зорких. Они помчались в темноте быстро, как хорьки, И столь же беззвучно.
Вот почему ни Бильбо, ни Карлики, ни даже Гандальф не заметили их приближения; а их самим Оркам было видно, так как жезл Гандальфа бледно светился, чтобы им легче было находить дорогу в темноте.
И вдруг Дори, снова несший Хоббита на спине, почувствовал, что его схватили сзади, из темноты. Он вскрикнул и упал. Бильбо скатился с его плеч во мрак, сильно ударился головой о камень и потерял сознание.
Глава 5. ЗАГАДКИ В ТЕМНОТЕ
Открыв глаза, Бильбо сначала не понимал, есть ли они у него: темно было так же, как и с закрытыми глазами. Никого поблизости не было. Представьте же себе, как он испугался! Он ничего не видел, ничего не слышал, и даже не ощущал ничего, кроме каменного пола под собою.
Очень медленно он поднялся на четвереньки и стал ползком нащупывать окружающее, пока не прикоснулся к стене прохода; но ни вверху, ни внизу он не мог найти ничего, — ни признака Орков, ни следа Карликов. Голова у него кружилась, и он совсем не был уверен в том, в какую сторону они шли, когда он упал. Он попытался обдумать это, насколько мог, и полз в ту сторону довольно долго, как вдруг его рука наткнулась на маленький кружок холодного металла, лежавший на полу. Это был поворотный момент в его жизни, но он не знал этого. Он сунул кольцо в карман, почти не думая о нем; правда, в этот момент оно казалось бесполезным. Он прополз вперед еще немного, потом сел на холодный каменный пол и долгое время предавался полному отчаянию. Он вспомнил о том, как жарил яичницу с ветчиной в своей кухоньке дома, — ибо чувствовал себя так, словно ему давно уже было пора поесть; но его отчаяние от этого только увеличилось.
Он не мог сообразить, что ему делать; не мог сообразить, что произошло; почему его бросили; и почему, если его бросили, Орки не нашли его; или даже почему у него так болит голова. Но дело было в том, что он лежал очень тихо, без сознания, и ни для кого не видимый, довольно долго, да еще в очень темном углу.
Потом, наконец, он нащупал свою трубку. Она не разбилась, а это уже было кое-что. Он нащупал свой кисет, и там было немного табаку, а это было еще больше. Но потом он стал искать спички и не нашел ни одной, так что все его надежды рухнули. «Это и к лучшему», — решил он, одумавшись. Неизвестно, что может выползти из темных нор в этом ужасном месте, увидев огонек спички и учуяв запах табака. Правда, на минуту он почувствовал себя очень подавленным. Но когда он обшаривал свои карманы и ощупывал все вокруг себя в поисках спичек, то его рука натолкнулась на рукоятку меча, взятого у Троллей и с тех пор почти забытого;
Орки не заметили этого оружия, так как он носил его под одеждой.
Он обнажил меч; лезвие бледно светилось. «Значит, это тоже Эльфов клинок, — подумал он, — и Орки не очень близко отсюда, хотя и не слишком далеко».
Это отчасти успокоило его. Было просто замечательно иметь при себе клинок, выкованный в Гондолине для войны с Орками, о которой поется столько песен; и он уже заметил, что такое оружие сильно пугало Орков, напавших на них так внезапно.
«Вернуться? — подумал он. — Это ни к чему. Идти в сторону? Невозможно. Идти вперед? Только это и остается. Так пойдем же вперед!» Итак, он встал и двинулся в путь, выставив меч перед собою и прикасаясь одной рукой к стене; а сердце у него так и билось, так и замирало.
Разумеется, Бильбо был сейчас, что называется, в тисках. Но вы должны помнить, что для него эти тиски были не такими страшными, как для нас с вами. Хоббиты — народ не совеем обычный; и если норы у них уютные, с хорошей вентиляцией, совсем непохожие на подземные ходы Орков, то они все же привычны к подземным ходам больше, чем мы, и нелегко теряют под землей чувство направления, — особенно когда уже оправились после удара по голове. И они умеют двигаться беззвучно и прятаться хорошо, и поразительно быстро исцеляются от ушибов и ссадин, и у них есть запас мудрых поговорок и изречений, которых Люди либо никогда не слышали, либо давно уже забыли.
Однако, мне бы все-таки совсем не хотелось быть на месте Бильбо Баггинса. Туннель казался бесконечным. Бильбо знал только, что идет все время вниз и примерно в одном и том же направлении, несмотря на случайные повороты. Время от времени в стенах открывались боковые ходы, — это он видел при свете своего меча или нащупывал рукой. Он не обращал на них внимания и только каждый раз спешил миновать, боясь, что оттуда выскочит Орк или что-нибудь еще более страшное. Он шел все дальше и дальше, все вниз и вниз, и не слышал ни звука, кроме — иногда — летучей мыши, пролетавшей у самого уха, пока он не привык к этому звуку и не перестал его пугаться. Не знаю, сколько временя он шел так, — двигаясь против воли, не смея остановиться, все вперед и вперед, — пока, наконец, не устал, как не уставал никогда в жизни. Ему казалось, что он прошел всю дорогу завтрашнего дня и всех последующих.
Вдруг, безо всякого предупреждения, он попал ногой прямо в воду. Ух, какая эта вода была холодная! Он резко остановился, не зная, встретилась ли ему просто лужа, или подземная речка, или же он очутился у кромки большого подземного озера. Он прислушался, но услышал только звон капель, падающих с незримой кровли в невидимую воду; других звуков не было слышно.
«Значит, это прудок или озеро, а не река», — подумал он, не решаясь шагнуть в невидимую в темноте воду. Он не умел плавать, да к тому же подумал о гадких скользких тварях с выпученными, слепыми глазами, извивающихся в этой воде. В прудах и озерах в сердце гор живут странные создания: есть рыбы, чьи предки заплыли сюда кто знает сколько лет назад, и так и не выплыли обратно, и глаза у них становились все больше и больше от усилий вглядеться во тьму; есть и другие твари, еще более скользкие, чем рыбы. Даже в пещерах и проходах, вырытых Орками для себя, живут существа, им неизвестные,
