- Вам разрезать? - нашлась, наконец, девушка.
Иерей кивнул, проводил взглядом растерянную работницу заведения и опустился на стул напротив Ангелины Яковлевны.
- Яблоко?
- Суходеяние. Филиппов пост, и среда к тому же, - улыбнулся Виктор.
- Бог ты мой, - пробормотала женщина.
- Не переживайте, соблюдать стоит по велению сердца.
- Да, да, - Ангелина принялась внимательно изучать меню, выражение лица с озадаченного мгновенно изменилось на сосредоточенно-внимательное. Иерея порой посещали крамольные размышления о столь яром участии в судьбе обделенных этой во всем ином черствой женщины. Мужчина гнал их подальше, не позволяя себе усомниться в ее благих намерениях, да и было бы с чего усомниться? Николай прав в одном точно: бывших военных, как и бывших разведчиков, не существует. Он был бы паршивым снабженцем, если б заведомо не выяснял, на что идет и с кем имеет дело.
- Что там с группами? - отвлекла его от раздумий Ангелина. - Получается волонтеров для сопровождения найти?
- Уже нашлись. Получилось три группы, - Виктор нахмурился, вспоминая списки по тридцать человек в каждом.
- Ничего, - собеседница улыбнулась, суровые черты разгладились, придав лицу мягкость и женственность. - Всех отправим. Надо же хоть раз в жизни взглянуть на страну сказок и мультфильмов. До Рождества управимся. Хоть для чего-то пригодится империя моего сына. Деньги в могилу не заберешь, он вон не забрал.
Отец Алексей задумчиво взглянул на Ангелину. В те редкие моменты, когда она поминала погибшего сына, голос становился глухим, пустым, невыразительным.
- Ваше яблоко, - официантка поставила перед мужчиной тарелку с нарезанным фруктом.
- Благодарю, - улыбнулся Виктор, подняв взгляд на девушку, чем, кажется, только смутил ее.
- Готовы сделать заказ? - обратилась она к Ангелине.
- Да, - пожилая женщна вновь обратила взор на страницы меню. - Фруктовый чай, пожалуйста...
Звонок телефона отвлек отца Алексея от заказа спутницы, он привстал, вынул из кармана брюк телефон, нажал соединение.
- Да?
- Здравствуйте.
- Привет, Дим. Случилось что?
- Нет. То есть да. Мне... Я за сестру волнуюсь, - парень спешно исправился. Все заготовленные заранее слова вылетели из головы, стоило услышать суровое "да". - Хотел, чтоб Вы с ней познакомились.
- Теперь хочешь про нее рассказать?
Дима покраснел. В словах иерея не было ни капли сарказма или недовольства, напротив, исключительная доброжелательность и готовность помочь, однако как раз от этого становилось хуже. Парень никогда не распространялся на тему своей семьи. Табу касалось всех, без исключений.
- Не думай об этом, Дим. Ты не обязан никому и ничего рассказывать. Это твоя семья, а значит только тебе решать, что говорить о ней, что - нет.
- Знаю, - снова ляпнул совсем не то, что стоило бы, но ведь не честно же признаваться, что разреветься готов. У него не может быть слабостей, не ребенок, чтоб слабым быть.
- Так что мне сделать для твоей сестры?
Хой вздохнул.
- Познакомиться, а остальное расскажу. Там, просто, не нравится мне ее парень.
- Заберу тебя сегодня, после службы поговорим.
- Хорошо.
- Храни тебя...
Дима быстро отключился, он не любил эту фразу... И точно знал почему. Никого он не хранит, если б хранил, отец с матерью были б живы. Нет, он не винил в смерти родных никого. От бесплотного духа не зависит вселенная, время не остановится, а реки не потекут резко вспять. Жизнь плывет своим чередом, а люди - они просто люди, те же животные, рождаются и умирают, случайно или сами. Хой допускал тот факт, что выводы могут оказаться неверными, причем неверными в корне, но это его личные выводы, и отступать от них он не намеревался.
Талию со спины обвили знакомые изящные кисти.
- Чего спрятался? - Надя ласково коснулась губами его уха.
Дима резко выдохнул, сердце ускорило ритм. В груди что-то оборвалось, горечь разочарования окончательно затопила разум, не пропуская столь явное желание девушки. Она хотела его, а что толку? Убрал ее руки со своей талии, отстранился, бегом поднялся на крыльцо и исчез в дверях.
Надя недовольно скрипнула зубами. Какого черта? Не уродина ведь. Да, чего там! Всегда была красивой, сексуальной, и ведь Хой же был влюблен. Ведь был же, и еще как. Никто другой не дарил ей такого удовольствия, как он. Девушка обожала его эмоции, такие нежно-сладкие, тягучие, немного горькие, сильные, вот только не сейчас. Надя впервые за последние несколько лет ощутила желание зареветь от обиды. Димка разлюбил, даже хуже, она все явственнее ловила в нем усталость, раздражение и разочарование.
- Чего, Надюх, тяжко вассалов терять? Слюни больше не пускает?
- Да, пошел ты, - огрызнулась девушка на подошедшего Антона. - Сам-то кто? Так и будешь за мной ползать кругом? - предпочтя не дожидаться ответа, она направилась в корпус вслед за Димой.
Маргарита выдохнула и рассмеялась, лелея в душе странную смесь радости, стеснения, любопытства и возбуждения. Под утро во сне она поняла, что ощущает себя мужчиной, сильным, рассудительным, спокойным. Ей снились какие-то бумаги, рутина, нудные длинные списки. Она вновь и вновь видела один и тот же практически бессмысленный текст на мониторе своего рабочего компьютера, а еще лица многие и такие разные, она не знала их черт, просто помнила все, словно они были частью ее прошлого.
Все было настолько незнакомо и ново, что сориентироваться в принадлежности сна не составило труда. Резко вынырнув в реальность и уставившись в потолок, Маргарита осознала еще один немаловажный факт - мужчина, коим она пребывала только что, не боялся.
- Максим, - прошептала девушка. Вот и прояснилось, откуда его спокойствие. Он не испытывает постоянного страха, и теперь в сравнении осознала насколько трусливы в массе своей люди по мелочам или действительно серьезным поводам - неважно. Важно, что она обнаружила это, а еще то, насколько труслива сама.
Из тех раздумий ее выдернула неожиданная волна беспокойства, коснувшаяся сознания, со стороны хозяина квартиры, искренняя, ласковая с нотками заботы и превосходства. Маргарита села, обняла согнутые колени и, чуть поразмыслив, потянулась навстречу, отвечая порывом на порыв. Ощутить желание Макса, направленное на нее, было странно и восхитительно, однако еще более странно было ощущать насколько это желание возрастало, отдаваясь сладкой истомой в груди девушки. Она закрыла глаза, окунаясь в свои и его ощущения. Ковалев целовал ее - Рита была абсолютно уверена, почти физически чувствовала прикосновения его губ, нежные, мягкие, такие страстные. Она терялась в них и тонула. В какой-то момент он, кажется, попытался отстраниться, Маргарита не позволила, удерживая.
