Проследив направление моего взгляда, он бледнеет и непроизвольно прикрывает левую ладонь правой.
– Я не говорил, что никогда не работаю по вечерам, – бормочет он. – Вероятно, тогда было что-то срочное…
Он вынимает из кармана ключи от машины:
– Когда вернетесь, оставьте их у охранника. Уверен, что Артуро с удовольствием отвезет меня домой.
Пришибленное выражение лица Джереми то и дело приходит мне на память, и я улыбаюсь, бродя по бесконечным коридорам торговой зоны Южного Майами, покупая себе новую одежду, выбирая подарок для нее… Заглянув в полдюжины ювелирных магазинов, выдержав общение с самоуверенными и надутыми продавцами, которые трясут перед моим носом своими безвкусными, но дорогостоящими побрякушками, я останавливаюсь на ювелирной лавке Мейера. Оглядев витрину с изумрудами, я усмехаюсь, наткнувшись на золотой цветок клевера с четырьмя лепестками, совсем такой, как у Марии, с таким же изумрудом в серединке, на тоненькой золотой цепочке – за четыреста пятьдесят долларов. Рассудив, что глупо платить деньги, если можно взять то же самое бесплатно из ящика старинного шкафа на острове, я поворачиваюсь и ухожу.
Люди вокруг, обрывки их разговоров, – все это так не похоже на ту пустоту, которая окружает меня после смерти отца. Пожалуй, я пока не готов вернуться на свой уединенный остров. По пути захожу в «Детардо» – поесть и побыть среди людей.
– Давненько вы у нас не были, мистер де ла Сангре, – Макс Либер встречает меня у дверей. Он быстро перебирает какие-то бумажки.
– Минуточку, сэр… Какой-то человек спрашивал о вас недавно…
Я удивленно вскидываю брови, и пока он роется в своих бумажках, осматриваюсь и замечаю плакат на стене. Вернее, это фотография, крупнозернистая фотография Марии. Я отворачиваюсь, смотрю в сторону. Макс наконец-то находит замусоленный клочок бумаги и гордо потрясает им:
– Вот! Я сохранил его. Не знаю, слыхали вы или нет: одна из наших официанток, Мария, она вас обслуживала в последний раз, так вот… она пропала, – он качает головой. – Я сразу сказал тому молодому человеку, ее брату, что вы вряд ли вспомните ее, но он оказался очень настойчивым. Просил меня дать вам номер его телефона, если вы зайдете.
– Разумеется, – я изо всех сил стараюсь изобразить озадаченный вид. – Правда, я не уверен, что смогу быть чем-нибудь полезен.
Номер местный. Я складываю листок бумаги вчетверо и сую его в карман.
– Вы должны понять, сэр. Молодой человек в отчаянии. Он говорит, что от полиции толку никакого. И поэтому он сам пытается разыскать людей, которые общались с ней перед тем, как она пропала.
– Но она только подала мне ужин…
– Она рассказывала брату о клиенте с удивительными зелеными глазами. Когда он передал это мне, я сразу понял, что речь идет о вас. Мария жаловалась брату, что она дала вам свой телефон, а вы так и не позвонили. Похоже, она влюбилась с первого взгляда, сэр.
– Ах да, я припоминаю ее, – я стараюсь выглядеть спокойным, – она милая девушка, но слишком молода для меня, вы не находите?
– Я так и сказал Хорхе!
– Я уезжаю на некоторое время. Если увидите его, передайте, что я готов повидаться с ним, когда вернусь.
Макс кивает и провожает меня до столика. Больше он не произносит ни слова, компенсируя этим тот словесный водопад, который обрушил на меня у дверей. Он делает знак официантке обслужить меня. Эта повыше и постарше Марии, но тоже смотрит на меня, как завороженная. Я стараюсь не встречаться с ней глазами, пока делаю заказ. Сегодня я не расположен к флирту и вовсе не желаю повторения истории с Марией. Этот номер телефона в кармане… Мне неуютно. Я припоминаю тот вечер, пытаюсь понять, как я мог засветиться, за какую ниточку потянул ее брат. Артуро принимает меры, так что мои звонки по сотовому телефону невозможно отследить. Если даже кто-то видел «Крис», то ведь лодка давно на дне моря. И уж конечно, Мария никому не успела бы рассказать о нашем с ней наскоро назначенном свидании.
Я глубоко вздыхаю и заставляю себя подумать о более приятных вещах. Только мысли о той, которую я должен найти, позволяют мне забыть о Марии. Пока воспоминания совсем не замучили меня, поспешно проглатываю ужин и покидаю ресторанчик. Бумажку с номером телефона я рву на мелкие кусочки на автомобильной стоянке.
Рубец и Шрам приветствуют меня ворчанием и лаем. Все-таки хорошо, когда тебя встречают хоть какие-то живые существа, пусть даже и злобные. Я не забываю кинуть им мяса, прежде чем отправиться спать. Теперь, когда я знаю, что скоро уеду отсюда, остров уже не кажется мне тюрьмой. Я складываю покупки в своей комнате, потом выхожу на галерею подышать морским воздухом, полюбоваться летней ночью, серебристыми бликами лунного света на поверхности воды. Глубоко вдыхаю, втайне надеясь ощутить в воздухе ее… «Уже скоро»,- думаю я.
– Скоро! – говорю вслух.
На горизонте несколько светящихся точек – огни судов. На много миль от острова никого нет, и меня вдруг охватывает желание ознаменовать свой скорый отъезд какой-нибудь безумной выходкой, вытворить что-нибудь этакое. Отец строил этот дом, думая, что придется защищаться от врагов. В нем четыре склада с оружием, с каждой стороны по одному. Иду на тот, что между моей и отцовской комнатами. Не устаю восхищаться древними, массивными, окованными железом деревянными балками, положенными поверх тяжелой дубовой двери. Это лучше всякого современного замка или цепочки. Балки прочно прибиты к каменным стенам по обеим сторонам двери. Кажется, что их ни за что не отодвинуть. Я подхожу справа, кладу пальцы в узкую щель между двумя каменными плитами и вздыхаю. Если превращение из человека в дракона и обратно дается мне безо всяких усилий – это как рубашку переменить, – то другие обличья требуют гораздо большего напряжения. Когда я был моложе, отец заставлял меня практиковаться: делать руки и ноги тонкими, а грудную клетку – плоской. Крайне неприятные упражнения!
– Никогда не знаешь, какое обличье потребуется принять, – внушал мне отец. – Несколько раз я уходил от преследования людей только благодаря своему умению протискиваться в узкие щели.
Затаив дыхание, я сосредоточиваюсь на сужении своей кисти и предплечья. Каждая моя клеточка протестует. Плечо распухает. Сжав зубы, я просовываю истончившуюся руку в щель, нащупываю с той стороны щеколду и отодвигаю ее. Потом вынимаю руку и позволяю ей принять прежние размеры. В очередной раз я задумываюсь, не следует ли заменить это устройство обыкновенным замком. И все же, пока склад запирается так, как задумал отец, можно не беспокоиться, что кто-то посторонний сюда проникнет.
