-- Фу, -- обиженно скривилась Нара, поняв, что происходит вовсе не то, что она себе навыдумывала.
-- Ну-ну, крошка, не морщи носик, это тебе не к лицу. Так что?
Она отклонилась, прижимаясь лопатками к стене, и утвердительно моргнула.
-- Подселился, значит? Хорошо, -- без лишних объяснений, Чарэс взял ладонь девушки в свою и вложил в неё свёрток со свечой. Следом одну за другой, так, чтобы она видела, приложил три серебряные монетки. -- Тут свеча, -- он поднял палец и прижал к её губам, будто ставя на них невидимую печать и предостерегая девушку от ненужных вопросов, и сменил тон с елейно-бархатного на властный, нетерпящий возражений: -- Сейчас ты пойдёшь в их номер и зажжёшь её там. Поняла?
Она испуганно заморгала, не решаясь перечить.
-- И чтобы ни звука мне!
Чарэс обхватил её за талию и притянул к себе так, что девушке пришлось встать на цыпочки. Он почувствовал, как вздымалась грудь Нары, как забилось её сердце, подобно перепуганной птахе, запертой в клетке из рёбер, и страстно впился губами в её губы. Закончив, он плотоядно втянул носом воздух, давая понять, что в ближайшее время намерен продолжить, и прошептал, подталкивая ошалевшую девушку к лестнице:
-- Это всё. Пока. Иди, крошка. И-ди! "А я пойду взгляну как у Вейзо дела".
***
-- Выжил ли Алу'Меон или нет, никто так и не узнал, а вот его мятежного брата Алу'Вера, сиречь Верлонта, выдворили на остров Сау, где он и коротал свои дни в одиночестве, пытаясь обрести покой и истинное знание. Навряд ли достиг он вершин воздержанности, но одно несомненно: преуспел в познании величественных и разрушительных сил огня. Несмотря на содеянное непокорный маг продолжал искать ответы в древних писаниях, в тайных знаках и всемогущих рунах. Что он там нашёл? Какие тайные знания постиг? И как случилось, что его заточили в тело лесного цоррба и выпустили гулять по лесам Седогорья, -- Хабуа лукаво улыбнулся, -- мы узнаем завтра.
В зале стояла гробовая тишина.
Хабуа держал паузу, курил, пуская жирные кольца, и выжидающе смотрел на слушателей.
-- Как и договаривались, братья, я продолжу завтра вечером, -- он зевнул и поклонился. -- До завтра, уважаемые.
-- Ну уж нет! Больше я этого издевательства терпеть не намерен! -- брат Тамк встал. Его табурет накренился и с грохотом рухнул на пол. Санхи поднял руку и сжал кулак.
По залу пробежали тревожные шепотки. Хабуа захлопал глазами.
-- Ну ладно, значит... Хорошо. Я...
-- Что за историю ты нам рассказываешь, старый козёл?!
Этого Хабуа не вынес. Он начал вставать, беспорядочно жестикулируя.
-- Да как вы...
-- Сядь, брехло! -- тряхнул кулаком Тамк.
Народ в зале недовольно загомонил. Вскочили охранники купца Балыза. Один похрустел позвонками, качнув головой от плеча к плечу, другой несколько раз шлёпнул кулаком в раскрытую ладонь другой руки -- недвузначные намёки на то, что не стоило санхи обижать столь уважаемого рассказчика.
-- Остынь, Тамк! -- брат Этро нависал над столом, упершись ладонями в край. Он с прищуром посмотрел на Балыза. -- Уйми своих волкодавов, чужестранец. Драки не будет.
Добавляя веса словам старшего, медленно поднялся и третий санхи -- молчавший до этого брат Римо.
Купец отложил обглоданную кость, промокнул жирные губы платочком. Что-то сказал, даже не подняв на санхи глаз. Охранники нехотя опустились на место.
Тамк пинком отшвырнул стул. Его гневный взгляд заскользил по залу. Он был похож на хищника на водопое, выбиравшего жертву -- на потом.
-- Хорошо, брат, -- фыркнул, пытаясь изобразить смех.
-- Спасибо, маэстро Хабуа, -- поблагодарил онталара Этро. -- Мы с удовольствием дослушаем ваш вариант этой истории. Завтра, как и было оговорено.
-- Да... как будет угодно, -- согласился Хабуа, и, спохватившись, добавил: -- господин.
Брат Римо подошёл к пустующей стойке. Положив несколько монет на поднос, он ударил костяшкой пальца в медный гонг, оповещая всех присутствующих о четверти часа дармовой выпивки.
-- Это за беспокойство, -- сказал Этро и двинулся к выходу.
Тэйд перевёл дух, потёр лицо руками.
Все вокруг радостно загалдели, будто ото сна очнулись, потянулись к стойке.
-- Я тоже спать пойду, -- попрощался с друзьями Билу.
-- Чего рано так? -- спросил Саима.
-- Настроения нет.
-- Ты ему кто я не говорил? -- спросил Тэйд, когда Билу ушел.
-- Что ты имеешь в виду?
-- То, что я Исток.
-- Сдурел что ли? -- яростно зашипел Саима. -- С чего ты взял?
-- Не знаю. -- Тэйд, невольно втянул голову в плечи и пригнулся к столу. -- Он так на меня смотрел... мне показалось что знает.
-- Отдохнуть тебе надо.
-- Ну так что?
-- Что "что"? -- раздражённо переспросил Саима.
-- Что делать будем?
-- Не знаю.
-- Когда этот Крэч должен был появиться?
-- Да уж все сроки прошли. Если бы я тебя не ждал, давно дома был бы.
-- Отец что на этот счёт говорил?
-- Сказал: жди Крэча и Тэйда.
-- И?
-- И домой.
-- Ясно. Вышли, значит, сроки.
-- Угу.
-- Ещё подождём или домой поедем?
-- Пару дней, думаю, подождать надо. Как считаешь?
-- Давай подождём. Глядишь, караван попутный из Тун-Ариза подойдёт.
-- Будет -- хорошо, не будет -- так пойдём. В Узун для начала. Там поглядим.
-- Вдвоём? А цоррба не боишься?
-- Хабуа тебя настращал?
-- Он.
-- Не боюсь, с нами же будет мой славный пееро.
Вир приподнял мордочку и тихо присвистнул. То ли соглашаясь: "Да-да, вы можете полностью на меня положиться". То ли, наоборот, возражая: "Ты что, Саима, с дуба ненароком рухнул? Головой надо сильно болеть что бы втроём по горам шастать".
-- Ты что, испугался? Согласен -- переход долгий и не самый безопасный, и поэтому надо основательно подготовиться. И, вообще, давай-ка завтра это обсудим, -- Саима сладко зевнул. -- Не порть вечер. Барг, верно, только-только новый бочонок откупорил, а ты мне всякой ерундой голову забиваешь, -- он повёл над кружкой носом, всем своим видом давая понять, что всё уже решил и за себя и за друга, а по сему считает разговор законченным.
Тэйд встал:
-- Я тогда спать пошёл.
-- Всё в порядке? -- в косеньких от вайру глазах Саимы мелькнуло искреннее беспокойство.
Тэйд подмигнул, подтверждая: всё, мол, в порядке (он был убедителен, будто и сам в это верил). Однако губы его предательски скривились, что могло означать только одно: всё, брат в порядке, да не всё.
Саима кивнул понимающе:
-- Не нравишься ты мне что-то. Пойдём-ка провожу тебя.
Уже в коридоре, когда они скрылись от людских глаз, Тэйд прислонился к стене -- вымученную улыбку сменила гримаса боли.
