— А зачем? — поинтересовался Мар, тут же охотно перестав бормотать: ему, как и Семёну, до чёртиков надоело биться над неразрешимой загадкой. — Смысл какой?
— Больно он меня раздражал, несобранный, — Семён поднялся на ноги. — Переклеил и больше к нему не возвращался… я его на пачку жвачки потом обменял.
— И к чему ты клонишь? — устало спросил медальон. — Не вижу связи!
— Я тоже не вижу, — заверил его Семён. — Но попробовать надо!
— Чего попробовать? — Мар совсем запутался. — Кубики, наклейки, жвачки… Ничего не понимаю!
Семён промолчал: он в это время старался подцепить ногтём один из квадратов, но тот скользил по дверной плоскости, уходя от пальца; Семён придержал непослушный прямоугольник другой рукой и осторожно, понемногу, принялся отдирать магическую нашлёпку ногтём от двери. Наконец это ему удалось: квадрат с буквой остался у Семёна в пальцах, а на двери вместо той оторванной буквы возникло отверстие — вначале маленькое, размером с бывший квадрат, — оно быстро разрасталось и через пару секунд в двери зияла брешь с ладонь величиной; тем временем квадрат в руке Семёна бесследно растаял.
— Вот так, — Семён довольно щёлкнул пальцами, — и никак иначе! Народ, пошла вода в хату, — он отодрал следующий квадрат, в этот раз всё получилось быстрее, сказывался опыт. — Ещё триста сорок шесть вёдер, дорогой Карабас-Барабас, и золотой ключик у нас в руках!
— Час от часу не легче, — огорчился Мар. — Семён, у тебя с головой в порядке? Уже и ключик какой-то приплёл… Золотой?! Где?!
— Где-то в болоте, — Семён неопределённо мотнул головой, не отвлекаясь от работы. — У черепахи Тортиллы в сейфе заначен.
— Тогда Хайк должен её знать, — сделал вывод медальон. — Он из клана Болотной Черепахи, стало быть, наверняка о твоей Тротилле слышал, или как её там… А Тротилла — она тоже боец?
— А то, — многозначительно сказал Семён. — Непобедимый! Её все лягушки в болоте опасаются, как даст лапой по башке и конец. Квакнуть не успеешь!
— Э, да ты пошутил! — понял медальон. — Хе-хе, смешно! А кто такой Карабас? Из наших, из воров? Забавная кличка.
— Потом объясню, — Семён поддел ногтём очередную букву. — Не до сказок мне сейчас… Видел бы ты, во что дверь превратилась! Сплошная дыра, а не дверь, — он отодрал последний волшебный квадрат, отряхнул руки и, обернувшись к Хайку, крикнул:
— Готово! Ну, я пошёл, — Семён шагнул в контур дверного проёма.
— Удачи! — ответно крикнул Хайк, пряча шар предсказаний в сумку. — Всё будет хорошо, я видел! В трёх случаях из пяти, правда, но это даёт надежду… Ты, главное, стенок не касайся ни в коем случае!
— Уговорил, не буду! — Семён мысленно перекрестился и отправился в путь. Первые шаги дались с трудом, казалось, что опасные стены намагничены и притягивают к себе, но это всего лишь разыгралась фантазия: немного освоясь, Семён пошёл уверенней — коридор лабиринта был достаточно широк, в нём вполне могли разойтись два человека.
Вскоре коридор разветвился, Семён выбрал то направление, которое вело к лежащей на полу девушке — однако выбор оказался неудачным, через десяток шагов коридор повернул совсем в другую сторону и вновь разветвился… Семён решил не глупить, иначе заблудится напрочь, а держаться одной стороны — рано или поздно, но он всё равно придёт к Олии!
Так Семён блуждал почти час, то приближаясь к девушке, то удаляясь от неё — казалось, что лабиринт бесконечен, хотя это было вовсе не так; в конце концов у Семёна возникло неприятное ощущение, что его попросту «водят» — а ну как стены могли сами по себе перемещаться, напрочь меняя планировку лабиринта? Тогда блуждать по этим опасным закоулкам предстояло очень долго! Что Семёна никак не устраивало.
Семён хотел было уже поделиться своими опасениями с Маром, когда неожиданно вышел в длинный прямой коридор, заканчивающийся самосветным фиолетовым алтарём; алтарь сиял настолько свирепо, что Семёну пришлось смотреть на него сквозь щелку между пальцами.
— Так-так, — оживился Мар. — Здорово! Пошли мы, значит, за водицей, а нам вина налили, ха! Семён, давай-ка сходим к этой фигне, глянем, чего там и как. Сдаётся мне, что ждёт нас там нехилый сюрприз, но не знаю, какой.
— Мне Олию вытаскивать надо, — хмуро возразил Семён. — К чёрту те сюрпризы, и без них уже тошно…
— Семён, ты не прав, — Мар был непреклонен. — Сам посуди, на хрена этот запечатанный лабиринт был создан? Ясен пень, чтобы никто к столу не подошёл!
— К какому столу? — Семён прищурил глаза, но и так — с прищуром и сквозь пальцы — он всё равно не смог увидеть ничего определённого в обжигающем сиянии.
— Стол там каменный, — великодушно пояснил Мар. — На столе железный стакан обычного вида… Бутылку и закуску не вижу, наверное выпили и за ножку пустую тару сунули. А закусь сожрали! Э, небось и тут алкаши побывали, ох и пронырливый народец! Везде они есть, мерзавцы, даже в колдовских лабиринтах водятся… О чём это я сказать хотел? А, вспомнил. Мне так кажется, что ежели подойти к тому столу, то лабиринт должен исчезнуть — ты ведь достигнешь цели, ради которой всё это отгрохали! Ну, может, ещё чего сделать придётся: колдовство какое порушить или очередной дурацкий пароль взломать, типа свой приход отметить, так это ж запросто! Мы уже опытные. Ну и сюрприз забрать, если он там есть, если алкаши его не упёрли… Не зря же ты битый час жизнью рисковал, заслужил!
— Эт-точно, — Семён потёр глаза, слёзы от сварочного сияния текли не переставая, — заслужил, факт. Давай попробуем, может, и впрямь лабиринт исчезнет… Но мне на ощупь идти придётся, а то я ослепнуть могу! Ты мне подсказывай прямой путь, чтобы я в стенку ненароком не вписался. Ни шага влево, ни шага вправо, понял?
— Не беспокойся, не впишешься, — успокоил его медальон. — Проведу тебя словно по ниточке! Ты, главное, не торопись, иди как на похоронах — медленно и торжественно. Не спеша.
— Тоже мне, нашёл сравнение, тьфу на тебя! Договорились, — Семён встал на середину коридора, зажмурился, плотно закрыл глаза ладонью и неторопливо, то и дело останавливаясь, пошёл к столу.
— Чуть левее! Чуть правее! Опять левее, — бодро командовал Мар. — Верным путём идёшь, товарищ Симеон!.. А теперь правее, правее, кому говорю! Обратно левее…
— Что-то нитка у тебя чересчур кривая получается, — буркнул Семён, — по такой только пьяным ходить, в доску пронырливым. Как те, что стакан оставили.
— Ничего не поделаешь, — флегматично сказал медальон. — И рад бы тебя прямо вести, да ты ж меня не слушаешься, всё норовишь в сторону уйти. Погоди, а может у тебя ноги разной длины? Поэтому тебя и заносит куда не надо. Признайся — разной?
