Чего же они боялись? — подумал Райф. И как мог народ, построивший это, исчезнуть с лица земли?
Он не знал ответа, да и вряд ли хотел его знать.
Он разглядел дорогу наверх и, кликнув свою лошадку, пошел по ней.
На закате Собачий Вождь оставил свой пост. Сегодня Глен Карво уже не вернется. Вайло повернул Собачьего Коня на большой северный выгон Дхуна, высоко держа плечи и подбородок. Он не хотел показывать свой страх людям, следовавшим за ним. Клафф Сухая Корка, его приемный сын и лучший мечник в клановых землях, так и не пришел к ним на подмогу со своими ста восьмьюдесятью воинами.
— Назад в Дхун! — крикнул Вайло своей дружине, послав в галоп старого злобного жеребца. — Кто доскачет до Рогов первый, получит в награду бочонок «Дхунского сияния»!
Бладдийцы с гиканьем пустились вслед за своим вождем. До чего же славно, о боги! Ветер бил Вайло в лицо, дхунский чернозем летел из-под конских копыт, вверху простиралось чистое, как озеро, небо. Кто из вождей мог бы желать большего? Сидеть на Собачьем Коне, когда тот мчался во весь опор, было почти невыносимо, но Вайло это не трогало. Старый конь побеждает — это главное.
Вайло знал, что остальные сейчас поспешают за ним, низко пригнувшись к шеям своих коней, и подзадоривают друг дружку, и делают собственные ставки. Хэмми Фаа не иначе как поставил одно из сомнительных приворотных зелий своей матушки против городских подштанников Невела Дангро.
Вайло радовался, слушая их. Оставшись в доме Дхуна всего с сорока воинами, он невольно вспоминал свою молодость в Бладде. Их мало, а врагов много, ну и наплевать. Одда Бык должен чувствовать то же самое. Он один остался в живых из тех сорока, что тридцать шесть лет назад во главе с Вайло украли у дхунитов их священный камень. Одда знает, что такое маленькая сплоченная дружина, где все друг другу как братья. Армия — вещь хорошая, но там ты не можешь знать, в чем сила и слабость каждого бойца, и не можешь быть братом им всем.
Слыша, что кто-то его нагоняет, Вайло погнал Собачьего Коня еще шибче. Он выиграет эту скачку, будь оно все проклято. Он, возможно, стар и глуп, но еще способен обскакать любого в своем клане.
У северной стены круглого дома Вайло свернул на запад, зная, что другие выберут более легкую восточную дорогу. На западной придется перескакивать через канавы, собачьи конуры и водяные насосы, зато она короче. Путь с восточной стороны удлиняет конюшня, которую надо объезжать. Собачий Конь давно уже не прыгал и злился, что его заставляют это делать, но гордость не позволяла ему отказаться. Он вытряс из Вайло всю душу, но препятствия брал исправно.
К тому времени, когда они обогнули круглый дом и увидели впереди Рога, у Вайло ныли все самые чувствительные части тела. Он едва дышал, но к Рогам прискакал за миг до Невела Дангро и засмеялся в порыве безудержного восторга. К ним подскакали остальные, и у дверей собралось восемь человек, сидящих в седлах не слишком ловко и хохочущих, как сумасшедшие.
— Кланники, — отрезвил их окрик Нан Калдайис. — Мне не хочется прерывать ваши посиделки, но Самло ждет, чтобы запереть двери.
Мужчины опамятовались. Уже стемнело, но луны на небе не было. Где-то плескало о берег невидимое в темноте Дхунское озеро.
— Кто несет караул нынче ночью? — спросил Вайло у Невела Дангро.
Невел командовал двадцатью мечниками, которых Клафф оставил в доме Дхуна. В его жилах текла дикая кровь Серого Клана, и в бою он пользовался палаческим клинком. Он назвал семерых человек, и Вайло кивнул.
— Поставь одного на крышу.
Вот до чего дошло, подумал он, спешиваясь. Сорока человек мало даже для обороны круглого дома, не говоря уж обо всех землях клана. О пограничных дозорах не может быть и речи — приходится всех оставлять здесь.
Обняв Нан за талию, он вошел в дом. Девушке, подошедшей взять у него плащ, он велел послать бочонок «Дхунского сияния» тем, кто находится у дверей. Вряд ли они станут пить, но дело не в этом.
Нан уже накрыла ему ужин в покоях вождя, и они, сидя у огня, вместе поели хлеба с растопленным сыром. Нан задула свечи и снова села с ним рядом. Она знала, что он обеспокоен — этого он от нее скрыть не мог. Она стала массировать ему плечи, покрывая поцелуями его голову и шею. Ее длинная шелковистая коса щекотала ему руку. Он развязал тесьму и распустил Нан волосы. У нее вырвался тихий гортанный смешок, который так ему нравился. Ее губы имели вкус меда, и она желала его не меньше, чем он ее. Эта поздняя любовь стала для Вайло благословением, и он ежедневно благодарил за нее Каменных Богов.
Потом, после всего, Нан стала расчесывать волосы, а Вайло, довольный, смотрел на нее. Как она хороша при свете огня, как горда и безмятежна, и волосы у нее падают ниже талии.
Рог затрубил, когда он почти уже оделся. Услышав два протяжных сигнала, Вайло застегнул на себе пояс с мечом и сказал Нан:
— Приведи ребят сюда и запри дверь. Никому не открывай, кроме меня.
Она кивнула, не показывая своего страха. Он любил ее за это.
Зная, что она сумеет позаботиться о себе и о его внуках, он оставил ее почти со спокойной душой.
Ду-у! Ду-у! Рог прозвучал снова, пока он бежал к дверям дома. Хэмми и Самло Фаа, Одда Бык, Невел Дангро и другие, собравшись в сенях, пристегивали оружие. Вайло подозвал мальчика, чтобы тот закрепил на нем панцирь, и натянул кольчужные, с кожаными ладонями перчатки. Он уже слышал их крики.
— Дан Дхун! Дан Дхун! ДАН ДХУН!
— Сколько их? — спросил он копейщика, прибежавшего из Восточного Рога.
— Сотни. Так и кишат вокруг озера.
— У меня трое человек снаружи и один на крыше, — сказал Невел Дангро.
— Хорошо, что они успели предупредить нас, — с мрачным кивком сказал Вайло.
Взрыв сотряс створки дверей, и призрачный белый свет озарил сени. Адский огонь. Вайло уже сорок лет не видел его в действии. Нефть со свинцом и сурьмой горит долго и жарко, а потушить ее можно только песком.
— Выдержат ли двери? — спросил он.
Самло, как истый Фаа, лгать не умел.
— Не могу сказать, вождь. Они укреплены — одним огнем их не проймешь.
— За мной, — бросил Вайло лучникам и копейщикам. Он мчался по лестнице Восточного Рога, перескакивая через три ступеньки, и его сердце колотилось о панцирь.
Пятиярусные Рога были самыми высокими в клане сооружениями. Вайло приказал лучникам занять все гнезда и амбразуры и стрелять по собственному усмотрению. Сам он поместился у верхней щели и стал смотреть на войско, собравшееся на северном берегу Дхунского озера.
— Дан Дхун! Дан Дхун! ДАН ДХУН!
