И хотя позднее Этьен заверил его, что вся вина лежала именно на Хьюберте, а не на принце, но Райс-Майкл отнюдь не чувствовал в себе готовности так скоро вновь столкнуться с архиепископом. С другой стороны, Джаван поручил ему регулярно собирать совет в свое отсутствие, чтобы принимать донесения от королевских посланцев, которые поступали теперь почти ежедневно.
Смирившись, Райс-Майкл велел объявить сановникам, что совет соберется, как обычно, затем посвятил все утро фехтовальным упражнениям с сэром Томейсом и лордом Хилдредом, который нынче взялся оттачивать его навыки верховой езды. В полдень он перекусил с женой в своих покоях, причем к трапезе присоединились Томейс с Катаном.
Когда они поели, подошли также Сорль с Ориэлем, поскольку Сорль и юный Катан сочиняли сейчас новый лютневый мотив в честь принцессы. После отъезда короля Целитель со своим охранником заняли покои, примыкающие к апартаментам принца, ибо, учитывая состояние Микаэлы, присутствие Целителя было ей весьма желательно. Так и оставил их Райс-Майкл, за музыкой, веселой болтовней и сладкозвучным пением.
Советники поднялись, завидев Райса-Майкла с помощником. Принц занял место Джавана во главе стола, но сел в обычное кресло, а не на богато украшенный резьбой королевский трон. На принце было синее одеяние наследника рода Халдейнов с вышитой на груди алой с золотом эмблемой, однако теперь герб его был расшит серебряной нитью, вместо обычного символа третьего сына, который Райс-Майкл носил при жизни Алроя.
Волосы его, черные, как вороново крыло, украшала серебряная корона, а в правом ухе поблескивала золотая серьга. Он сел в кресло, покручивая на пальце кольцо, — на котором красовался еще прежний его герб, — и обвел взглядом присутствующих, пытаясь определить, кто из них сегодня доставит ему больше неприятностей. Учитывая, что вместе с Джаваном уехали Альберт, Ран и Полин, совет собирался в малом составе и проходил не столь формально.
Томейс занял свое привычное место по правую руку от принца, чуть позади него. Дальше восседал Хьюберт, а напротив него, по левую руку от Райса-Майкла, Таммарон. За ним было место коннетабля Удаута. На другом конце стола помещался лорд Джеровен. Место архиепископа Орриса между Удаутом и Таммароном сегодня пустовало.
Пока Томейс выкладывал перед ним повестку дня, принц покосился в сторону Хьюберта, гадая, куда же подевался Оррис, и с удивлением отметил, что сегодня в помощники архиепископ взял незнакомого светловолосого рыцаря Custodes, который сидел прямо у него за спиной, склонив голову над какими-то документами.
Сразу за Хьюбертом с угрюмым и дерзким видом восседал Ричард Мердок, который за день до этого вернулся в столицу из Найфорда. Они с Райсом-Майклом повздорили накануне вечером, ибо юный граф Картанский привез с собой в Ремут своего помощника — мрачного здоровяка по имени сэр Гидеон, который прислуживал отцу Ричарда в Найфорде, а теперь поступил на службу к новому графу, — а Гидеон привез с собой слишком большую свиту, чтобы это могло понравиться принцу. В конце концов пришлось вмешаться лорду Удауту, который отверг все возражения Райса-Майкла и велел солдатам Ричарда разместиться в бараках, освобожденных копейщиками, уехавшими с Джаваном на север. Принц от души надеялся, что надолго они там не задержатся.
Он мельком взглянул на лорда Хилдреда, сидевшего рядом с Ричардом, и на Этьена де Курси, затем вновь перевел взор на пустующее место Орриса.
— Как вижу, архиепископ Оррис отсутствует сегодня, милорды, — промолвил он. — Знает ли кто-нибудь, почтит ли он сегодняшнее заседание своим присутствием?
— Архиепископ Оррис просил его извинить, ваше высочество, — небрежно отозвался Хьюберт. — По-моему, он не слишком хорошо спал прошлой ночью.
Удовлетворенный этим ответом, Райс-Майкл кивнул и поднялся на ноги. Король увез с собой Державный Меч, и потому этот символ королевской власти нельзя было сейчас выложить на стол, однако лорд Таммарон всегда ставил перед принцем Державную Корону, украшенную крестами и листьями, как символ власти, доверенной королем своему регенту. Поднявшись, принц поднес пальцы правой руки к губам, затем коснулся короны в знак почтения и преданности и наконец выжидающе покосился на лорда Удаута.
— В отсутствие гофмаршала попрошу лорда коннетабля объявить заседание совета открытым, — промолвил он.
С едва скрываемой скукой на лице Удаут поднялся, медленно обнажил меч, как он делал это каждый день всю прошлую неделю, поскольку Альберт увез с собой жезл гофмаршала. Однако вместо того, чтобы отдать честь собравшимся и произнести положенные слова, он внезапно метнулся влево, схватил лорда Джеровена за тунику и рывком поднял того на ноги.
В тот же миг, так быстро, что Райс-Майкл едва успел опомниться, остальные также обнажили оружие. Ричард Мердок бросился к лорду Хилдреду, опрокинув свой стул, и ударил его рукоятью меча по затылку, а затем напал на Этьена де Курси. Тот вскочил на ноги, но даже не попытался сопротивляться, и лишь вскинул руки в знак того, что сдается, когда Ричард разоружил его. Одновременно рыцарь Custodes, сидевший за спиной у Хьюберта, бросил на пол бумаги и, выхватив меч, вонзил его прямо в грудь ошеломленному сэру Томейсу, который даже не успел осознать, что происходит.
Томейс подавился испуганным криком, и Райс-Майкл словно примерз к креслу, но тут же инстинкт самосохранения заставил его отпрянуть в сторону, и он принялся нашаривать кинжал у себя на поясе. Все это было просто невероятно!
Но уже подоспел сзади граф Таммарон, ухватив принца за горло с такой быстротой и ловкостью, какой Райс-Майкл никогда бы от него не ожидал. Он вновь усадил принца в кресло и с силой прижал лезвие кинжала ему к шее за правым ухом. Райс-Майкл попытался вырваться, но граф тут же придушил своего пленника и угрожающе прошипел:
— Даже не думайте об этом.
И сразу же рыцарь Custodes рукой в перчатке выхватил кинжал у принца из-за пояса.
Как только он сделал это, Таммарон внезапно отпустил Райса-Майкла и отступил на шаг, лишь слегка придерживая пленника за плечо, а другой рукой небрежно помахивая кинжалом. Перепуганный Райс-Майкл с хрипом втянул в себя воздух и в ужасе уставился на происходящее, по-прежнему не в силах поверить в такое предательство… Затем, рывком обернувшись, уставился на корчащегося в агонии Томейса, которому рыцарь Custodes вонзил в горло собственный кинжал принца.
С возмущенным возгласом Райс-Майкл попытался помочь умирающему, но Таммарон удержал его. Убийца Томейса отшвырнул окровавленный кинжал на пол, а затем извлек свой меч из груди павшего и, не сводя ледяного взгляда с лица принца, начисто вытер лезвие об плащ умирающего. Томейс в последний раз слабо дернулся и затих, и Райс-Майкл с рыданием закрыл лицо руками, ожидая, что сейчас его также настигнет смерть.
