Все эти мысли промелькнули в голове Кейды за то время, которое ушло у дикаря, чтобы поднять руку до уровня плеча. Кейда бросился вперед и с разгону всадил весь свой пучок стрел глубоко во впадину спины колдуна с акульими зубами вокруг шеи, чуть выше его кожаного набедренника. Описав рукой с кинжалом дугу, он перехватил рукоять поудобнее и всадил острие в основание шеи, загнав кинжал по рукоять, чувствуя, как лезвие скрипит о кости. Притянул жертву ближе к себе, тела соединились, точно у влюбленных. Кейда ощутил тепло спины чародея. Его ноздри уловили зловоние, почти звериное, исходившее от дикаря. Кейда извернулся и вырвал кинжал. Ожерелье колдуна порвалось, акульи зубы рассыпались во все стороны, стуча, точно камешки. Кровь лилась по ладоням Кейды, по груди колдуна, впитываясь во влажную землю. Колдун вяло трепыхался в его объятиях, в горле у него булькало, с каждым его выдохом в воздух попадала тонкая кровавая взвесь, вроде тумана.
Вокруг бушевала яростная схватка. Те немногие, что видели внезапное нападение, стояли, пораженные ужасом.
Кейда прорвался назад через подлесок с обмякшим колдуном в руках. Обуза еще и воняла, ибо кишечник дикаря опорожнился, но то был слишком ценный щит, чтобы его бросать.
С криками муки несколько дикарей ринулись за Кейдой. Тот швырнул в них трупом чародея и повернулся, чтобы нырнуть в буйную путаницу лиан стриола. Колючки впились в него с головы до пят, но это не задержало его. Бросившись наземь, он стремительно пополз на брюхе и локтях, извиваясь под переплетенными ветвями, зарыв лицо в палую листву, в любой миг ожидая боли от вонзившегося в спину копья.
Обошлось. Кейда перекатился на бок и настороженно огляделся. Его окружали густые равнодушные листья. Шум борьбы поутих, крики дикарей походили теперь на сетования и возгласы неуверенности.
Сколько еще пройдет времени, прежде чем они решат обшарить подлесок и вспугнуть тебя, точно крюкозубого кабана, чтобы ты нарвался, наконец, на их копья? Недолго. До Ризалы они тоже доберутся, если она все еще где-то рядом. Пора драпать. Но куда?
Впереди земля круто поднималась. Кейда встал на ноги. Ах, вот оно что. Они явились сюда через хребет на мысу, значит, «Амигал» где-то за этой вершиной. Кейда полез вверх со всей возможной быстротой, одинаково действуя руками и ногами, точно обезьяна. Обнаружив, что он умудрился потерять свой тесак, наскоро обшарил окрестные заросли, сторонясь путаницы колючего стриола.
По меньшей мере, это означает, что ты не оставляешь следа и движешься тише.
Застигнутый врасплох гребнем подъема, он поскользнулся и упал на ту сторону, побег тандры треснул под ним и чувствительно уколол его обломанными стеблями. Кейда ждал, тяжело дыша. Охотничий клич, который испустили дикари по ту сторону гребня, взлетел к вечернему небу. Дыхание Кейды замедлилось, биение крови в горле несколько унялось. Шум погони рассеивался, уносясь в другую сторону. Кейда глубоко вздохнул. Зловоние смерти, оставшееся на нем, вызвало неукротимую рвоту.
Когда он, наконец, все выблевал, то поднялся, держась за удачно подвернувшееся дерево лиллы. Внизу он видел невозмутимое море, растворяющееся вдали в сизом сумраке вечернего неба. На западе над окоемом догорало закатное зарево. Кейда не увидел «Амигала», но теперь холодный расчет пришел на смену порыву, который помог ему бежать. Он спокойно проследил все особенности местности и прикинул, за какими зарослями деревьев может скрываться корабль. Медленно и тщательно выбирая дорогу, он стал спускаться туда по склону.
— Кейда! — Ризала стояла на палубе с тесаком в руках, готовая отсечь руки любому, кто попытается влезть на борт. Не в состоянии придумать, что сказать, Кейда нырнул, с головой погрузившись в прохладное море, омывая оскверненные ладони, оттирая голову и тело. Изворачиваясь и выгибаясь, он выбрался из рубахи и позволил ей уплыть прочь, штанам тоже. Вырвавшись на поверхность с раскрытым ртом, когда уже нельзя было больше оставаться под водой, он обнаружил, что соленая свежесть унесла вонь, которая ему так досаждала.
— Дев здесь! — Ризала перегнулась через поручень «Амигала».
Кейда протер глаза, которые видели Ризалу как темное пятно в первом свете восходящей луны.
Ущербная Малая Луна, далекая и равнодушная, очень скоро скроется за большим небесным камнем, но она ждет своего часа, зная, что следующий круговорот небес увидит ее полной, не встречающей соперников в пустынном небе.
Кейда подплыл к веревке, которую сбросила для него Ризала.
— Где он?
— Я ничего не могу от него добиться, — Ризала вся была в кровавых царапинах, растрепанная, изнуренная, но в ее глазах горело отчаянное торжество. — Что с ним случилось?
Дев скорчился у основания мачты «Амигала». Кейда встал рядом с ним на колени и поднял чародея, прислонив к дереву. Голова Дева безвольно моталась, он бессмысленно улыбался Кейде, темные глаза его закатились. Тонкий шелк его рубахи был покрыт пятнами и опален, яркие самоцветы залепила засохшая кровь, сам металл сломался и перекрутился. Руки его избороздили глубокие царапины, все еще медленно кровоточившие. Даже в угасающем свете Кейда увидел жуткие синяки Дева, одна стопа его потемнела и распухла, и, похоже, в ней была сломана кость.
— Он ничего не понимал, не так ли? Что это было, то, что он делал, втягивая в себя все больше и больше стихий? Зато я все понимал, противостоя ему, выворачивавшемуся не туда, куда надо, то наружу, то сверху вниз. — Дев махнул слабой рукой с переломанными пальцами. Кейда увидел, что все ногти у него сломаны, а на большом пальце ногтя нет полностью. — Он не знал, что я могу. Это просто прекрасно, призывать такого рода волшебство, пока тебе есть, куда его посылать. — Дев безуспешно попытался облизать пену, покрывшую его подбородок. Губа у него была рассечена, следы укусов красовались на подбородке, кожа с лысой головы местами оказалась содрана. — Ты хмелен как грошовая девка в базарный день, если тебе некуда податься с такой силой. Я хлопнул перед ним дверью, лихо, от души, верно? Бет Калион такого не смог бы, и даже Планир, не сравнить. А что если мне вызвать одного из них — пусть попробует! Вот так это делают дикари: докажи, кто лучше. Кто выстоит до самого конца, тот человек что надо, а не всякий прохвост, что завел побольше друзей в залах и мастерских переписки.
Кейда пресек болтовню волшебника, закатив тому пощечину, которая отдалась эхом по всей палубе. Дев поглядел на него, открыв рот, изрядно оторопевший. Кейда чувствовал, как изумленные глаза Ризалы сверлят ему спину, но не было времени на объяснения.
