— Лети к принцу Маркусу и исцели его.
Облако дрогнуло и полетело к дому.
— Считай, что твой друг здоров. — Эмануэла улыбнулась. — Вечером Вы сможете уехать.
Богиня исчезла, оставив после себя легкий аромат фиалок. Стелла удивленно взглянула на то место, где она только что…. Стояла? Парила? Она искала подвох, но пока не находила. А он должен быть — с чего вдруг с ней общаются на равных, решают ее мелкие проблемы, играют ради нее в игры со временем, вмешиваются в естественное течение вещей? И все улыбаются, так приветливы и милы. Все это наводило на мысль, что она выступает в роли ягненка, которого холят и лелеют, чтобы потом принести в жертву.
— А с них станется! — хмыкнула принцесса. — Одной смертной больше, одной смертной меньше — какая им разница? Не лучше ли бежать, пока еще не поздно, не ввязываться в эту авантюру? Ведь это была просьба, а не приказ, я имею право отказаться, даже сейчас. И откажусь.
Она зашагала по саду с твердым намерением здесь и сейчас покончить с ролью пешки в чужой игре. Ей не нужны их подарки, с Маркусом будет все хорошо и без их помощи.
Стелла замешкалась у двери, постучала. Тишина. Может, принц спит? Она осторожно приоткрыла дверь и заглянула в комнату — так, доктор ушел. Хорошо. А Маркус? Спит? Нет, повернул голову и смотрит на нее. Тогда почему не ответил?
— Привет, можно войти? — Девушка в нерешительности отворила дверь пошире.
— Конечно, заходи. — Принц улыбнулся и загадочно добавил: — У меня есть для тебя сообщение.
— Какое сообщение? — Заинтригованная, она присела на край кровати.
— От твоего…Хм… небесного друга, или кто он там тебе?
— Маркус, ты не бредишь? — Принцесса потрогала его лоб — нет, вроде, не горячий. — Какого еще небесного друга? Я с птицами не дружу.
— Ну, ладно, не друга. Патрона. Так понятнее?
Стелла помрачнела. Вот это новость!
— Он, что, был здесь? — нахмурилась она.
— Минут пять назад. Знаешь, сначала комнату наполнил какой-то туман…
— Это облако Эмануэлы. Кстати, как ты себя чувствуешь?
— Странно, но бок совсем перестал болеть. Удивительно!
Хоть это радует. Так что там с Мериадом?
— Ну, а этот когда появился? — Девушка поспешила вернуться к прежней теме.
— Извини, часов у меня нет! — съязвил принц. — Да он пробыл тут минуту, испарился за пару мгновений до того, как ты постучалась. Я еще подумал, почему он пришел ко мне, а не к тебе…
— Потому что я ему надоела. Он что-нибудь сказал?
— Да. Появился из дальнего угла, скептически посмотрел на меня (ну и неприятный у него взгляд!) и сказал следующее: «Пусть только попробует!». Потом, видимо, услышал твои шаги и исчез. Стелла, это он о чем?
— О том, что мы возвращаемся в Лиэрну. Хватит с меня, твоя рана, между прочим, на моей совести!
— А как же спасение мира и прочие великие дела?
— Великие дела меня давно не интересуют, я вдоволь в это наигралась. Лучше я всерьез займусь Добисом.
— Поедешь бороться со злом? — прищурился Маркус.
— Не бойся, геройствовать не буду, останусь вместе с сестрой.
— А как же грозное «пусть только попробует»?
— А никак! Ему надо, пусть сам и едет. Решено, как только ты выздоровеешь, мы немедленно вернемся домой.
— Вот, значит, как? — Прогремел голос под потолком. — Стелла, мне, кажется, мы все уже обсудили.
Принцесса вздрогнула и непроизвольно схватила друга за руку.
— Ну, поезжай, поезжай, только потом не удивляйся, если земля вдруг разверзнется у тебя под ногами. — В невидимом голосе читались обида и осуждение. — Доживай свои дни в норе, смертная трусиха! Пожалуйста, я мешать не буду, пусть твоя сестра умрет у тебя на руках, пусть твоя родина исчезнет с лица земли — мне до этого нет никакого дела.
Принцесса поежилась, представив нарисованную богом страшную картину. Неужели это правда?
— Что, не веришь? Может, тебе это показать?
Что-то щелкнуло в ее мозгу, и она увидела черное от копоти небо. Ленивые языки пламени лизали дворовые постройки. Стекла почти во всех окнах были разбиты. Тишина. Посреди комнаты на истоптанном сапогами полу сидит Стелла и отчаянно пытается привести в чувства сестру. Голова Старлы безвольно лежит у нее на коленях, она бледна, как полотно. Принцесса прикладывает к ее лбу смоченный водой платок, что-то шепчет. Потом открывается дверь, и в темном проеме возникает фигура солдата. Он хищно осматривается по сторонам и, заметив какую-то безделушку, шагает к ней, не замечая скульптурную группу на полу.
— И это не мои фантазии. — В голосе звучал металл, холодный, звонкий, хлесткий.
— А если… — робко начала Стелла.
— Что если? Мне надоели твои «если»! Надо было сразу сказать «нет», причем не сейчас, а давным-давно.
— Я и сказала! — обиженно вскинулась она.
— Что ты сказала, кому ты сказала? Мне? Анжелине? Ты болтала что-то о сестре, о том, что не можешь ее оставить…
— А этого мало?
— Мало. Твое капризное: «Я не поеду» не считается. Только голову всем морочишь! Говорил же, что толку из тебя не выйдет, но, как же, она, видите ли, написала… — в полголоса пробурчал он. — Так что думай!
И она подумала, хотя думать тут было не о чем — за нее все заранее решили.
На следующее утро принцесса всеми силами пыталась объяснить барону Фемису внезапное выздоровление своего спутника, до хрипоты спорила с врачом, но все же сумела убедить обоих, что это чудо.
— И как, они поверили? — после, когда уже они выехали со двора, спросил Маркус.
— Не знаю, — пожала плечами девушка. Маиса точно поверила (видел бы ты, как она восхваляла богов!), а вот врач… Он так на меня посмотрел, наверное, подумал, что ты колдун.
— Почему?
— А кто, по-твоему, может выздороветь за один день? Конечно, логичнее было подумать на меня, но я принцесса… Хотя, может, он и на меня подумал. Да какая разница!
Оставив позади господский дом, они выехали на проселочную дорогу. Снова замелькали поля и деревни, показалась знакомая ограда.
Стоило им выехать на тракт, как все вокруг поплыло. Пространство, окружающий ландшафт закрутило, завертело, изогнуло в причудливые узоры, накрыло туманной дымкой, сквозь которую нельзя было разглядеть даже собственных рук. Тело легонько покалывало.
Когда дымка рассеялась, друзья увидели склоны Ринг Маунтс.
— Вот это да! — восхищенно прошептала Стелла.
— Это те горы, о которых ты говорила? Красивые. — Маркус благоговейно смотрел на искрящиеся вершины, на мириады камней и хвойных пик, взбиравшиеся к небу, жадно вдыхал запах гор. Казалось, перед ним раскинулась родная Страна гор.
