмотрщик не соврал — Менее находился здесь. Хэнсон увидел его еще издали — тощий долговязый человек в набедренной повязке, накидке и золотом головном уборе. Как и все крупные, средние и прочие начальники на строительстве пирамид, он носил на поясе бич, но не пользовался им. Менее, точно ястреб, застыл на вершине невысокого песчаного холма — неподвижный, молчаливый. Рядом с ним стоял какой-то субъект пониже ростом — толстобрюхий коротышка с тоненькими усиками. Египетский головной убор шел ему, как корове седло. Несомненно, это мог быть лишь сир Перт!
Больше Хэнсону глазеть не позволили: бич рассек его плечи, врезаясь в тело до самой кости. Он побрел вперед, не обращая внимания на крики надсмотрщиков. Даже боль от бича не могла заставить его забыть о сире Перте. Неужели Борк напортачил, и сатеры знают, что Хэнсон еще жив, и прислали сира Перта на его розыски? Впрочем, эта версия казалась маловероятной, ибо сир Перт не обращал на вереницы рабов ровно никакого внимания. И вообще — иди-найди одного человека среди трех миллионов! Скорее всего, — предположил Хэнсон, — сир Перт проверяет местных проверялыциков. Инспекция сверху.
И что же он тут инспектирует? Очевидно, строительство пирамиды было затеяно все с той же целью — хоть как-нибудь отремонтировать небо. Он уже слышал, что сатеры наколдовали себе строителя пирамид; Хэнсон просто не ожидал, что это приведет к таким вот практическим последствиям.
Дэйв окинул окрестности изучающим взглядом. Вчера вереницы рабов носили камни и щебень. Сегодня бригады невольников играли роль живых тягачей. Огромные, обтесанные со всех сторон глыбы обвязывали длинными веревками и подкладывали под них круглые бревна. Затем рабы начинали тянуть и толкать глыбы, и эти каменные параллелепипеды, неуклонно продвигаясь вперед, ложились на заранее приготовленный фундамент из щебня. Поворошив свою память, Хэнсон пришел к выводу, что еще вчера вечером этих глыб не было. Их будто наколдовали…
Разумеется, наколдовали. Но если можно магическим образом переносить сюда камни, к чему все эти рабы и жестокие надсмотрщики? Почему бы не наколдовать сразу все задуманное сооружение, каково бы оно ни было?
Бич снова хлестнул спину Дэйва, и в его уши ввинтился разъяренный голос надсмотрщика.
— Эй ты, лодырь безголовый! Сам Менее на тебя смотрит. А ну давай… Что за черт?
Надсмотрщик схватил Хэнсона за плечо, развернул к себе. На Дэйва уставились огромные вытаращенные глаза. Надсмотрщик наморщил лоб:
— Точно, я тебя запомнил! Уже два раза всю спину тебе ободрал! И ни тебе шрама, ни кровинки!
