Ознакомительная версия.
- Выдержат?!
Выдержали. Добрались до выстроившейся стенки боевых троек, благо столкнулись то нос к носу – разделяло римлян и дружину меньше сотни саженей. Так что лучники били в упор, по сути. С грохотом и треском сошлись щиты, послышались злые короткие выкрики римских командиров, и… Лопнул один вражеский щит, другой… Узкое четырёхгранное лезвие пробивает вязкий дуб, обтянутый толстой кожей. Секиробойцы, пользуясь своим ростом, благо ромеи ниже славян поголовно на голову, а то и больше, с оттяжкой, на выдохе обрушивают на солдат своё жуткое оружие, разваливая тела на части. Не помогают и доспехи. Щитоносцы утыкают низ своих больших миндалевидных щитов в землю, упираются в него ступнёй – всё. Они – скала, которую не сдвинуть никому. И сказывается длина славянских копий, отбрасывающих врага, не дающая сойтись вплотную. Исступленные крики обозлённых римлян, команды их командиров. Все силы брошены на то, чтобы проломить эту неуязвимую стену из высоченных щитов алого цвета, чтобы дотянуться до врага, поразить его мечом, на худой конец, вцепиться зубами в горло – тщетно… Эти неведомые гиганты стоят нерушимо. Кажется, что они не люди, а могучие титаны из древних легенд, восставшие против Богов. Удар огромного топора, который не в силах удержать обычный человек, разбивает щит вдребезги, отсекает не только руку, держащую щит, но и разваливает самого воина надвое, до самой земли. А товарищ гиганта страхует – защищает от других врагов, щитоносец ловко орудует неподьёмным для ромея щитом, и в сердце солдата невольно закрадывается страх… И пропадает неведомо куда боевой пыл, становится тяжелее орудовать коротким солдатским мечом, выпадает из руки сарисса… Стихают команды командиров, легионеры дерутся уже не столько для того, чтобы уничтожить неизвестных варваров, сколько чтобы сохранить свою жизнь. В запале схватки они не замечают, что их противник уже перестраивается. Края алой стены дружины выплёскивают два языка, охватывающих быстро редеющую манипулу, которую неумолимо перемалывают секироносцы и лучники. Громкий, нечеловеческий рык из глубины славянского строя, и… Удар щитом, не таким массивным, как у тех, кто прикрывает своих товарищей, но при славянской силушке и его достаточно. Легионер катится по земле, а длинный прямой клинок рассекает его тело, словно и нет кожаных, густо проклёпанных медью доспехов. Булат против кожи. Сталь против меди. Сила против слабости… Снова рык, и остатки манипулы почти мгновенно растворяются среди тусклых, крашенных в коричневый и чёрный цвет доспехов. Славяне не любят блестящее, сияющее золотом и серебром оружие. Случайный солнечный зайчик может выдать воинов врагу задолго до того, как человеческий глаз сможет различить противников. Лишь лезвия мечей сияют чистотой и невиданным прежде рисунком булатной стали. И крошит славянское оружие солдат Распятого, проклятого Истинными Богами…
…Короткий хриплый вскрик. Ещё один… Воин выпрямился над телом, махнул рукой:
- Княже, мы закончили!
- Идём дальше.
Снова выстраивается коробка строя. Дружина двигается дальше, оставив за собой горы трупов. Раненых римлян добили. Ни к чему раньше времени поклоняющимся Распятому знать о том, что славянские воины появились на Оловянных островах. Сие тайна великая есть…. Храбр потянул верёвку, привязанную к шее пленника:
- Эй, поднимайся. Пошли!
Тот, видимо понял по смыслу, что делать. Поднялся с колен, как его поставили в самом начале сечи, прикрыв собственными щитами отроки. Как-никак – ответственность за жизнь сего чужака на них. Сам Князь доверил! И оправдать это доверие нужно даже ценой собственной жизни. Только старшие отроков в бой не пустили. Раньше – да. Так то и не противники были дружинникам. А в этот раз - всё серьёзно. Настоящая битва. Да и врагов больше, чем славян. Хорошо, что лучников у ромеев не было. Ну и… Мелковаты они, против наших то… То ли недокормлены сызмальства, то ли народ такой низкорослый испокон веков. Сами отроки повыше иных солдат были. Впрочем, недолго им уже в отроках ходить. Ещё две весны, и станут взрослыми…
…Вот и бухта, в которой ждут лодьи. И вдруг вновь останавливается дружина. Князья проталкиваются вперёд – перед небольшим строем воинов, оставшихся сторожить насады собралась огромная толпа полуголых низкорослых людей, одетых в шкуры, а то и вообще без них, в одних набедренных кожаных фартуках. У всех раскрашены разными знаками лица. В руках – луки, дубины, копья Оружие, впрочем, худое. Наконечники у кого каменные, у кого вообще костяные. Редко у кого медные или бронзовые. Железных так и вовсе, почитай, нет. Что-то орут, то ли оскорбляют, то ли просят – их речь неведома. Перед толпой – одетые в свои белые одежды друиды. Слав тридцать душ насчитал. С посохами ветвистыми, с серпами на поясах. Увидели выходящую на берег остальную дружину славянскую – притихли. Но как различили монаха на вервии – словно взорвались. Заорали бешено, затрясли своим жалким оружием, а друиды – вперёд подались. Правда, старший из них обернулся, знак какой-то сделал, и весь ор словно обрезало. Тишина угрюмая воцарилась на берегу. Подошли ближе к славянам, остановились перед князьями:
- Отдайте нам монаха!
Гостомысл вперёд шагнул:
- Нет.
Старший из друидов с нажимом повторил:
- Отдайте! Вы обещали! Ни один из служителей Проклятого живым не уйдёт!
Брячислав отодвинул брата:
- Обещали. И слово своё сдержали. В отличие от вас. Все поклоняющиеся Распятому мертвы.
Друид посох вскинул, указал на сжавшегося Брендана, отроки шагнули вперёд, вскинули щиты, прикрывая пленника.
- Этот жив!
- Мы обещали ему жизнь, если сей служитель проведёт нас на Зелёную Землю. Слово – сказано.
- Ты тоже обещал нам его жизнь!
Брячислав насупился, взглянул сурово из под густых бровей, повторил:
- Слово, данное обманщику, силы не имеет.
- Что?!
Друид даже отшатнулся назад, сделал движение, словно хотел обернуться, да не успел – князь продолжил речь:
- Тогда скажи, зачем натравил на нас ромейских солдат?
И… Осёкся друид. Молвил потрясённо:
- Откуда ты знаешь?!
Скривились губы Гостомысла в недоброй ухмылке:
- Ромеи лежат в пяти вёрстах отсюда. Ворон кормят. Мы же не потеряли ни одного воина. Так что не рассчитали вы нашей силы. А вздумаете этих дикарей натравить…
Снова ухмыльнулся, слегка вытянул меч из ножен, пустил зайчика в глаза друиду. Тот отшатнулся от неожиданности, а князь добавил:
- Как думаешь, друид, сколько твоих пиктов уцелеет, если схлестнёмся? Лучше разойдёмся по хорошему. Мы уйдём. Монах с нами уйдёт. Здесь не останется. Так что, получается, мы слово своё сдержим, в отличие от вас – служителей Проклятого Истинными на вашей земле не останется. Договорились?
Ознакомительная версия.
