Ознакомительная версия.
Не будь костюм подарочным, бывший странник нырнул бы во двор какого-нибудь особняка, спрятался в подъезде и, привалившись к стене, ловил бы из щелей прохладу сквозняка. Но он должен был сохранить костюм в приличном виде хотя бы из уважения к Мартину Аризонскому. Кроме того, Годар помнил про решение не претить вкусам горожан.
Тело прокалилось до самых костей, до души, особенно грудь под ситцем сорочки, которую безжалостно обнажил широкий английский воротник. Другие горожане носили застегнутые доверху кители с накладными воротничками. Лишь ему выпала честь влачить на себе непрактичный пиджак — не то старомодный, не то ультрамодный. Дурноту усугублял впившийся в шею галстук.
Годар двигался неторопливо, стараясь держаться осанисто. Останавливался подолгу у фонтанов, подставляя под брызги лицо и ладони. Водяная пыль освежала белый треугольник на груди — это было спасением, но прилипшая к телу сорочка, поникший на ней галстук разрушали элегантность. Он не желал, чтобы его смятение передалось костюму и решил поспешить в департамент.
Вдруг его назвали по имени. Сосредоточившись, Годар догадался, что имя было произнесено из ближнего репродуктора. Читали список. К репродуктору стоило подойти поближе, но там было достаточно многолюдно, он боялся, что не выдержит и свалится прямо в толпе.
Мальчишки носились с охапками газет, подсовывая под глаза прохожим только что вышедший номер.
Годар придержал одного, выпросил экстренный номер с условием, что тотчас вернет, бегло просмотрел… На первой странице был напечатан Указ Его Величества Кевина I о формировании королевского войска. Далее располагался список лиц, назначенных сегодня на должность сотенных командиров. В этом новом списке Годар увидел свое имя. Все остальные имена дополнялись фамилиями. Среди них значилась и фамилия Мартина.
Ничему не удивившись, Годар окончательно заспешил в департамент, где ему немедленно выдали удостоверение вкупе с подъемными на покупку обмундирования и организацию досуга. Механически просмотрев адреса квартиродателей, Годар поставил галочку в услужливо поданном списке.
По пути в военный магазин он завернул в библиотеку, где спросил пособие по истории Суэнии. Женщина средних лет в служебном платье с неизменным декольте вежливо пояснила, что истории в суэнских учебных заведениях не преподают. И предложила взамен книжицу с переложениями старинных преданий.
Однако Годар заметил на полке «Записки» Ника Аризонского. Это показалось ему знаком судьбы.
Из того, что удалось просмотреть за мимолетное суэнское время, запомнилась малопонятная запись: «На месте этой земли, вероятно, было пресноводное море, скрывшееся затем в недрах. Хотя солнце не отстает от земли ни на секунду, обилие водных пространств не позволяет ей выродиться в пустыню. Уникальный климат превратил здешний край в оазис. Но дары природы обманчивы. Сгореть здесь можно не только от солнца, но и от всего, что ни встречается на пути. Люди, как и вещи, здесь старятся быстрее, но это понимаешь не сразу…»
Установив ночь, девять сотенных командиров и военнослужащие медбытчасти встали за свои стулья, которых сегодня было больше, чем гостей. Целые насаждения пылающих свечей проходили по центру стола и по окружности, потрескивали на табуретах разной высоты, что расположились у развешанных по стенам зеркал. Табуреты с подсвечниками загромождали, урезав, и пятачок, где вчера танцевали.
Белый витязь вошел с первым выстрелом шампанского. Он нарочно подогнал свое прибытие под момент, когда внимание присутствующих сосредоточится на имени короля. Поздоровавшись общим полупоклоном с теми, кто заметил его, Белый витязь молча встал за один из свободных стульев. Здесь, у предназаначенного ему бокала, тотчас же наполненного доверху, его нащупал луч, сотканный из отраженных в зеркале свечений. На столе и за его краем был виден размытый круг, став в центре которого, гость попадал в прозрачный световой колпак. Однако луч, как и колпак, оставляли впечатление назойливых хозяев, благодушие и услужливость которых, если пообвыкнуть, начинает мало-помалу нравиться.
Все находились в таких же световых колпаках. Подсвечивались и были видны даже пузырьки в бокалах с шампанским. Белый витязь Годар смог без труда увидеть всех сразу и огорчиться оттого, что не нашел знакомых лиц. Он знал, что так оно и будет, но все же не удержался от досадных сопоставлений. Чужие люди в знакомых мундирах показались ему шутами вчерашних господ.
Человек, который взял на себя миссию произнести имя короля первым был перечеркнут синей лентой, почти не отличимой от цвета кителя. Зато лента была чуть шире, чем у других офицеров. Долговязый, хмурый, с крючковатым носом на осунувшемся лице, офицер этот пробубнил несколько незначительных слов, к которым Годар не сумел прислушаться. После вступительного слова Синий витязь размеренно выговорил, кокетничая хрипотцой в голосе: «Слава Его Величеству королю Кевину I», осушил бокал и сел, опустив взгляд в свой полукруг на скатерти.
Имя короля было прогнано по кругу за те секунды, пока позвякивали, формально притрагиваясь друг к другу бокалы в руках его непосредственных соседей по столу.
Еще с порога Годар заметил, что среди сотенных командиров нет Мартина Аризонского. Вероятно, его заменили кем-то другим. Это показалось Годару само собой разумеющимся, ведь Мартин был слишком хорош для нового состава.
Этот предполагаемый другой стал особенно неприятен, его предполагалось вычислить. Однако, когда все витязи и дамы опустились на стулья, уменьшив длину световых колпаков, Годар почувствовал какую-то разрядку. Некий штрих, еще не разгаданный, сделал лица его нынешних сослуживцев немного роднее. Запах сигаретного дыма выстраивал в памяти обрывки ощущений, впечатлений, как-то их связывая. Мучительно сосредотачиваясь, Годар взглянул наискосок и вздрогнул. Светловолосый безусый мужчина его возраста, отодвинувшись вместе со стулом на метр от края стола, держал между большим и указательным пальцем мундштук с папиросой. Вытянутая во всю длину рука опиралась в районе локтя о спиныку свободного стула. Детали его внешности и одежды были различимы плохо, так как офицер не попадал в предназначенный ему световой колпак. Однако, Годар, присмотревшись, увидел то, что не бросилось до сих пор в глаза — зеленую ленту! Мундштук, лента, манеры принадлежали Мартину Аризонскому, между тем, как в мундире Зеленого витязя находился совсем другой человек.
Из оцепенения Годара вывел елейный женский голос:
— Дамы и господа, а не выпить ли нам за здравие всех витязей, когда-либо собиравшихся за этим столом?..
Ознакомительная версия.
