— В Усыпальницу Дхунов.
Хэмми отнесся к этому объяснению, как к чему-то вполне разумному, и Вайло полюбил его за это еще больше.
— Ну, вперед.
Вход в гробницу помещался чуть севернее, в большой сводчатой молельне. Идти было недалеко, но Вайло знал, что этой ночью удача не на его стороне. Когда двое дхунитов в шлемах загородили им дверь в молельню, он не особенно удивился.
— Бладдийский вождь, — произнес голос из-под шипастого шлема, — все твои люди мертвы или умирают. Пора тебе сдать этот дом.
Вайло окинул взглядом доспехи и оружие этого человека. Мех рыболова, длинный голубой меч, панцирь, сверкающий медью. Сам Рваный Король, Робби Дан Дхун.
— Да, — сказал Робби, прочтя догадку на лице Вайло. — Дхунский король вернулся домой.
В этот миг Вайло услышал нечто, заставившее его кровь бежать быстрее и придавшее ему надежды.
— Хэмми, — сказал он тихо, — по моей команде вперед. — Нан он послал взгляд, говоривший «спокойно», и ответил королю: — Ты обратился ко мне неправильно, Робби Дан Дхун. Надо говорить не «бладдийский вождь», а «Собачий». В гробницу, Хэмми! — рявкнул Вайло, и пятеро собак с примесью волчьей крови пронеслись мимо него, как один разъяренный зверь — шерсть дыбом, зубы наружу. Они набросились на людей, угрожающих их хозяину, и мигом повалили на пол спутника Робби. Одна из собак вцепилась ему в горло, другая в лодыжку. Робби со скрытым под шлемом лицом отступал, чертя перед собой круги своим голубым мечом.
Пока собаки и Хэмми с длинным копьем удерживали его на расстоянии, Нан с детьми пробежала в молельню. Вайло последовал за ними и потянул за железное кольцо в полу, открывающее вход в гробницу.
Плита отошла в сторону, и снизу пахнуло затхлым, промозглым воздухом.
— Вниз! — скомандовал Вайло Нан и малышам. — Хэмми, ко мне!
Две собаки рвали на части упавшего дхунита, три, рыча и щелкая зубами, подступали к королю. Хэмми отвел копье и шмыгнул в отверстие. Вайло, перевернув тяжелую плиту кольцом к себе, спустился немного вниз и кликнул собак. Услышав в хозяйском голосе незнакомые им доселе ноты, они повиновались мгновенно и ринулись в подземелье, обдав Вайло своим теплом.
Он, держась за кольцо, опустил плиту и погрузил их всех в темноту.
— Дай сюда копье, Хэмми. — Ноги дхунского короля затопали сверху по камню. Вайло ощупью продел в кольцо копье Хэмми. На какое-то время хватит. Каменную плиту без рычага поднять не так-то легко, а заклиненную копьем — тем более, но рано или поздно ее сдвинут.
Несколько мгновений Вайло просто сидел на ступенях и дышал. Он совсем вымотался. Когда его глаза немного привыкли к мраку, он увидел впереди лунный свет, проходящий через кварцевый потолок усыпальницы.
— Пошли, — сказал вождь устало. — Засвидетельствуем свое почтение усопшим королям.
Все, в том числе и собаки, поднялись в тот же миг. Рука Нан нашла в темноте его руку, но Вайло отстранил ее. Слишком свежо было его горе.
Собаки, понимавшие то, чего не поняла любимая женщина, шли за ним на безопасном расстоянии, поджав хвосты. Полуволк тихо поскуливал. Маленький Эван заплакал. Вайло, которому нечем пока было его утешить, шел молча.
Усыпальница Дхунов, как и в прошлый раз, встретила его застоявшейся памятью о былой славе. Памятники, бледно светясь при луне, сторожили свой подземный мир. Вайло содрогнулся и осознал, что промерз до костей.
— Хэмми, Нан, Кача, Эван, — обратился он к своему маленькому отряду. — Если мы хотим выйти отсюда, нам надо хорошенько подумать. Объездчик Ангус Лок говорил мне, что есть подземный ход, который ведет вот из этого подвала на север. Этот ход будто бы такой старый, что даже дхуниты не помнят о нем. Сейчас это наша единственная надежда, поэтому нам надо ощупать и обстукать здесь каждый камень, чтобы найти потайную дверь. — Ему самому собственная речь представлялась совершенно безумной, но остальные выслушали его спокойно и тут же разошлись по гробнице.
Вайло, хмурясь, припоминал стишок, прочитанный ему Ангусом Локом. Как же это? «В Гробнице Дхунов есть тайный ход — тот, кто не видит, его найдет».
Он произнес это вслух, и все обернулись к нему.
— Это разгадка, дедушка? — взволнованным шепотом спросила Кача.
— Да, разгадка, — ответил он, не желая ее разочаровывать. Сам он ровным счетом ни о чем не догадывался, и черные мысли одолевали его. Сначала Эван, потом Кача, Хэмми, Нан, потом он сам. Соблюсти порядок казалось ему очень важным, и он молил Каменных Богов дать ему мужества, чтобы выдержать до конца. Дхунский король говорил о сдаче, но Вайло разглядел истину в светло-голубых глазах под шипастым шлемом. Робби Дан Дхун не из тех, кто держит свое слово.
И времени оставалось все меньше.
— Деда, а почему у этого человека глаз нет? — прозвенел голосок Эвана. Слишком маленький, чтобы бояться смерти, он раскачивался на памятнике Темного Короля Барни Дхуна.
— Видно, у ваятелей руки не дошли, — пожал плечами Вайло.
Кача, разглядывавшая одно из упавших надгробий, деловито заметила:
— Раз глаз нет, значит, он ничего не видит.
Кожа Вайло покрылась мурашками. Быстро глянув на Хэмми и Нан, он понял, что они испытывают то же самое. Устами младенца...
Втроем они подошли к надгробию Барни Дхуна. Кача, очень гордая собой, присоединилась к ним.
— Все дело, наверно, в глазах, дедушка, потому их и не доделали. — Она взобралась на ступни Барни Дхуна и надавила на шершавые выпуклости, заменяющие ему глаза.
В стене что-то зарокотало, и она отворилась, дохнув на них еще более спертым воздухом. Собаки испуганно присели. Эван в восторге бросился к проему. Кача, сойдя с памятника, степенно молвила:
— Мне кажется, нам лучше поторопиться.
Вход в туннель, черный и зловещий на вид, сулил, однако, надежду.
Вайло кликнул собак и первым вошел в подземный ход.
— Смотри: последняя зимняя шпора. — Арк протягивал Аш хрупкий белый цветок с ее кулак величиной. Лепестки с серебряными прожилками, внутри перистые, полночно-синие тычинки. — Сомни их, и они отдадут тебе свой аромат.
Аш смяла тычинки в пальцах и миг спустя ощутила запах зимы — свежего снега, корицы, яблок, хвои и дровяного дыма. Он кружил ей голову, напоминая о множестве разных вещей. Как она ребенком, укутанная в сто одежек, валялась в снегу. Как они с Катой напились подогретого сидра до икоты и тошноты. Как она смотрела со двора на Зимние Свечи, что зажигались каждый год в круглом бальном зале Фитиля. Аш глубоко вздохнула. Она уже несколько лет не вспоминала об этих свечах.
