Несколько секунд Диниш молча смотрит на нее, потом решительно отводит в сторону занавеску из нанизанных на веревочки бамбуковинок.
— Добрый день, тетя Деолинда!
— Диниш! — Дона Деолинда вскакивает из-за стола и быстро идет через зал к улыбающемуся во весь рот Динишу. Ложку она от радости и неожиданности сунула в карман халата.
— У матери-то уже был? — спрашивает дона Деолинда. Диниш набрал полный рот ледяного лимонада, который тетя принесла из подпола, поэтому только мотает головой.
— Сейчас, — наконец говорит он, — допью и поеду. Я хотел позвонить и предупредить. Но у вас же ни у кого нет телефона.
— А нам не надо, — дона Деолинда улыбается и треплет Диниша по волосам. — Это вам там, в городе, нужны все эти игрушки. А нам здесь зачем?
Диниш машет рукой — ладно, мол, ладно, сто раз уже обсуждали — и встает.
— Ладно, тетечка. Поеду я. Как бы мама никуда не ушла, пока я тут сижу.
— Куда ж она может пойти? — изумляется дона Деолинда и тоже встает. — Только сюда, но это вряд ли, она у меня позавчера была.
* * *
Диниш толкает калитку. Навстречу ему с громким лаем бросается небольшая черно-белая собака. Диниш присаживается на корточки, и собака с разбегу лижет его в нос. Диниш смеется, опрокидывает собаку на спину и чешет ей живот. Совершенно счастливая собака извивается и подставляет Динишу пыльные мохнатые бока.
— Я так и знала, — говорит, выходя из дома, дона Жасинта, — что ты ездишь не ко мне, а к собаке!
* * *
— Ну мам! — Диниш поднимается с маленького диванчика и начинает ходить по комнате. — Я все понимаю, правда. Но ты не можешь продолжать жить одна!
— Переезжай ко мне, — спокойно парирует дона Жасинта. Она сидит на жестком деревянном стуле — очень прямая спина не касается спинки стула — и быстро-быстро обвязывает кружевами белоснежную квадратную салфетку.
— Я не могу! — кричит Диниш. — Я не могу запереться с тобой на краю света! У меня работа! Обязательства!
— А у меня дом, — отвечает дона Жасинта, ни на мгновение не прекращая вязать, пальцы так и летают. — Сад. Оливковая роща. Овцы, козы и две лошади. Деолинда и Амброзиу рядом. И другие соседи. И не смей повышать голос на мать.
— Извини. — Диниш снова плюхается на диванчик. — Меня просто страшно нервирует, что ты живешь одна в глуши, даже без телефона. До Деолинды — пятнадцать минут на машине. До остальных соседей — и того дольше. Случись что — никто просто не узнает, что надо бежать тебе помогать…
— Глупости! — Дона Жасинта откусывает нитку — у нее на удивление крепкие для ее возраста зубы, ровные и белые, с трогательными, как у ребенка, зубчиками. — Ничего со мной не случится. Лучше приезжай почаще, нервничать будешь значительно меньше.
— А почему, — внезапно спрашивает Диниш, — ты стиральную машину выставила на улицу? Ты ею совсем не пользуешься?
— Ты понимаешь, — говорит дона Жасинта и сконфуженно смеется, — как-то я не могу с ней. Там теперь кошки живут. Им нравится. А я могу и в тазу постирать. Не так много я пачкаю.
* * *
Диниш целует дону Жасинту в обе щеки, наклоняется и гладит черно-белую собаку, потом выпрямляется и снова целует дону Жасинту.
— Ну, — говорит он наконец, — я поехал. Не скучай.
Дона Жасинта молча улыбается и кивает.
Когда машина Диниша скрывается за холмом, в кармане у доны Жасинты что-то тихонько курлычет. Дона Жасинта сует руку в карман, достает крошечный мобильный телефон и прижимает его к уху.
— Уехал, ага, — отвечает она на чей-то вопрос. — Ну как… как обычно. Хочет, чтобы я в город переехала. Нет конечно, что мне там делать? Нет-нет, пусть сам и приезжает, нечего. Нет, не нужно, я уже по интернету заказала, завтра с утра, сказали, привезут. И я тебя. И Амброзиу тоже целуй.
Дона Жасинта кладет телефончик в карман, наклоняется и рассеянно гладит сунувшуюся под руку черно-белую собаку.
* * *
— Долго еще? — спрашивает скрежещущий голос. — У меня все затекло!
— Давай, — говорит Диниш, — здесь нас точно уже не видно. Остановишься?
— Да ну, — бурчит голос, — на ходу даже быстрее. Держись!
Машина Диниша начинает подрагивать, метаться из стороны в сторону и вдруг подпрыгивает и с хлопаньем выбрасывает черные кожистые крылья. Над капотом появляется рогатая голова, а запасное колесо оказывается тщательно свернутым шипастым хвостом.
Дракон взмывает в воздух, делает круг, другой, потом опускается на землю.
— Слезь-ка, — командует он Динишу, — мне надо чуть-чуть размяться, а то я себя чувствую идиотской жестянкой на колесах.
Диниш спрыгивает на обочину и поспешно отбегает от дракона, который валится на спину и начинает кататься по земле.
— Нет уж, — говорит Диниш, качая головой, — жестянкам на колесах до тебя — как до неба. Но вот моя собака очень похоже просит, чтобы ей почесали животик.
Дракон ухмыляется зубастой пастью.
— Ты мне лучше вот что скажи, — говорит он, поднимаясь на ноги и совершенно по-собачьи встряхиваясь, — ты вот уговариваешь мать переехать к тебе в город. А что ты будешь делать, если однажды она согласится?
…ну и выслали его, естественно. Без права на возвращение. Даже то, что отец — судья, не помогло. Вернее, нет, что я глупости говорю, помогло, конечно. Если бы не отец — он бы пошел не в ссылку, а на каторгу. А так только посадили на первый корабль, даже за вещами домой зайти не позволили.
А у нас свадьба через две недели. Через две недели, представляете? То есть платье уже сшито, падре заплачено, гости приглашены, оркестр нанят, карточки — кто где сидит — надписаны, в общем, ни отменить, ни перенести. Я, конечно, рыдаю, у матушки голова разболелась, она в спальне заперлась, окна завесила, лежит с повязкой на лбу, пахнет уксусом, отец злится, я так и знал, кричит, я был уверен, я сразу говорил, что нельзя связываться с этим щенком, а ты, дура своевольная, сама перед гостями оправдываться будешь! В общем, ад. И тут сестрица моя младшая, Фернанда, они с мужем сейчас в Канаде живут, а тогда она в лицее училась, говорит, а почему бы вам не пожениться дистанционно? А потом он вернется, а вы уже женаты…
* * *
— И как отреагировали ваши родители?
— Ну как… у матушки в придачу к голове разболелась еще и нога. А отец на удивление спокойно воспринял. Я думаю, он просто устал ругаться, он вообще был человек довольно мягкий, скандалов не любил.
— А как вам показалась эта идея?
— Мне, честно сказать, уже все равно было. Дистанционно так дистанционно. Сейчас это смешно вспоминать, а тогда-то я была твердо уверена, что жизнь моя кончена. Поэтому я тоже легла в постель, как матушка, служанки между нами бегали, а всеми приготовлениями занималась Фернанда.
