Я снова была вынуждена воспользоваться своей туфлей, иначе пауза в разговоре слишком затягивалась.
– Мы полагаем, что намеренно или нет наша мать была введена в заблуждение, относительно урожайности мари, на которую подписан договор, – еще одна отлично заученная фраза. Так держать! Давай-давай, я слегка толкнула Ласа коленом. – Я думаю, что необходимо изменить сроки или объемы.
Правильно, начинать нужно мягко. Но все портило рассеянное выражение на лице брата: если бы он был способен прямо и строго смотреть в глаза собеседнику – до фабриканта сразу бы дошла скрытая угроза. Сюда бы Ерема с его отработанным «взглядом смерти», но вряд ли кто-то станет серьезно разговаривать с шестилеткой, точно так же, как и с барышней в кружевах.
– Поверьте мне, леди Иветта была прекрасно осведомлена о всех характеристиках растения, которое я предложил ей выращивать.
– Понятно, – растерянно пробормотал Лас.
Что значит «понятно»? Ничего не понятно! Под прикрытием стола и подола я ущипнула его за ногу, но, видимо, перестаралась: Лас ойкнул и удивленно посмотрел на меня. Хозяин кабинета и его партнер тоже…
Нет-нет, игра с марионетками мне явно не удается. Я решительно положила руки на крышку стола – жест волевой, но весь эффект портили круженные перчатки:
– Господин Клаус, нам хорошо известно, что ни у одного фермера в нашей округе не было такой урожайности мари, как та, что вы указали в контракте. И вы не можете не знать об этом. Понимаете, что это означает?
– Нет, просветите меня, если не трудно, – холодно и насмешливо улыбнулся промышленник. Его партнер глядел более дружелюбно, но тоже ухмылялся в усы.
– Мы можем обвинить вас в мошенничестве, – продолжила я.
Ожидаемого эффекта не последовало. Не к добру.
Господин Клаус положил руки на стол, сцепил их в замок и немного подался вперед:
– Я скажу вам, что это означает. Это означает, что, прежде чем выдвигать обвинение честному человеку, необходимо хорошо проверять свою информацию, – я открыла рот, но он поднял руку, предвосхищая поток моих слов. – Поверьте, у меня есть поставщик, который добивается даже большей урожайности, чем та, которая указана в вашем договоре.
Я проглотила его слова как горькую микстуру:
– Надеюсь, вы можете назвать его имя?
– Отчего же нет, это коллективное хозяйство катонских переселенцев.
Я недоуменно подняла брови. Не слышала о таком. Посмотрела на Ласа – но помощи от него никакой.
– Они находятся к югу от Кладезя, – пояснил фабрикант, видя мое замешательство. – Если необходимо, я могу предоставить документацию, которую показывал вашей матушке.
Поражение было полным и безоговорочным. Никогда еще не чувствовала себя такой идиоткой, как сейчас. Последней каплей стал вопрос господина Клауса, а знают ли наши родители о том, что мы пришли к нему с такими претензиями (тут смутился даже Лас). Теперь-то я прекрасно понимаю, что с этим человеком нельзя быть слишком самонадеянной. Остается только вырастить этот треклятый урожай!
Уж будьте уверены, я приложу к этому все свои усилия, а также все усилия Ласа, хочет он того или нет!
Выйдя из конторы господина Клауса, я завернула за стоявшие рядом нагромождения каких-то тюков и остановилась на секунду, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. Брат стоял рядом и смотрел сочувственно, будто мои проблемы не являлись в первую очередь и его проблемами тоже.
С другой стороны тюков раздался смеющийся незнакомый голос:
– Совершенно дикая девчонка! Я думал, она вконец запинает парня и нам придется скидываться ему на венок.
– Лучше приберечь денежки на валерьянку для бедняги, который когда-нибудь по глупости может захотеть стать ее мужем, – язвительный голос господина Клауса я узнала без труда.
Глава 3. Превратности сельскохозяйственного шпионажа
– Прямо так и сказал? – Алисия едва не поперхнулась чаем, который мы пили, воспользовавшись отсутствием ее родителей, вприкуску с обсуждением последних событий. – И что ты сделала? Надо было дать ему пощечину! Или Лас вызвал его на дуэль?
Кажется, мою подругу гораздо больше беспокоило мнение господина Клауса о моей персоне, высказанное в язвительном тоне, чем невыполнимые условия заключенного с ним договора.
– Стоп-стоп-стоп. Ты явно перечитала любовных романов. Я не пылкая героиня, Лас не рыцарь-защитник чести. К тому же, мы подслушали разговор (пусть и случайно), а это не та ситуация, в которой можно выскочить перед носом обидчика с криком «Как вы смеете, подлец!».
– И что ты собираешься делать?
– Ничего.
– Подобное оскорбление нельзя просто забыть! – Алисия с таким ожесточением сломала в руках сушку, что один из ее кусков нырнул ко мне в чашку.
– Я верю, что ты будешь мстить за меня жестоко и беспощадно, – отчаянного ныряльщика пришлось осторожно выловить ложкой.
– Николетта, побудь хоть немного серьезной! Ты должна что-нибудь предпринять! Знаю! Вынудим его сделать тебе предложение, и ты его отвергнешь! Так и скажешь «Еще недавно ваше мнение обо мне было настолько ужасным, что, памятуя о нем, я просто не могу стать вашей женой», – глаза подруги горели экстазом – в своем воображении она уже поставила этот безумный спектакль. – Не правда ли, красиво звучит?
Я забулькала в чашке, безуспешно стараясь сдержать смех:
– И после этого ты меня призываешь к серьезности?
– Не смейся!
– Ну как же не смеяться, если ты противоречишь любой логике? С чего бы господин Клаус стал делать предложение? Ты слышала, какого он обо мне мнения?
– Я тебя научу, как его заставить.
– Боюсь, твои уловки мне не подойдут. К тому же, это безнравственно пытаться играть чувствами человека. У меня сейчас совершенно другие заботы.
– И почему именно ты обязана так печься о вашем имении?
– А потому, что если вдруг мне суждено остаться старой девой, я вынуждена буду жить у своего брата, и в таком случае хотелось бы жить в довольстве и комфорте.
– Как всегда расчетлива.
– Меня волнует другое: почему Лас не хочет жить в том же довольстве и комфорте?
– Просто у него нет мотивации, – пожала плечами Алисия. – Он обеспечен всем, что нужно.
Значит, ему должно быть нужно больше. У меня в голове под стать спектаклям моей подруги возникла шальная идея:
– Я знаю, как дать ему мотивацию! Он сделает тебе предложение, а твоя матушка как всегда прямолинейно и без церемоний скажет ему, что он слишком беден, чтобы даже надеяться на успех!
Теперь чаем уже забулькала Алисия:
– Но разве кое-кто пять минут назад не говорил, что безнравственно играть чужими чувствами? К тому же, чувствами родного брата!
