Гара уже тогда заподозрил, что Иоанн задумывается над тем, как избавиться от столь сильного, неуправляемого, и этим опасного родственника. Но тут, к его счастью, Игнариуса сразили стрелы сразу всех Амуров, существующих во Вселенной. Парень влюбился так, что даже магия потеряла для него первоначальный смысл.
Та девчонка жила в небольшом мире, на пересечении меридианов вселенной. Обычная смуглая девица, может, слишком молодая (на вид ей было не больше шестнадцати) со смешным вздернутым носиком, большими черными глазами, светящимися озорством, и ребячеством – все это было так близко Игнариусу. Они, казалось, были созданы друг для друга, и не упустили свой шанс. Иоанн вздохнул спокойно: десять безмятежных лет в доме вновь царили тишина и умиротворение. До тех пор, пока однажды Игнариус не вернулся в дом с маленькой девочкой на руках. Гара тогда не смог узнать своего родственника. Глаза мага потухли, горе и скорбь, казалось, убили в них жизнь.
- Моя жена умерла. Я не успел ее спасти, - руки Игнариуса крепче прижали к себе тряпичный сверток с малышкой.
- Это твоя дочь? – грозно спросил его Иоанн.
- Да, моя Катина, – сухо ответил ему Игнариус. - И она теперь будет жить здесь со мной.
- Прости, но я, как Глава семьи, не могу тебе этого позволить. Этот дом не примет женщину. Если ты хочешь растить малышку, уходи с ней туда, откуда пришел.
- Но это и мой дом тоже! – до этого Игнариус еще никогда не перечил Иоанну, скорее, он старался его игнорировать.
- Пошел прочь! Ты покинул наш дом. Ты ушел, и по нашим законам, мы можем принять тебя лишь с сыном на руках. Или ты оставляешь ее в другом мире, и возвращаешься сам, или уходите оба!
Игнариус промолчал и ушел, но последний его взгляд, обращенный на Иоанна, был достаточно красноречив. Он говорил: «Я сильнее вас всех. Я выживу один и еще вернусь».
Гара помнил эту ненависть, и радость, отразившуюся на лице Иоанна, когда брат смотрел ему вслед. После этого Гара наблюдал за Игнариусом в основном при помощи форицинта...
Пентаграмма была завершена. Вызвав по селектору свое лучшее подразделение (со всеми этими ребятами он был знаком очень давно, и был уверен в каждом из них). Гара позволил себе немного расслабиться. Впереди самое сложное – длинное заклинание ошибаться в котором равносильно гибели всем, кто будет перемещаться по пентаграмме.
...А вот братишка Игнариус пошел иным путем, опять же не без вмешательства ведьмы-судьбы. Мирок, где жила его возлюбленная, и где впоследствии обосновался он сам с дочерью, оказался уникальным местом. Пересечение меридианов Вселенной давало миру, который образовался и окреп сравнительно недавно, определенное преимущество – там, как оказалось, проходила незримая грань между потоками Сущего. Жизнь и смерть в этом месте едва не соприкасаются, образуя незамкнутый круг, где начало и конец, противоположные по своей сути, создают некий предел, разделяющий и не дающий им сомкнуться. Именно сознательный переход сквозь этот предел позволил Игнариусу перевоплотить себя. Он стал больше чем магом, его темная сущность позволила увидеть то, что было недоступно живым существам.
Игнариус, а не Иоанн почувствовал, уловил ту идею, что присутствовала здесь много лет назад. Он видел энергетическую связь, что соединяла корни могучих деревьев Контезы с паутиной Мироздания. Корни деревьев черпали энергию Вселенной, создавая начало невидимого обычному глазу коридора. Для мага этот путь был невыносимо болезнен, для вампира – открыт и доступен.
Они еще пару раз встречались - вне мира Нрада, конечно – тогда Игнариус рассказывал, что этот коридор создали уникальные твари много тысяч лет назад. Эти существа не должны были иметь плотного тела. Именно это оказалось для них роковым. Подобных существ, представляющих лишь энергетическую субстанцию, Игнариус встречал ранее, путешествуя в межмирье по сложным пентаграммам перемещения. Они питались жизненной энергией, получая ее через эмоции, а твари Контезы могли получать эту энергию только из крови живых организмов. Человек оказался наиболее предпочтительным лакомством – вот только ему и предстояло избавить Контезу от столь нелепого вида. Напоследок существа «наградили» людей срединного мира своими способностями, заразив нескольких охотников. Так же осталось и другое наследство: твари оказались настолько разумными, что начертали некое подобие схемы пути между мирами. Игнариус смог расшифровать их письмена.
Гара знал, что его родственник слегка перенаправил энергетические потоки, излучаемые лесом – теперь они стали получать питание сразу от двух энергопотоков – это и послужило началом Великой Болезни Солнечных Кедров. Но он пошел на риск - чего не сделаешь ради великой цели!
Иоанн был рад находчивости Игнариуса, но… Именно с этого момента младший братец стал врагом номер один. Открывшаяся перспектива легкого пути по межмирью давала неограниченные возможности и власть, тому, кто будет этим владеть. Гара знал, что если бы Игнариус захотел, он бы отстранил старшего брата от первенства. Но этого парня подобные интриги не интересовали. А зря…
От воспоминаний и размышлений Гару оторвали торопливые шаги нескольких людей. Кроме звуков человеческих шагов слышалось постукивание о каменный пол когтей огромного загана – животного, перенесенного из одного отдаленного мира. Эта милая преданная зверюшка обладала интеллектом собаки и силой тигра.
Маг последний раз проверил схемы, начертанные на лучах пентаграммы – все выглядело безупречно… Сосредоточившись, маг начал по памяти читать длинное заклинание.
Гроза продолжала бушевать весь следующий день. Конь, не останавливаясь, гнал вперед, туда, где кончалась власть кедрового леса.
Доз не отходила от Тайлера. Его продолжало лихорадить. Тайлер так и не очнулся ни разу за последние сутки.
Марелиана видела, как жизнь стремительно покидает его с каждой минутой все быстрее и быстрее. Нельзя было ждать завтрашнего дня. В порыве сделать хоть что-нибудь она склонилась над Тайлером и положила на лоб мальчика свою серую от грязи ладонь. Вдох. Ее сознание совершило плавный переход в иное восприятие мира. Она вновь ощутила легкое тепло, исходившее от конверта с приглашением посетить дом родного дядюшки. Невидимая, едва ощутимая волна потекла по ее руке к телу мальчика. Дыхание Тайлера сделалось более ровным. Она сконцентрировалась на теплоте, идущей от письма. Ее разум очистился от мыслей, посторонние шумы незаметно стихли.
Из тишины сознания девушки всплывали четкие слова. Марелиане оставалось лишь проговаривать их вслух. После каждого произнесенного слова в сознании всплывало следующее.
