— Итак, — объявил внезапно Хьюберт среди воцарившегося молчания, — любой, кто желает разделить участь сэра Томейса, может продолжать сопротивление. Ваше высочество, сожалею, что пришлось устранить вашего помощника столь жестоким образом, ибо, полагаю, он был также вашим другом, но я хотел бы сразу ясно дать вам понять, что все происходящее чрезвычайно серьезно. А теперь, окажите мне любезность и выпейте вот это.
И он извлек из складок своей рясы небольшую серебряную флягу, поставил ее на стол и подтолкнул ближе к принцу. Несколько мгновений Райс-Майкл непонимающе взирал на нее, внезапно испугавшись содержимого… и никто не мог придти к нему на помощь. Предатель Ричард Мердок задвинул засов на двери, затем отволок Этьена с лордом Хилдредом к стене, усадив их на длинную скамью, где уже под охраной графа Удаута дожидался Джеровен.
— Что там такое? — с трудом выдавил он.
— Снадобье, с которым хорошо был знаком ваш брат Алрой, — с улыбочкой отозвался Хьюберт. — Мы убедились за многие годы, что зелье это весьма полезно, чтобы смягчить нрав упрямых принцев.
— Нет, — выдохнул Райс-Майкл.
— Я не желаю больше слышать от вас это слово, ваше высочество, — холодным тоном произнес Хьюберт и, взяв в руки фляжку, вытащил пробку. Затем, не сводя взгляда с Райса-Майкла, вновь пододвинул флягу к нему. — Если пожелаете, лорд Таммарон будет держать вас, пока кто-нибудь вольет вам зелье в горло, но не думаю, что это придется вам по душе, так что выпейте лучше сами.
Светловолосый рыцарь все это время стоял за спиной у Райса-Майкла. Меч он вернул в ножны, но не спускал руки с крестовины, и принц не сомневался, что тот вполне в состоянии заставить его выпить насильно, если сам он немедленно не подчинится. Решив, что не доставит такого удовольствия Хьюберту, Райс-Майкл вызывающе вскинул подбородок, смерил архиепископа уничтожающим взглядом, затем, взяв дрожащей рукой флягу, единым глотком опрокинул в себя ее содержимое. Затем, поставив сосуд на стол, вытер рот ладонью, жестом, преисполненным величайшего презрения и воинственно скрестил руки на груди.
— Благодарю, — Хьюберт вновь вознаградил его холодной усмешкой. — Теперь мы немного посидим и подождем, пока принесут весть о том, что план наш удался полностью.
Потекли бесконечные минуты. Райс-Майкл ощущал растущее напряжение, несмотря на страх и отупение, вызванное сонным снадобьем, которое постепенно отравляло его тело и разум. Ричард с Удаутом, подтянув поближе стулья, сели напротив пленников. Хьюберт в порыве величайшего лицемерия, что только мог вообразить себе Райс-Майкл, опустил свою тушу на колени рядом с телом Томейса, дабы дать тому последнее причастие.
Несколько минут спустя из коридора донеслись звуки сражения. Хьюберт поднялся, и участившееся дыхание выдавало его внутреннее напряжение. Встав за креслом у Райса-Майкла, он опустил руки ему на плечи. Рыцарь Custodes подошел к дверям, и, приложив к ним ухо, прислушался с мечом наготове. Таммарон вновь уселся по левую руку от принца, выложив перед собой кинжал.
Райс-Майкл подумал было завладеть им, но решил, что это ни к чему не приведет, разве что только подтолкнет заговорщиков убить его, — или кого-то из его людей. Кроме того, зелье Хьюберта оказалось настолько сильным, что принц, сейчас, наверное, даже не смог бы без помощи подняться на ноги. Откинув голову на спинку кресла, он прикрыл глаза, невзирая даже на то, что в такой позе оказался еще ближе к ненавистному Хьюберту.
Прошел наверное целый час, прежде чем стук в дверь вырвал его из тревожного полусна. Хьюберт, который за это время вновь занял место в кресле, теперь вскочил на ноги, поднялся и рыцарь Custodes, сидевший у дверей с мечом в руках. Райс-Майкл попытался сфокусировать взгляд и заметил на лице рыцаря мрачную усмешку, когда тот отпирал дверь, хотя оружие он пока так и не убрал.
Однако человек, показавшийся в проходе с окровавленным клинком в руке, был слишком хорошо знаком Райсу-Майклу… это был сэр Гидеон, помощник Ричарда. Бородатое лицо его кривилось в волчьей ухмылке, и, отодвинув в сторону рыцаря Custodes, он поприветствовал сперва своего господина, а затем и Хьюберта.
— Весь замок в наших руках, если не считать апартаментов его высочества, ваша милость, — доложил он. — Насколько нам известно, с принцессой сейчас находятся Целитель и сэр Сорль.
— Мика, — испуганно прошептал принц. Он попытался подняться на ноги, и Таммарон тут же подскочил к нему.
— Ну, будет вам, ваше высочество, — протянул Хьюберт. — Последнее, чего бы нам хотелось, это повредить будущему королю Гвиннеда. Тем не менее, мне не по душе присутствие Дерини в вашей свите. Это может пагубно сказаться на здоровье принцессы. Соблаговолите сопровождать нас, и мы избавим ее от этой опасности.
Глава XXXXII
Глубоко погрязли они в распутстве; но я накажу их всех[43]
Джаван, прихрамывая, бросился бежать, волоча за собой женщину и ребенка. Альберт с рыцарями Custodes уже заходили справа вниз по склону, намереваясь, судя по всему, отрезать михайлинцев от реки, однако нападающие никак не могли быть михайлинцами, хотя их возглавлял светловолосый человек, которого, судя по всему, они желали выдать за Джорема или Анселя Мак-Рори.
— Святой Михаил и Мак-Рори! — с этим криком нападающие бросились вперед, выхватив мечи и копья. Синие плащи с белыми крестами развевались у них за спиной.
Михайлинцы, которые на самом деле не являлись таковыми, через брод устремились на другой берег, и Джаван, подтолкнув Биргиту с маленьким Карроланом к одному из учеников Ревана, метнулся к своей лошади. Он понятия не имел, кто эти люди, но точно знал, что они ему не друзья. Безоружным людям, женщинам и детям, что собрались послушать проповедь Ревана, грозила ужасная судьба, ибо они должны были оказаться как раз посреди поля боя… и Джавану суждено было разделить их участь, если он не вернется под защиту своих солдат.
— Но кто это такие? — выкрикнул он Кверону, когда Целитель подбежал, чтобы подсадить его на лошадь. — Предупредите Джорема и попытайтесь увести отсюда людей! Мы в ловушке!
Он дал лошади шпоры и понесся вверх по холму, откуда ему навстречу уже устремились Карлан с Гискардом и дюжиной копейщиков. Тем временем рыцари Custodes уже почти достигли брода, и Робер с остальными копейщиками устремился следом за ними, намереваясь либо поддержать их в сражении, либо вступить с ними в бой, в зависимости от того, как поведут себя Custodes при встрече с лже-михайлинцами.
