ребенок открыл дверь. Первый залп рувин-сатры уничтожил его? Наверное, нет. Но куда он ушел, выживет ли — Соран не знал.
И он не мог послать королю Лодиралю весть о возвращении его давно потерянного ребенка. Не было надежды на благодарность или рычаг. Но это было не важно.
Важно было сохранить жизнь Ниллы.
— Я видел Эвеншпиль, — прошептал Соран. Она его слышала? Ее глаза закрылись, лицо повернулось к стене. Он подумал бы, что она спала, но она нахмурилась. — Связь между Роузвардом и Вимборном не разбита. Пока что.
Сколько она продержится? Часы. Может, дни. Чудо, что рувин-сатра ее не разбила.
— Тебе нужно уходить, — сказал он ее напряженной щеке. — Нужно. Я не могу… я не вынесу, если ты будешь тут, когда Дева Шипов…
Она вдруг повернулась к нему, глаза открылись. В свете свечи они были синими, мерцали лихорадочным блеском. Она проснулась? Он не мог понять, хоть она и смотрела на него. Она могла спать, видеть галлюцинации. Магия могла пробраться в ее голову.
— Нилла? — осторожно сказал он, склонившись к ней. — Нилла, ты можешь…
Она поймала его рубаху, ее хватка была удивительно сильной.
— Останься со мной, — выдохнула она. Нилла пыталась сосредоточиться, но ее глаза стали закатываться. — Соран, останься со… мной…
Ее голова опустилась на бок. Но дыхание было медленным и ровным. Она уснула. Глубоко, от усталости.
Соран опустил ладонь поверх ее. Даже во сне она сжимала его рубаху. Он не мог отослать ее в Вимборн в таком состоянии. Ей нужно было хотя бы пару часов поспать.
Он попытался отодвинуться, но ее пальцы сжались. И он сидел с неуверенностью, едва дышал, глядя на ее беспомощное лицо и обмякшее тело. Желания воевали в нем, тянули в стороны, которые он не хотел признавать. Он должен был уйти, вернуть расстояние между ними. Подняться в свою комнату. Закрыть двери. Спрятаться.
А он поддался.
Он опустился на гору шкур рядом с Ниллой, медленно обвил ее руками. Его рубашка развязалась, и когда она опустила голову на его грудь, он ощутил тепло ее щеки на голой коже. Он задрожал, закрыл глаза и прижался лицом к ее волосам. Ее запах почти пьянил. Он вдыхал ее как сладкие духи.
— Я тут, — прошептал он. Его губы невольно поцеловали ее дважды в голову. А потом он отвернул лицо, кривясь от горящего внутри желания. Он сдался до этого, но решимость вернулась.
Он обнимал ее. Утешал.
И все.
— Спи, — сказал он. — Я рядом. Спи, Нилла. Спи, милая, дикая, глупая девочка.
7
Магия горела в ее венах, кипела под кожей.
Была странная радость от ощущения, красота в боли. Казалось, что если она могла стряхнуть тяжелую смертную оболочку, сдерживающую ее дух, она могла стать единым целым с этой силой, лишиться личности, но обнаружить правду, целостность реальности.
Но другая часть ее души кричала:
«Нет! Погоди! Погоди! Ты еще не можешь умирать!».
Первобытный инстинкт выживания заставил ее тянуться к слабому голоску. Чем больше она тянулась, тем острее была боль, но с болью приходили и другие ощущения. Прохладная кожа в шрамах под ее щекой. Ровное биение сердца. Сильные руки обвивали ее, согревая и успокаивая.
И запах. Смесь пыльного пергамента и морского ветра, которую она стала ценить, и даже без сознания она знала, кому он принадлежал.
— Соран, — губы Ниллы двигались, их сухая кожа трескалась от усилий. Ее горло сжалось, и она с трудом сглотнула. — Соран.
Она попыталась открыть глаза, было слишком сложно. Сдавшись, она затерялась в запахе Сорана, в ощущении, что ее держали, что о ней заботились. Как давно ее так не держали? Было почти как…
Как дома.
— Соран, — прошептала она, но голос был затерян во сне.
Когда она пошевелилась, безопасность сменилась холодной пустотой. Она зажмурилась, пытаясь отступить в сон. Но было поздно. Она проснулась.
Хотя бы боль пропала. Ее конечности казались пустыми, грудь ныла, но она казалась целой.
Она медленно вдохнула и выдохнула, открыла глаза. Кирпичная арка низкого потолка ниши была перед ее глазами. Она повернула голову и увидела, что дверь маяка была открыта, впуская внутрь свет дня.
Буря прошла.
Они выжили.
Нилла села. Ошибка, она почти сразу это поняла. Она уткнулась лицом в ладони, чуть не плюхнулась на шкуры, тьма подступала к ее зрению по краям. Она прильнула к кирпичам за спиной, пока головокружение проходило, а желудок переставало мутить. Она видела перед глазами вспышки воспоминаний. Мальчик открыл дверь. Его виверна раскрыла крылья и выросла. Ужас магии, бьющей по всем ощущениям…
Что-то чирикнуло и ткнулось в ее локоть.
Нилла опустила ладони и посмотрела на виверну. Она подняла гребень с вопросом, склонила голову на бок.
— Я в порядке, червяк, — Нилла погладила гребень. Вздохнув, она посмотрела на открытую дверь. Она мгновение просто сидела, мозг не хотел работать.
А потом она медленно поняла, что была одна в маяке.
Соран вышел наружу. Она почти ощущала пустоту в башне над собой, словно свет жизни пропал из тела.
Сколько его не будет? Пару мгновений? Пару часов?
Успеет ли она…?
Нилла скривилась, не хотела заканчивать мысль. Но о чем ей думать? Что еще ей делать? Буря прошла. Ей нужно было выполнить миссию.
Это мог быть последний шанс.
— Зараза, — она отодвинула виверну и выбралась из ниши. Ее тело болело изнутри, кости дрожали после ударов магией. Она пошатнулась, шагая к лестнице. Нилла замерла у основания, отклонила голову, глядя на дыру в потолке.
Розовая книга была там. Должна быть. Нужно было только забрать ее. А потом проскользнуть мимо Сорана, забрать лодку Сэма и уплыть от Роузварда.
Просто.
Но ее ноги ощущались как свинец.
— Ну же, — прошептала она. — Ты знаешь, что произойдет. Как только он вернется, он прогонит тебя. И в этот раз придется уйти.
Она тянула до этого. Спорила и избегала темы две недели. Но время вышло.
— Шевелись, — она стиснула зубы. Она подняла ногу и опустила на первую ступеньку. — Шевелись, иначе… иначе…
Она не успела сделать второй шаг, как уловила звук. Шаги. Снаружи.
Соран.
Она застыла на миг, дыхание застряло в горле. Но у нее был лишь миг. Нужно было сделать выбор. Сейчас.
Отойдя от лестницы и отвернувшись от двери, Нилла вытащила медальон из-под рубашки. Он легко открылся, знакомый запах наполнил ее ноздри. Ришва. Так это звал Кириакос. Яд фейри.
И последняя доза.
Нилла обмакнула палец в остатки вещества в медальоне и быстро потерла им потрескавшиеся губы. Жгло, пока вещество впитывалось,
