Ознакомительная версия.
…В этот раз вернувшийся из большой дневной вылазки отряд тоже привез раненого. Пошатывающегося в седле, поддерживаемого оруженосцами молодого бледного рыцаря с жуткой раной под изодранной посеребрённой кольчугой. Страшный удар! И для попавшего под него, и для нанесшего. Ибо нечисть бьет по жгучему серебру вот так, наотмашь, не жалея когтей и пальцев, либо в великом азарте битвы – чуя близкую добычу и алча горячей живой крови, либо будучи загнанной в угол, когда ничего иного ей уже не остается.
Около полусотни тевтонских рыцарей, окруженных оруженосцами, конными стрелками и кнехтами, въехали на застроенный замковый двор, когда закатное солнце уже красило горы багровым румянцем. Но время тьмы – настоящей, кишащей кровососущими тварями – еще не наступило. Время было. На краткий отдых, скорый ужин и подготовку к ночному бою.
Раненого приняли орденский священник в белом плаще поверх черной рясы и лекарь-алхимик в грязном прожженном фартуке. Очень странно было видеть за одним делом этих двоих, которые в ином месте и при иных обстоятельствах чурались бы друг друга, как черт ладана, но ныне, как и прочие тевтоны, именовали себя братьями.
– Раненого – в госпит! – распорядился Томас.
В следующую секунду однорукий кастелян уже затерялся где-то среди запыленных рыцарских плащей и усталых коней. Напрочь забыв о гостях. А может, наоборот, – спеша доложить о прибывших союзниках своему магистру.
Клирик и знахарь торопливо уводили, точнее, уволакивали куда-то обвисшего на их руках раненого рыцаря. Судя по всему этого бедолагу темные твари испить не успели. Значит, надежда еще была.
– Глянь-ка, русич, – Золтан дернул отвлекшегося Всеволода за рукав, – кажись, по нашу душу.
Ага. Кажись…
Тяжело ступая, в их сторону направлялся предводитель вернувшегося отряда. Глава Закатной Сторожи. Мастер Бернгард.
Крупного боевого коня магистра уже подхватили за повод и тянули в сторону расторопные слуги. Благородное животное – цок, цок, звяк, звяк – степенно удалялось к конюшне. Красавец-конь! Весь в серебре: блестящий налобник с выступающим меж глаз шипом, нагрудник – аж с тремя шипами, которые в бою заставят расступиться и людей и нелюдь. Вздымающиеся бока прикрывала вплетенная в попону прочная сетка из спаянных воедино стальных и посеребренных колец. На поводе и сбруе – тоже побрякивали бляхи с насечкой белого металла. Даже подковы, как показалось Всеволоду, были подбиты посеребренными гвоздями. Что ж, копыто хорошего коня в сече – тоже грозное оружие и подспорье всаднику.
Тяжелое копье (серебро – на наконечнике, серебро – на осиновом древке. Таким, к примеру, можно пошурудить в какой-нибудь норе, где прячется от солнечного света упырь) магистра, а также его громадный щит (густые серебряные нашлепки, а по центру – черный в белом окоеме крест) держали оруженосцы, однако шагающий к гостям тевтонский старец-воевода вовсе не был безоружным.
Слева на рыцарской перевязи у Бернгарда висел длинный меч, едва не касавшийся концом ножен земли. Справа, на поясе, перетягивавшем добротную кольчугу двойного плетения с частыми серебряными вставками и посеребренные бляхи нагрудника, покачивался узкий кинжал. На правом запястье в кожаной петле болтался увесистый шестопер, все шесть граней-перьев которого также украшала густая серебряная насечка.
Посеребренный горшкообразный шелом Бернгарда выглядел диковинно. Таких Всеволоду видывать еще не доводилось. В отличие от привычных глазу сильно сплющенных сверху и наглухо закрывающих головы и лица шлемов-ведер прочих орденских рыцарей, этот имел округлую верхушку и был к тому же снабжен подвижной лицевой пластиной-забралом, сильно выступающей вперед.
Сейчас забрало – поднято. И лицо сейчас – открыто.
Лицо уверенного в себе человека. Лицо человека, способного заставить поверить в себя других. Лицо человека, знающего о многом.
Высокий лоб, горбинка на носу, резко очерченные скулы, выступающий вперед подбородок, плотно сжатые губы, умные колючие глаза в глубоких впадинах под кустистыми бровями. Борода и усы с обильной сединой – пострижены и ухожены, а не торчат клочьями по обычаю иных тевтонских рыцарей-монахов.
Рыцарь на ходу снял и сунул кому-то из слуг шлем и толстый войлочный подшлемник. По серебряным наплечникам и запыленному плащу рассыпались волосы. Длинные, белые. Сплошь седые.
Магистр Семиградья, комтур Серебряных Ворот и член генерального капитула ордена Святой Марии – мастер Бернгард, не подчинявшийся, по сути, ни орденскому гроссмейстеру, ни угорскому королю, ни Римскому Папе, но по своей лишь воле, охоте и разумению сдерживающий натиск тварей темного обиталища, был уже в годах. И в годах преклонных. Возраста орденский магистр – примерно того же, что и старец-воевода Олекса, однако и столь же крепок. Здоровья в этом широкоплечем, кряжистом, пышущим недюжинной силой старике было куда как больше, чем в окружавших его тевтонах – исхудалых, уставших, вымотанных, угрюмых.
Да и вообще мастер Бернгард своим обликом мало походил на чистокровного германца. Впрочем, на явного выходца из какого-либо иного знакомого Всеволоду народа – тоже. Сколько кровей и каких именно намешано в его жилах – так сразу и не определишь. В то же время – Всеволод снова и снова ловил себя на этой мысли – Бернгард чем-то неуловимо напоминал Олексу. Только брови сведены сильнее и глаза смотрят суровее и жестче, чем у воеводы русской Сторожи. Что ж, Набег, ночные штурмы – понятное дело…
– Ну, здравствуй-здравствуй, рыцарь-русич, – голос мастера-магистра, обратившегося к Всеволоду, прозвучал глухо и басовито, будто и не поднимал тевтон забрало. Посеребрённый шлем чуть качнулся в приветственном кивке. – Так это, значит, твоя дружина прибыла сегодня?
Пронзительные глаза Бернгарда смотрели испытующе.
Всеволод тоже склонил голову, приветствуя хозяина замка. Поправил магистра:
– Наша.
– Что? – не понял тевтонский старец-воевода.
– Не моя, говорю, – наша дружина. Под стенами Сибиу-Германштадта к нам примкнул отряд татарской Сторожи-Харагуула.
Всеволод кивнул на Сагаадая.
– Это предводитель татар. Сотник-юзбаши. Богатур Сагаадай.
Тевтон повернулся к кочевнику, еще раз качнул шеломом:
– Что ж, приветствую и тебя… э-э-э… благородный… доблестный… рыцарь… воин… богатур…
Ответный кивок татарского шлема. Сдержанный и почтительный. Молчаливый. Право говорить сейчас Сагаадай предоставлял Всеволоду.
– С нами прибыли также шекелисские воины, пожелавшие биться с нечистью здесь, а не бежать от нее в неизвестность. Шекелисов ведет отважный сотник Золтан Эшти – начальник горной заставы с Брец-перевала.
Ознакомительная версия.
