Магистр Белого Ордена (почему-то носивший приставку «Великий») по внешности был под стать цитадели Сойхольма. Крепкий, высокий, поджарый, а также рыжеволосый и усатый — чем походивший на старого лиса. В отличие от горожанина Ольгерда, он явно не позволял себе отрастить брюшко. Да и с оружием предводитель Светлого рыцарства, похоже, не расставался почти никогда. Так что даже гостей в лице стратега Томаса и его людей он встретил не хлебом-солью и уж точно не хмельным застольем. Подозрительный взгляд и рука на эфесе меча — вот каким предстал им Великий Магистр при встрече.
Впрочем, такое поведение было скорее данью тем нравам, что царили в Сойхольме. А уж никак не враждебным настроем по отношению к Серому Ордену или отдельным его представителям. При всех разногласиях между тайным обществом из Грейпорта и рыцарями юга, между сторонниками поддержания равновесия и теми, кто ратовал за безоговорочную победу Света — до прямого и открытого противостояния у них так ни разу и не дошло. Все-таки общий враг имел обыкновение сближать, а таковой у адептов Света и поборников равновесия определенно имелся. Имя ему: приверженцы Тьмы, что в последние годы стали заметно активнее. И потому досаждали не только извечным антагонистам, но и Серому Ордену тоже.
Так что, узнав о цели визита, Великий Магистр (которого, кстати, звали Галард) охотно принял Томаса и его группу. Свою роль сыграло и определенное сходство стратега Серого Ордена и предводителя Светлого рыцарства. Обоим были ближе схватки, а не интриги; решительные действия вместо дипломатического краснобайства. Так что эти двое легко и быстро поняли друг друга.
— Не только у вас заинтересовались этой дрянью, — сообщил Галард, когда они с Томасом шли по тускло освещенному коридору в кабинет Магистра, — о, из-за всплеска Тьмы нам даже пришлось на перемирие пойти.
— Даже так? — искренне удивился Томас. Он-то привык считать, что Белые Рыцари, в силу фанатизма и непримиримости находятся в состоянии войны чуть ли не со всей Таэраной. И, видать, действительно приходят неспокойные времена, раз уж борцы за дело Света готовы изменить своему принципу.
— Они предложили сами, — расплывчато пояснил Галард, — уверены, что знают, кто виноват. И что имело место Темное чародейство, причем направленное прежде всего против них. Против их короля, если быть точным.
В кабинете Великого Магистра ждал еще один гость; он вышел из тени под свет одного из факелов, когда хозяин вернулся в сопровождении стратега Томаса. У последнего этот гость рождал смутные подозрения: слишком уж он был высок и чрезмерно строен для человека… по крайней мере, для мужчины. Когда же стратег разглядел его лицо, то подозрения сменились удивлением. Надменное, со слегка раскосыми глазами и обрамленное копной длинных волос — это лицо могло принадлежать только выходцу из соседнего Хвиэля.
— Эйленор, посланник Сириния Первого, Короля Хвиэля и Дорбонара, Повелителя Перворожденных, — представил гостя Галард, — остановился у нас с супругой.
В знак приветствия Эйленор слегка склонил голову. Других знаков почтения оказывать он явно не собирался.
— Что ж, — обратился к нему Магистр, — надеюсь, почтенного посланника не затруднит повторить для стратега Томаса то же самое, что вы говорили мне.
— Ничуть, — равнодушно молвил посланник, — в Хвиэле уверены, что прорыв Тьмы устроили… орки. А наши провидицы, знаете ли, не ошибаются. В одном из орочьих племен, что как раз проживает по соседству с этими землями, за Тромом, есть великий шаман — так что, по-видимому это его рук дело. Установлено, что тот прорыв преследовал целью погубить его величество Сириния Первого, но силами наших чародеев атака была отбита.
«Интересно, и зачем это оркам?» — мелькнуло в голове Томаса.
А Эйленор между тем продолжал:
— Престол Хвиэля и Дорбонара обращается к доблестным рыцарям Белого Ордена — что так же как и мы противостоит отвратительным порождениям Тьмы. Обращается с просьбой не допустить безнаказанности деяния мерзких зеленокожих. И покарать их — всеми имеющимися средствами. От имени Престола заверяю вас, что воины Перворожденных не ступят на подвластные вам земли… по крайней мере, на время войны.
— Ишь, как сладко поет, — тихонько проворчал Галард, обращаясь к одному Томасу, — «подвластные вам земли». А до этого иначе как «захваченными» и «отнятыми» они наши владения не называли. С чего бы эльфы такие добрые?
…Ни Великий Магистр, ни его гость из Грейпорта не знали истинных мотивов поведения Эйленора. Не знали, что в ту же ночь посланник Хвиэля будет лежать на льняных простынях, приходя в себя от полученного наслаждения. И что расположившаяся рядом чародейка Лийнара будет сладко шептать в его ухо:
— Молодец, мой мальчик, молодец. Ты все правильно сказал…
Они были знакомы всего несколько дней — но за это время Лийнара успела многое. Успела сыграть жену посланника; да так, что никто ничего не заподозрил. Успела перетянуть на свою сторону самого этого посланника; убедить его, что Свет и Тьма — не повод предавать Перворожденных в грязные руки рхаванов. И что долг каждого эльфа — отвести угрозу от соплеменника, не важно Темного или Светлого.
Лийнара умела быть убедительной — и она пустила всю свою убедительность в ход. Причем не одну только словесную ее часть.
* * *
Помочь своим новым союзникам Архимаг сумел лишь в одном: с помощью Магического Проема он перенес их к берегу Мид-Бранга. Туда, где заканчивалась пустыня, а владения Лесных Эльфов, зачарованный лес Дорбонар — еще не начинался. Между этими двумя землями располагалась полоса шириною в несколько миль — незатронутая ни Хаосом, впущенным в мир Первым-Из-Магов, ни эльфийским чародейством. Здесь зеленела трава, росли деревья и пели птицы; а вот опасности схватить эльфийскую стрелу не было.
Это место в качестве отправной точки было выбрано не случайно. Посовещавшись немного, Салех, Даррен, Леандор и Ирайа решили скоротать большую часть пути по воде. Точнее, по рекам Мид-Бранг и Тром, просто плывя по их течению. Такой способ путешествия во-первых резко снижал шансы попасться людям Серого Ордена, а во-вторых не требовал сложных и дорогих средств передвижения. Достаточно было одного самодельного плота; течение же обеих рек было довольно быстрым, чтобы перспектива ползти как улитка четверке путников не грозила.
Задумку с плотом придумал Даррен… и ему же ее по большей части пришлось воплощать. Собственный боевой топор наемник был вынужден использовать таким вот ненадлежащим образом — для рубки деревьев. Хорошо, хоть Салех помог в деле связки стволов. Что же касается эльфов, то ни Леандор, ни Ирайа не помогли своим компаньонам-рхаванам ни единым малейшим пальца.
