Он был…. компетентным. Это братья знали тоже. Это была история, что тысячекратно повторялась за всю кровавую историю севера. Последователи стекались к сему, начавшему своё возвышение, военачальнику, что побеждал силой и хитростью. Он посетил древние святыни, залил ритуальные круги кровью своих побед, и постепенно, долгие годы спустя, Тчар обратил на него свой взгляд.
Бог из когтей и перьев протянул свою когтистую руку — и таким образом Коготь Демона был рождён.
Конечно, многим он был обязан братьям. В начале пути, он мог бы и не сдюжить, если бы не Ллойгор и Келмайн, что узрели в нём разгорающийся огонёк потенциала. Их советы обеспечивали ему победы. Их предупреждения — спасали его армии. Их грозные силы — раздвигали океаны в глубине Пустошей, дабы его воины могли пройти беспрепятственно, а их пророческие дары интерпретировали изменчивые причуды Изменителя. Всё для Когтя Демона. Всё во имя обращении Империи во прах.
Военачальник принадлежал им. Они владели этим существом.
А теперь, накануне гибели города, в самый опасный момент для первой победы его армии, их домашняя зверушка выказывала… обиду.
Даже восстание.
Военачальник пренебрёг их предупреждением: «Перейдите Линск зимой, — наставляли братья. — Ваши воины не понаслышке знакомы с маршем через снега».
О, как же он рассвирепел. Он утверждал, что дальнейшее ожидание было идиотизмом. Они бы не стали ожидать вторжения в самый разгар лета. В тот день говорил избалованный молодой лордик, жадный до крови.
Они не противоречили ему. Они даже не выступили против него. Но братья начали задаваться вопросом. Правильный ли выбор они сделали? Действительно ли он был тем самым человеком, что возвестит о наступлении Эпохи Перемен?
Его армия была огромной. Лоскутная коалиция из племён и банд, более ста тысяч проклятых душ, жаждущих сокрушить стены града. Это говорило о власти, которой обладал Коготь Демона, о том, что чемпион Изменителя смог одержать победу над слугами иных конкурирующих сил.
Это казалось верным. Он казался… тем самым.
Лето было плохим сезоном для начала сей войны. Империя и её древние союзники, гномы, могли отреагировать незамедлительно, не стесняемые снегами, кои ограничивали бы их передвижения. Это было тем, чему не должно было быть позволено случиться. Именно поэтому братья разбудили Скьяландира, чтобы вывести из строя Твердыню Истребителей и лишить Империю подкреплений.
Но сей план провалился. И теперь ещё этот истребитель был открыт им. Что же дальше? Что он представляет из себя?
Это было разумно, решили братья — приспособиться. Стать текучими, словно жидкость. История свершится здесь.
И они сомневались, что Коготь Демона будет тем, кто её напишет.
Военачальник боялся.
К его чести, он был мастером в сокрытии подобных эмоций. Черта, которую Келмайн не мог не уважать, пусть даже его она обмануть не могла.
Арек Коготь Демона был титаном. Он двигался с ощутимым высокомерием, его походка была быстра, её не замедляла даже благословенная броня, что болезненно срослась с его настоящей плотью.
Братья лично начертали руны, украшающие её: пылающие стежки оберегающего текста — грубо светящийся огонь на чёрных железных плитах — отклоняющие нанесённый вред на того, кто оказался достаточно глуп, дабы выступить против Когтя Демона. Когда он вошёл в их палатку, чтобы потребовать от них видений, то уже был почти неуязвимым благодаря их усилиям.
Скрипнув бронёй, Коготь Демона потянулся вниз, чтобы переставить фигуру на шахматной доске. Он закончил игру победой игрока за белых.
Братья посмотрели на него снизу вверх, одинаковые злобные ухмылки отпечатались на их бледных лицах.
— Почему ты всегда так делаешь? — спросил Келмайн.
— Я не понимаю, зачем вы вообще играете друг с другом, — голос военачальника был рокочущим грохотом нетерпеливых слогов. Он поддразнивал их за невыразительным забралом его боевого шлема.
— Однажды мы надеемся выяснить, кто из нас лучший игрок, — пришёл ответ Ллойгора.
+Мой брат, его перья взъерошены. Интересно, что его беспокоит.+
+Возможно, он видел вылазку из-за стен некоего истребителя?+ неслышный разговор был полон веселья. Их улыбки стали ещё шире.
— Сколько игр вы уже сыграли к этому времени?
— Где-то около десяти тысяч.
— Какой счёт?
— Победа Келмайна, кою ты предвосхитил, выводила его на очко вперёд.
Последовало молчание. Военачальник оглядел окутанную тьмой палатку, взгляд его сапфировых глаз упал на разрозненные записи, составлявшие пожитки братьев. Снаружи стены Праага держались против массированной атаки зверолюдов. Их блеющие смертельные вопли просочились в палатку.
+Проклятье Изменителя, он раздражен, ибо узнал свои страхи. Это великолепно.+
— Ты ведь не нашу игру в шахматы пришёл сюда обсуждать, хоть она, несомненно, и захватывающа, — заметил Ллойгор.
— Чего ты хочешь от нас?
— Того же, что и всегда — информации, пророчеств, знаний.
— Последним из перечисленного Тчар наградил нас в достаточной степени, — с притворной задумчивостью вздохнул Ллойгор.
— Как иногда думаю, даже чересчур, — заметил Келмайн.
После недолгого колебания военачальник покачал заключённой в броню головой и, как в омут, бросился в то, что Келмайну и Ллойгору было уже известно несколько недель.
Коготь Демона действительно увидел истребителя.
Гном был машиной. Смертоносной машиной.
Как он оказался в Прааге, братья не знали, впрочем, сей вопрос был не слишком-то и важен. Город стал точкой, в которой сошлись тысячи судеб. Тчар поместил сюда сына Гримнира для какой-то мрачной цели. Почти наверняка, дабы помешать Когтю Демона.
Полководец рассказал, что истребитель вышел из-за городских стен подобно воплощению ярости. Он был, как сила природы. Каждое движение несло смерть. К тому времени, как он ушёл, вонючие трупы звероподобных воинов Когтя были навалены в высокие груды.
Именно его оружие, как объяснил военачальник, было тем, что доставило ему мгновения… волнения. Так, пустяк. Всего лишь любопытство.
— Твои предчувствия оказались, вне всякого сомнения, оправданны, — голос Келмайна был глубокомысленным. Терпеливым.
— Иногда владыка Тчар выбирает именно такой способ, чтобы донести предупреждение.
+О, он действительно делает сие именно так.+
— Мне нужно больше информации, чем это, — проворчал Коготь Демона. Его голос был насыщен сдерживаемой агрессией. Он был не настолько слеп, чтобы не заметить развлечение братьев.
