А впереди, с обнажённым мечом скакал Дэсмонд Норинстан.
— Подвигов захотелось? Назад! — Роланд, зайдя с левого фланга, попытался пробиться к брату, оказавшемуся в самой гуще сражения, но быстро понял, что Дэсмонду не помочь. Шансов выжить у него было мало, но пока он ни разу не был ранен, так что граф надеялся, что оба они сумеют спастись из этого Ада и добраться до желанной Франции.
— За мной! Честь, доблесть и крест! — Дэсмонд пришпорил коня и начал пробиваться к воротам. Перехватывая нацеленные ему в горло фошарды, ловко вонзая их в противников, постоянно держа круговую оборону и, атакуя, неуклонно двигаясь вперед, он не оглядывался назад. Дэсмонд не думал о смерти, не думал о спасении, был лишь долг, который следовало исполнить. Его конь был в крови, хромал, но он понукал его шпорами и гнал вперёд, к воротам. Дэсмонд надеялся прорваться, каким-то чудом пробиться сквозь ряды осаждающих и привести подмогу. Роланд так много сделал для своих родственников по ту сторону рва Оффы, неужели они не придут ему на помощь, неужели не отплатят за гостеприимство?
"Честь, доблесть и крест!", — в который раз крикнул Дэсмонд, собирая вокруг себя горстку смельчаков. Расстояние до ворот сокращалось, надежда крепла. Он спасёт брата, он сделает всё, чтобы тот благополучно добрался до Франции.
— Да падёт кара на виновных, а невиновные спасутся! — Его конь сорвался в галоп, но натолкнулся на свежий отряд конницы, загородившей выход.
"Отвлечь, их нужно отвлечь!", — пронеслось у него в голове, и он смело скрестил меч с первым всадником, увлекая вражескую конницу за собой, вглубь двора, в сторону от двора.
— Роланд! — рискованно придержав коня, Дэсмонд указал рукой на ворота. Брат понял и покачал головой.
— Это безумие, остановись!
Дэсмонд упрямо мотнул головой и бросил сквозь зубы окружившим его врагам:
— Ну же, сеньоры, нападайте! Я докажу, что честь Норинстанов не покупается и не продается!
Ничего, что он отрезан от своих, ничего, что вокруг враги, зато разбитые въездные ворота охраняла нестройная линия пеших солдат. Конница их снесёт, и Роланд уйдет на запад, к своим.
Почувствовав резкую боль под лопаткой, Дэсмонд перекинул меч в левую руку и, поморщившись, вытащил из спины болт. Клинок чиркнул по кольчуге; ещё один болт отскочил от щита.
— Сдавайтесь, сэр, мы обещаем Вам почётный плен! — Один из людей Оснея ухватил его коня под уздцы. — Слово рыцаря!
Дэсмонд рассмеялся и, поднырнув, нанёс ему укол в горло.
Снова боль. На этот раз рука. Заставив израненного коня совершить невысокий курбет, Дэсмонд на миг выловил глазами из сутолоки боя брата: как он и предполагал, Роланд был неподалёку от ворот. Мысленно пожелав ему удачи, Дэсмонд ринулся в последний бой. Иллюзий у него не было.
Под ним убили коня. Быстро вытащив ноги из стремян, он, пеший, отражал удары конных противников.
Роланд вместе с последовавшими за ним людьми был оттеснён от ворот подоспевшими на выручку отрядом Оснея. Пришлось отступать, оставив бесполезные попытки вырваться из замка. Граф помнил о Дэсмонде и надеялся спасти его.
Братьев разделяло всего несколько фадомов, когда Дэсмонд упал, подкошенный ударом шестопёра. Бог знает, какой по счёту была эта рана.
Роланд на миг закрыл глаза. Он не хотел видеть, не хотел знать, не хотел чувствовать, но это было, и с этим нужно было смириться.
— Там мой брат, сукины дети, не смейте бросать его! — Граф преградил дорогу бежавшим солдатам. — Вернётесь без его тела, выброшу вас за ворота на потеху англичанам. Безоружными, как и положено трусам!
Метнувшись к воротам, Норинстан ждал. Никто не попадёт во внутренний двор, пока тело Дэсмонда не будет доставлено к воротам. Первыми бегут трусы, а трусов щадить не нужно. Для острастки других он без зазрения совести убил легко раненного солдата, пытавшегося, вопреки его приказам, укрыться за спасительным кольцом стен.
Наконец ворота захлопнулись. Быстро пробежав глазами по лицам измученных защитников, граф Норинстан многих не досчитался.
Ворота трещали; они доживали последние минуты.
Сняв шлем и тяжёлую кольчужную перчатку, Роланд провёл рукой по вспотевшему лбу. Отдав приказ отступать в донжон, медленно, не обращая внимания на тревожные звуки за своей спиной, он подошёл к крыльцу, возле которого на чьём-то плаще лежало израненное тело Дэсмонда. Склонившийся над ним смертельно бледный капеллан обтирал его от крови.
Передав шлем и перчатки оруженосцу, граф опустился на колени. Лицо Дэсмонда было спокойным; взгляд был прямым и открытым. Бровь рассечен, на щеке глубокий порез. Под ухом — свежая кровь.
Склонив голову, он коснулся его щеки:
— Бедный смелый мальчик!
Ещё раз, на прощание, Роланд взглянул на него и, закрыв ему глаза, отвернулся.
— Все надежды, все мечты, всё — прах, — прошептал граф, поднявшись с колен. — Да проявит Господь к твоей душе милосердие, если оказался так безжалостен к телу.
— Именем Церкви и Бога, защитите его, — он указал священнику на труп Дэсмонда. — Похороните, как следует, и, во имя всех святых, не отдавайте его людям Оснея! Он должен покоиться здесь, в Норинском замке, в полном боевом облачении.
Не оборачиваясь, граф быстро зашагал прочь. У него было всего несколько минут, чтобы закончить свои дела в Леопадене.
Когда массивная дверь донжона захлопнулась за Норинстаном, в нём уже было полно солдат. Через узкие окна второго яруса главного зала он взглянул вниз: враги вовсю орудовали во дворе. У тех, кто остался там, внизу, не было шансов спастись. Что ж, смилуйся над ними, Боже!
Защитники держались месяц. Их брали измором, а потом, когда терпение осаждающих лопнуло, люди Оснея начали череду беспрерывных штурмов. Они собрали и подогнали к стенам осадные машины; десятки лестниц перекинулись с соседних стен к входной площадке донжона, на месте каждой скинутой тут же появлялась другая. Болты безжалостно косили защитников.
Видя, что им не справиться с этой лавиной, граф решил, что ему здесь больше делать нечего, он сделал всё, что мог. Отдав последние приказания, Норинстан отступил в холодный полумрак.
— Это конец! — тяжело дыша, прошептал Роланд, закрыв за собой массивную дверь одного из залов донжона.
Он поискал глазами Оливера и бросил ему тяжёлую связку ключей.
— Уже? — Оруженосец вопросительно посмотрел на сеньора.
— А когда же? — нервозно ответил граф. — Тогда, когда и меня, и тебя прикончат? Ступай и запри все эти чёртовы двери!
Подождав, пока оруженосец уйдёт, Норинстан осмотрелся по сторонам и подошёл к камину.
