— Мне еще рано! — ответил Роданов.
— Эй! — крикнул Утгар с середины палубы. — Эй, Дракаста!
Повернувшись, Локки увидел у Утгара серый шар примерно восьми дюймов в диаметре, с необычно лоснящейся поверхностью. Утгар левой рукой держал шар над открытым люком трюма, а правой сжимал что-то торчащее из верха шара.
— Утгар, — сказала Дракаста, — какого дьявола ты…
— Ни с места! Вы знаете, зачем нужна эта штука!
— Боги на небесах! — прошептала Эзри. — Не могу поверить.
— Что это? — спросил Локки.
— Плохие новости, — ответила она. — Очень плохие новости. Это шар «проклятие кораблей».
Жеан слушал ее короткое объяснение.
— Алхимия, черная алхимия, и невероятно дорогая. Нужно быть сумасшедшим, чтобы прихватить ее в море. По той же причине большинство капитанов остерегаются горящего масла. Но это гораздо хуже. Эта штука целиком накаляется добела. К ней невозможно притронуться, невозможно даже подойти. Оставь ее на палубе, и она прожжет корабль насквозь и все на нем подожжет. Дьявольщина, да она даже воду может зажечь. И уж точно не гаснет, когда ее заливают водой.
— Утгар, — сказала Дракаста, — предатель, как ты мог…
— Предатель? Нет. Я был человеком Роданова еще до того, как поступил на «Орхидею». Ясно? Я хорошо служил вам, Дракаста, а сейчас просто выполняю свою другую работу.
— Застрелите его, — сказал Жеан.
— Штука, которую он держит, срабатывает от толчка, — сказала Эзри. — Если он шевельнет правой рукой или если мы убьем его и он ее выронит, она сразу вспыхнет. Для того она и существует, понятно? Один человек может держать в заложниках сотню, если стоит в нужном месте.
— Утгар, — сказала Дракаста, — Утгар, мы выигрываем бой.
— Могли выиграть. Почему, по-вашему, я вмешался?
— Утгар, пожалуйста. На корабле множество раненых. А внизу мои дети.
— Да. Знаю. Поэтому вам лучше сложить оружие. Отступите к правому борту. Лучникам спуститься с мачт. Всем успокоиться — и я уверен, Дракаста, что для всех, кроме вас, все закончится благополучно.
— Чик по горлу — и за борт! — закричала Треганн, появляясь на верху трапа с юта с самострелом в руке. — Таким будет благополучный исход, Утгар? — Она оперлась о поручень и подняла самострел к плечу. — На корабле полно раненых, а это моя ответственность, гнида!
— Треганн, нет! — крикнула Дракаста.
Но дело было сделано: Утгар дернулся и пошатнулся, когда стрела впилась ему в спину. Серый шар наклонился вперед и выпал из его левой руки; падая, он потянул из правой руки Утгара тонкий белый шнур. Утгар упал на палубу, а шар исчез в открытом люке.
— Дьявольщина! — сказал Жеан.
— Нет, нет, нет, — прошептала Эзри.
— Дети, — заговорил Жеан. — Я сумею их вытащить…
Эзри в ужасе смотрела на грузовой люк. Посмотрела на Жеана, потом снова на люк.
— Не только они, — сказала она. — Весь корабль.
— Иду, — сказал Жеан.
Она схватила его, обняла так крепко, что он едва мог дышать, и прошептала на ухо:
— Будь ты проклят, Жеан Таннен. Ты это сделал… и сделал таким трудным.
И она ударила его в живот — неожиданно сильно. Он согнулся от боли, разгадав ее намерение сразу, как только она отпустила его. Закричал, протестуя в бессильном гневе, потянулся за ней. Но Эзри уже бежала по палубе к люку.
Локки понял, что она задумала, едва увидел, как Эзри сжимает кулак, но Жеан, чьи чувства притупились от усталости и любви, очевидно, не сообразил, в чем дело. Локки ничего не успел: Эзри ударила Жеана и оттолкнула так, что сбила с ног и Локки. Он поднял голову и успел увидеть, как Эзри прыгнула в люк. Секунду спустя оттуда вырвался неестественный оранжевый свет.
— О Покровитель Воров, будь оно все проклято, — прошептал он, и время замедлилось, словно остывающий сгущающийся сироп…
Недоумевающая Треганн у поручня: она явно не понимает, к чему привел ее благой поступок.
Дракаста движется вперед с саблями в руках, но движется слишком медленно, чтобы помешать Эзри или прыгнуть с ней вместе.
Жеан из последних сил ползет вперед, беспомощно протянув руку вслед исчезнувшей женщине.
Моряки обоих кораблей смотрят, опираясь на оружие и друг на друга, на время забыв о бое.
Утгар слабо дергается и тянется к стреле у себя в спине.
Прошло пять секунд после того, как Эзри прыгнула в люк. Пять секунд — и снова послышались крики.
Она снова появилась на палубе, держа шар в руках — нет, с ужасом понял Локки: она, должно быть, сообразила, что руки долго не выдержат, и прижала шар к груди.
Шар превратился в маленькое солнце, он горел и сверкал расплавленным золотом и серебром. Локки с тридцати футов ощутил его жар и отшатнулся, почуяв необычный запах раскаленного металла. Эзри кинулась к борту, зашаталась и сделала отчаянный прыжок. Уже вся в огне, она страшно кричала, но не останавливалась.
Добравшись до левого борта, она последним усилием — движением плеч и тем, что осталось от рук, подняла шар и перебросила его на «Страшный подарок». В полете он разгорелся еще ярче, превратился в расплавленную металлическую комету, и моряки Роданова разбежались, когда огонь упал на их палубу.
Она сказала, что к этой штуке не притронешься… что ж, очевидно, притронуться можно. Но Локки знал: нельзя притронуться и остаться в живых. Стрела, попавшая Эзри в живот мгновение спустя, опоздала, не помешала ей сделать бросок. В облаке дыма Эзри упала на палубу, и в тот же миг разразился ад, в последний раз за этот день.
— Роданов! — кричала Дракаста. — Роданов!
На палубе «Подарка» поднялся столб света и огня: нестерпимо яркий шар, покатавшись туда-сюда, прожег себе дорогу в чрево корабля. Горячее белое алхимическое пламя проникло вниз сквозь люки, объяло паруса, поглотило моряков и в считанные секунды разрезало судно пополам.
— Если «Подарок» сгорит, — крикнул Роданов, — всем перейти на «Орхидею»!
— Отталкивайте корабль и отгоняйте тех, кто пытается к нам перебраться! Круто лево руля! Мам, круто на левый борт!
Локки чувствовал правой щекой усиливающийся жар. «Подарок» обречен, и если «Орхидея» не высвободит свой бушприт, снасти и прочее, огонь сожрет оба корабля. Жеан медленно полз к телу Эзри. Локки слышал вокруг звуки возобновившегося боя и подумал, что нужно принять в нем участие, но потом решил, что никогда не простит себе, если сейчас бросит Жеана. И не будет заслуживать прощения.
— Боги, — прошептал он, увидев Эзри. — Пожалуйста, нет, о боги!
