Бойко Путивой с трудом уместился на стуле напротив капитана и положил на стол стопку документов, предоставленных ему для обработки, а жрец, молча и не проронив ни слова, сел в углу, как мышь какая, затаился. Купец немного поерзал на стуле и заговорил:
— Плохо, господин Штенгель.
— Что значит, плохо? — капитан резко вздернул голову и посмотрел в глаза своему консультанту.
— Ребятишек этих, под контролем удержать не получится.
— Это я и так знаю, Путивой. Ты мне лучше объясни, почему? Потому, что они бури?
— Все очень просто и, в тоже самое время, очень запутано, господин капитан. Если коротко, то дело не только в том, что они бури, хотя это так. Все трое, родня по крови, их отцы были женаты на сестрах.
— И что это меняет?
— Матери у них тоже не простые были, дочери Бравлина от второй жены Родославы, великой ведуньи народа дромичей. Ее еще я помню и, воистину, она была очень сильна. Словом своим, реки вспять поворачивала. Если грустила, то всю Великую Степь хмарью накрывало, а если была счастлива, то благо великое людям было. Дочери ее: Чара, Русна и Дара, силу материнскую унаследовали, пусть не овладели ею полностью, но многое умели. Вот они и есть матери мальчишек. Я всего только купец, капитан, многого не знаю, но и того о чем догадываюсь, мне хватает чтобы понять — подальше от этих парней надо держаться, подальше. Мало того, что силу воинскую и ведовство от отцов своих унаследуют, им для этого учителя не нужны, само все со временем придет, но и материнское наследство подоспеет, а тогда пиши пропало, тикай кто куда может.
— Даже так? — искренне удивился Штенгель.
— Именно, наш народ очень древний, господин капитан. И из наших легенд мы знали о таких людях, в которых сошлись две крови, жреческая колдовская и воинская оборотней-бури. Каждый раз, в годину испытаний, когда наш народ стоял на грани уничтожения, находился такой человек, но чтобы сразу трое, не было такого никогда.
— И каковы будут ваши рекомендации, Путивой?
— Ну, какие рекомендации вам может дать простой купец, капитан? Самый лучший вариант, по-моему мнению, заняться мальчишками лично, стать их другом, объяснить им, кто они сами есть по крови и кто есть их истинный враг. Они не сегодня, так завтра, в Старую Гавань сбегут, неладное вокруг себя чувствуют, а поэтому, лучше поторопиться.
— Мальчишки уже сбежали.
Купец пристукнул ладонью по столу и сказал:
— Про это я и говорил с самого начала. Вот она, кровь бури. Когда я торговал лошадьми на восточной границе каганата, то кое-что видел и могу вам прямо сказать, что чутье у них на опасность очень хорошее.
— Ладно, господин Путивой, не горячитесь. Сейчас вы отправитесь к себе домой, пока, и если вновь понадобится ваша консультация, вас вызовут. Разумеется, вы в курсе, что болтать не следует?
— Да, знаю я все, — прокряхтел купец, выходя из комнаты.
Бойко Путивой вышел, а капитан повернулся к жрецу, который все время разговора, так и сидел в углу, не издавая ни единого постороннего шума. Штенгель махнул рукой вверх и немного вправо, в том направлении, где распологались покои герцога, и спросил:
— Что решили там, определились?
Жрец заговорил, голос его был неприятен и неестественно глух:
— Вам разрешено вступить в прямой контакт с мальчишками, капитан Штенгель. Судя по всему, они окончательно покинули приют и, конечно же, никто их назад возвращать не собирается. Они начали свой путь и что из этого выйдет, можно только предпологать. Ваша задача, теперь, не ограничивается одним только наблюдением.
— Достопочтенный Фриге Нойм, вы говорите так, как будто вас это совсем не касается, — язвительно заметил Штенгель, — а тем не менее, пока вы в группе, вы мой подчиненный. Почему так?
Жрец издал горлом непонятный звук, отдаленно напоминающий то ли попытку рассмеяться, то ли скрип несмазаных тележных осей, и ответил:
— Капитан, я жрец, и только бог Белгор, есть мой начальник. Признаю, был неправ, не привык знаете ли к тому, чтобы работать в команде, все время один.
— Хорошо, тогда объясните мне, чем будете заниматься непосредственно вы, пока я буду пытаться сдружиться с этими молодыми волчатами?
Фриге Нойм помедлил, но все же ответил:
— Я буду искать их родственников.
— Странно, мне про это ничего не известно.
— Вы не могли этого знать, так как данная информация проходит по ведомству духовному, но не светскому. После разграбления Ариса, большинство дромов-беглецов, из тех что уходили на запад, обосновалось у нас, но были и такие, кто эмигрировал в Эльмайнор, таких немного, но они были. Есть сведения, что там обосновалась четвертая дочь Бравлина и Родославы, ведунья Гойна, с ней же рядом и несколько десятков профессиональных воинов. Не знаю как сейчас, но еще в прошлом году, отряд дромов налетел на замок мятежного графа Свакурда и всех там вырезал. Думаю, что дромы, поселившиеся у наших соседей, незнают, что кроме них, еще кто-то уцелел. Надо присмотреться к ним, так как неизвестно, как они отреагируют на такие известия.
— Ну, — капитан встал, — тогда на месте оставляю старшим Корна, и всю связь будем поддерживать через него. Понимаю, что информацией вы со мной делиться будете скупо, но если будет хоть что-то, что будет полезно нашему общему делу, прошу не оставлять меня в неведении.
Штенгель протянул жрецу руку, тот ее пожал и ответил коротко:
— Договорились, капитан.
Два человека, занятых одним и тем же делом, расстались, и дороги их разошлись на неопределенно долгий срок. Жрец отбыл в герцогство Эльмайнор, а капитан Штенгель, вновь одев на себя маску вора Лысого, тем же вечером был в Старой Гавани.
Первым делом он посетил свое логово, хибарку в которой прожил несколько лет подряд и давно считал своим домом, а затем, направился на поиски приютских мальчишек. Методично, сектор за сектором, он прочесывал Старую Гавань, которую знал от и до. Начал он с укромных мест бандитского района, справедливо рассудив, что мальчишкам, не имевшим здесь поддержки, придется начинать с самого что ни есть дна. Однако, нищие, попрошайки, убогие, как настоящие так и симулянты-комедианты, ничего о них не слышали. Единственное, что он узнал, так это то, что совсем недавно, двое мальчишек-оборвышей из города подрались с парнями Папаши Бро, и быть бы им кормом для крыс, но по неизвестной причине, им помог Кривой Руг.
Неспешно раскидав все что он узнал, Лысый пришел к выводу, что лично для него, все усложняется. В последний год, после того как стражники хорошенько почистили район Старой Гавани от особо опасных преступников, здесь стало неспокойно. Раньше, все было проще, Папаша Бро самый главный, по крайней мере официально, а все остальные криминальные авторитеты, такие как Шрам, Свирепыш, Дори Краб, Кинжал и прочие, помельче, отдавали ему долю от своих дел. Однако, благодаря действиям капитана Штенгеля, то есть его действиям, весь расклад рассыпался. Банда Свирепыша была разогнана по лесам, почти все убийцы Шрама казнены, а после того как пропал Кинжал, то остались в Старой Гавани, только две силы: Папаша Бро, поддерживающий традиции, и Кривой Руг со своим подручником Дори Крабом. Но и тут, хоть и с трудом, но равновесие держалось, и обе стороны пока опасались переходить к военным действиям, здраво рассудив, что худой мир, все же лучше войны, любой.
