Тем временем дядюшка и отец Маркус со всем старанием принялись внедрять в действие план Андреаса. Через несколько часов ворота, ведущие в Запретные земли, приоткрылись, и один из монахов вышел из дверей. Это был брат Альбус, самый высокий и сильный монах монастыря Святого Кармиана. Почему послали именно его? Ну, при взгляде на этого огромного человека сатиры не раз подумают, стоит ли им даже близко подходить к нему, не говоря о том, чтоб попытаться напасть - этот монах в состоянии выдергать ноги у нападающих, а то, что останется, завязать узлом...
Сейчас брат Альбус прошел вперед примерно до середины луга, и стал прохаживаться там взад-вперед, затем воткнул в землю небольшой белый флаг с привязанным к нему конвертом, после чего несколько минут трубил в рог, вызывая к монастырю хоть кого-то из обитателей Запретных земель. Подождав еще несколько минут, монах вновь ушел в монастырь, и ворота за ним закрылись.
Прошло, наверное, не менее получаса, прежде чем из кустарника показалась фигура сатира, который не торопясь трусил к флагу. Все верно: наверняка кто-то из прислужников нагов постоянно следит за тем, что происходит подле монастыря, а заодно и приглядывает за теми, кто покидает стены обители. Следует признать и то, что сатиры (или кто-то иной), по всей видимости, еще и сопровождали старателей в дороге, причем так, чтоб люди об этом не догадались, а заодно эти так называемые сопровождающие при удобном случае и утаскивали зазевавшихся старателей прямо в лапы нагов. Естественно, все это происходило не бесплатно - наги со своими прислужниками почти наверняка рассчитывались варом, недаром многие из обитателей этих проклятых земель уже плотно сидит на наркотиках.
Сейчас, услышав звук рога, даже самым бестолковым жителям Запретных земель должно быть понятно, что находящиеся в монастыре люди просят передать послание. Кому? Ну, не зря же монастырский художник с таким тщанием и старанием изобразил на листе нага, а рядом с ним рыжеволосую женщину: само собой разумеется, что именно им и предназначено это письмо.
Сатир добрался до воткнутого в землю белого флага и, без долгих раздумий, вырвал древко из земли. Потом, прихватив флаг с собой и погрозив кулаком монастырским стенам, козлоногий направился назад, к зарослям кустарника. Без сомнений, люди не просто так выставили этот флаг на лугу, тем более что к нему еще и бумага какая-то привязана, но пускай со всем этим наги разбираются - у них головы умней!
Сомнений не было: сатир послание донесет, и отдаст в руки хвостатых, а потом еще будет изо всех сил напрашиваться на то, чтоб самолично доставить ответ. Почему? Дело в том, что к древку флага прикрепили небольшой шарик вара: вообще-то отец Маркус возражал против подобного, но переспорить дядю Эдварда не мог, так что в лазарете пришлось позаимствовать часть вара, небольшой запас которого всегда имелся у брата Фабиуса - тот иногда использовал наркотик в лечебных целях. Так что в ближайшее время козлоногий будет только что не выскакивать из шкуры, лишь бы оказаться именно тем, кто должен будет принести людям в монастыре ответ нагов на их послание. Конечно, дело тут не столько в желании услужить, сколько в стремлении получить еще шарик вара, тем более что обитатели монастыря как бы невзначай дали понять: получите шарик вара за доставку письма на место, и получите еще один, когда принесете ответ. Людям оставалось только ждать.
Прошло несколько дней, но ответа на свое послание люди пока что не дождались. Следовало радоваться хотя бы тому, что все раненые почти что выздоровели, во всяком случае, брат Фабиус обещал со дня на день выставить всех за ворота лазарета. Стоило признать: лечить этот человек умел, во всяком случае под его руководством больные шли на поправку удивительно быстро. Это кажется невероятным, но Андреас уже чувствовал себя почти здоровым, а то, что на спине останутся шрамы - так это ерунда!
Дядюшка и отец Маркус стали уже призадумываться о том, не стоит ли послать еще одно письмо, но после трех дней ожидания на поляне вновь появился сатир, держащий в руках все тот же белый флаг, правда, к этому времени полотнище было основательно потрепано. Сатир явно не торопился втыкать древко в землю - как видно, ожидал, когда кто-то покажется из ворот, чтоб лично вручить тому послание, так сказать, из рук в руки. Ну, долго ждать козлоногому не пришлось: ворота монастыря открывались, и из них вышел брат Альбус...
... - Нам назначили встречу... - дядя Эдвард отложил в сторону лист с одной небрежно написанной фразой. - Значит, разговор состоится сегодня, через час. Вернее, до назначенной встречи осталось всего лишь полчаса, а то и чуть меньше. Времени на долгие раздумья нам не дают.
- Предполагается, что мы уже все обдумали... - отозвался отец Маркус, перебирая четки. - Жаль, что на встречу с... некими представителями разумных обитателей Запретных земель я не смогу пойти вместе с вами.
- Мне тоже хочется надеяться, что они разумные... - пробурчал дядя Эдвард.
- И все-таки я могу...
- Не можете! - дядюшка поднял руку. В этом послании нам ясно дали понять: должны подойти только двое, граф Лиранский и его племянник. Вы уж извините меня, святой отец, но если бы вы даже беспрестанно твердили, что желаете пойти на эту встречу, то я бы вам отказал, несмотря на ваш сан и мое огромное к вам уважение. Отец Маркус, в отличие от вас мой племянник и я - мы оба защищены от магии нагов, и я не перестаю благодарить за это брата Якуба, мир праху его! Если бы не эти простые медные кольца, из которых он сумел изготовить защитные артефакты, то вряд ли мы сумели бы вернуться из Запретных земель. У вас же, отец-настоятель, к моему великому сожалению, нет подобного оберега, так что велика опасность того, что и на вас будет оказана попытка подавления воли и полного подчинения чужим приказам. Еще раз прошу прощения, но у меня нет ни малейшего желания впоследствии оказаться перед Церковным Советом и долго убеждать их, что не смог удержать вас от столь опрометчивого шага.
- Но брат Андреас...
- Мой племянник уже достаточно пришел в себя, чтоб адекватно реагировать на происходящее, да и брат Фабиус уже поставил его на ноги. Так ведь, дорогой Адриан?
Молодому послушнику осталось лишь согласно кивнуть головой. Когда его недавно срочно позвали в кабинет отца Маркуса, он и предположить не мог, что ему снова нужно будет шагнуть за ворота, ведущие в Запретные земли.
- Дядя, вы думаете, что одним из переговорщиков будет Нарла?
- Уверен. Более того: она явно желает с тобой пообщаться, а иначе зачем указывать в том письме наши с тобой имена? Зная женщин, могу предположить, что нагиня тебя убить готова, причем будет рада сделать это своими руками. Конечно, будь на то моя воля, то ты бы носа не высунул за пределы монастыря, только вот сейчас выбирать не приходится - в этой бумажонке сказано, что переговоры будут вести только с нами обоими. Что ж, пока стоит пойти навстречу этим требованиям...
Вновь поднялась кованая железная решетка, отделяющая мир людей от Запретных земель, и дядя с племянником ступили на зеленый луг, начинающийся сразу же за монастырскими воротами, и постепенно переходящий в кустарник, а затем сменяющийся лесными зарослями. Конечно, всего лишь несколько дней назад именно здесь беглецы даже не шли, а с боем пробивались к воротам монастыря, но Андреас все происходящее тогда помнил лишь урывками, и уж тем более в то время он не смотрел на землю. Сейчас же молодой человек невольно обратил внимание на то, какая здесь мягкая и яркая трава, совсем не цепляющаяся за ноги, когда идешь по ней. Непонятно отчего, но этот луг производил светлое и радостное впечатление, и хотелось бесконечно долго идти по яркому изумрудному ковру. Невольно вспомнилось, как совсем недавно их маленький отряд пробирался (а кое-где и продирался) сквозь густые лесные заросли, с трудом выдирая ноги из жесткой болотной травы, а сквозь переплетенные кроны деревьев почти не пробивался солнечный свет... Надо же какая разница!
- Слышь, дорогой племянник, а тут сплошная благодать! - дядюшка вдыхал воздух полной грудью. - Идти здесь - одно удовольствие, за спиной - монастырь, над головой голубое небо без единого облачка... Отсюда не кажется страшным даже тот лес, из которого мы едва унесли ноги!
- Дядя Эдвард, ты почему палку не взял? Идти было бы куда легче... - Андреас знал, что у дядюшки по-прежнему весьма ощутимо болит нога, однако сейчас граф шел, всего лишь чуточку прихрамывая. Да и свою сломанную руку он снял с перевязи, и толстый слой бинтов вместе шиной был скрыт в длинных рукавах одеяния дяди Эдварда.
- Буду я еще всяким змеюкам свою немощь показывать! - ухмыльнулся дядюшка. - Пусть считают, что я покинул эти негостеприимные места целым и невредимым. Кстати, тебе, племянничек, тоже довольно далеко до полного выздоровления.
Верно: заживающие раны все еще болели, да и при ходьбе давали о себе знать ноющей болью. Однако оба - и дядя, и племянник держались так, что с первого взгляда и не подумаешь, что они еще совсем недавно были серьезно ранены.
