Советник пожал плечами и больше не отвлекался от омерзительного, но тем не менее захватывающего исследования внутренностей багрово-серых тварей. Ростом каждый из чертей был футов восемь, с длинными цепкими лапами, удивительно похожими на человеческие руки: кисть пятипалая, противопоставленный большой палец из двух фаланг, остальные пальцы — по три фаланги. И когти у чертей росли там, где растут у людей ногти… Зато задние конечности отличались от человеческих. Они больше напоминали задние лапы льва или гепарда.
Но особого внимания заслуживала голова пришельцев. Она была настолько кошмарна, что долгое созерцание лика «псевдодемона» грозило окончиться сумасшествием. Даже теперь, когда твари были мертвы, полковник невольно передергивался всем телом, едва бросал взгляд на уродливые рогатые головы чертей, на лишенную губ огромную пасть.
Безусловно, существа с такой внешностью просто обязаны быть предельно агрессивными. Безусловно, они хищники, возможно, самые сильные и кровожадные хищники своего мира. И, что также безусловно, они несут серьезную опасность миру людей.
Во Вьетнаме Майклу Фирсу довелось сразиться один на один с тигром, огромной зверюгой, уже потрепанной человеком, но зализавшей раны и оттого втройне опасной. Полковник мало кому рассказывал ту историю, потому что никогда не стремился показать себя в героическом или подобном тому свете, но часто вспоминал ее. Тогда, душным августовским днем, его роту десантировали неподалеку от вьетнамской зенитно-ракетной точки. Перед ротой стояла задача уничтожить точку вместе с советскими ракетами, но едва десантные вертолеты скрылись за высокими джунглями, на солдат напали. Напали простые крестьяне, кто во что одет, но вооруженные не хуже американского солдата и знающие джунгли так же отлично, как американский солдат знает внутренний рельеф своего носа. Бой длился почти четыре часа, за которые десантники не смогли не то что приблизиться к своей цели, но удалились от нее на несколько миль. Когда на джунгли быстро упала тропическая ночь, из бойцов почти никого не осталось, а выжившие безнадежно потерялись в зарослях. Отбился от группы и Фирс. Сколько он не пытался найти своих парней, ему попадались лишь трупы, холодные и еще теплые, обезглавленные и расстрелянные в затылок. И все трупы когда-то были живыми американцами. Ни одного вьетнамца.
К утру Фирс выбрел на более или менее открытую местность, заболоченную и подозрительно тихую. Опухший от укусов москитов, с огнестрельным ранением голени, ушибом головы и тремя сломанными ребрами (свалился по темноте в какой-то овраг), но по-прежнему отчаянно желающий жить, Фирс долго лежал в укрытии за высокой травой, пытаясь определить, есть ли впереди засада. Вьетнамцы ведь как кроты: у них здесь все изрыто подземными проходами, норами, пещерами, окопами, лазами, дотами и так далее. И они умеют превосходно скрываться, оставаться незамеченными, сливаться с окружающими предметами и джунглями. Как хамелеоны.
В конце концов, Фирс решил выползти из укрытия, потому что пребывать в нем далее было неразумно, да и опасно: в раны могла попасть инфекция и во что бы то ни стало необходимо добраться до своих. Фирс как можно более осторожно покинул укрытие, вышел на сухую землю и принялся поправлять амуницию.
Но вместе с ним из зарослей вышел и тигр. Он был огромен, прямо как Шерхан из сказки Киплинга про мальчика, воспитанного волками. На морде тигра виднелись старые порезы от ножей, такие же порезы покрывали солидную площадь всего тела. Было ясно, что хищник уже не раз пробовал человеческую кровь, не раз вступал в схватку с даже вооруженными людьми, и теперь хочет попытаться еще разок. Всем известно, какими злобными становятся эти крупные кошки после знакомства со вкусом человеческой плоти.
Майкл Фирс не стал долго раздумывать над ситуацией. Молниеносно вскинув винтовку, он без предварительного прицеливания нажал на спуск. Но винтовка дала осечку. Фирс передвинул рычажок переключения огня в положение BURST — стрельба очередью, но винтовка опять дала осечки. Три подряд. Как-то отвлеченно Фирс подумал о советских автоматах АК, о том их бесспорном преимуществе, что даже погруженные на длительное время в воду и вынутые обратно, они способны тут же стрелять. Времени хватило еще, чтобы вспомнить: кроме винтовки и армейского ножа больше нет никакого оружия.
Тигр же, когда Фирс направил на него винтовку, не попытался скрыться или уклониться от пуль, будто знал, что оружие не выстрелит. Он страшно наморщил изрезанный нос, оголил огромные желтоватые клыки и, сверкнув пылающими глазами, прыгнул на человека.
Завязалась драка. Это была именно драка, потому что Фирс, не успев выхватить нож, выставил в защитном рефлексе руки, и тигру не удалось завершить прыжок сомкнутыми на шее человека челюстями. Фирс лупил хищника кулаками, старался выбраться из-под тяжелой туши, а тигр, в свою очередь, рвал человека когтями передних лап. В какой-то момент Фирсу удалось выкарабкаться из-под пышущей жаром рычащей горы, а в следующую секунду в ладонь легла теплая рукоять ножа. Тигр видел, что человек теперь вооружен, но азарт драки завладел хищником. Он бросился вперед в длинном прыжке, вновь повалил человека и почти добрался до его лица зубами. Все-таки Фирс оказался проворнее: закаленная сталь клинка пронзила живот противника. Тигр по-собачьи взвизгнул, отпрянул в сторону, почти разумно обернулся посмотреть на рану в боку, после чего исчез в зарослях. Больше Фирсу не доводилось слышать об этой кошке, но отчего-то полковник до сих пор считал ее живой, охотящейся на людей в тех проклятых войной и Богом джунглях.
Тигр, вкусивший человеческой плоти, чертовски опасен — это скажет вам кто угодно, разбирающийся в повадках диких животных. Но такого тигра можно одолеть. Полковник смотрел на безобразных тварей под острыми скальпелями хирургов и все больше приходил к мысли, что их, этих «псевдодемонов», одолеть ножом в одиночной схватке не получится никому.
Да и чего ради называть тварей «псевдодемонами»? Наверное, не обязательно побывать в аду, чтоб знать, какие тамошние обитатели. Твари из портала с вероятностью ничуть не меньшей, чем для прочих вариантов, могут оказаться настоящими чертями из настоящего ада.
Исследование тел затянулось надолго, так что к его окончанию (условному, ведь предстояло провести еще массу важных, но длительных экспериментов) комната для наблюдений опустела. Большинство советников президента, сам президент и кое-кто из старших чинов базы Дагуей расположились в уютном конференц-зале на нижнем уровне. Президент говорил с кем-то по телефону, обсуждал текущие дела государственной важности, советники пили кофе из фарфоровых кружечек, а Майкл Фирс, прислонившись спиной к прикрученной намертво к полу цветочной клумбе, созерцал «живую» картину горного пейзажа, подсвеченную изнутри. Такие картины заменяют на базе, построенной преимущественно в скальном граните, окна.
