– У нас еще десять дней. Кроме того, от тебя никакого особого труда не потребуется: в нужный момент составишь треугольник, и пару часов спустя зафиксируешь воспоминания. Тетраэдры с собой не бери – тебе их в нужное время передадут.
В этот момент в кармане у Петрова зазвонил мобильный.
– Слушаю! Хорошо, спасибо, мы сейчас спустимся.
– Куда мы?
– Пришло заказанное такси. Сейчас я отвезу тебя в аэропорт. Последние инструкции получишь в дороге. Не бери с собой никаких документов и мобильный тоже оставь дома. Поехали!
В десять часов десять минут объявили прибытие рейса DL-2607 из Сан-Франциско. В довольно плотной толпе встречающих я загодя заметил респектабельного человека в строгом костюме с ухоженной прической пегого цвета и небольшими седыми усиками, держащего в руках плакатик с моим новым именем: Paul Belivuk. Я понял, что прямо сейчас предстоит серьезное испытание моему американскому говору и потратил пару секунд, чтобы сконцентрироваться и собраться с силами. Укрепившись духом и успешно сделав вид, что вышел из зоны прилета, я подошел к седоусому и сообщил, что тот, кого он ожидает, находится прямо перед ним. Хотя, как выяснилось вскоре, встречающий оказался несилен в английском, он понял меня правильно. Мы пожали друг другу руки, после чего седоусый спросил у меня по-русски, получил ли я свой багаж. Я, порыкивая на американский манер, ответил на английском, что долетел хорошо и московская погода меня приятно удивила. Усатый не оставил своих попыток и, показывая пальцем на мою сумку с биркой авиакомпании Дельта, несколько раз с вопросительной интонацией повторил слово «багаж». Я подтвердил, что это мой багаж, после чего шофер задумчиво осведомился:
– Что же мне с тобой, чучелом заморским, делать? – затем, хлопнув меня по плечу, скомандовал: «Гоу!»
– Гоу-гоу, – согласился я, и мы направились на автостоянку. По дороге седоусый доверительно сообщил мне, что по-английски не понимает «ни хрена», а Колян, который «по-вашему шпрехает», поехал на лимузине встречать каких-то «Барбарисок». Мне припомнилось, что «Барбариски» представляют собой поп-квартет, состоящий из смазливых безголосых девчушек, выкрашенных, как водится, в базовые цвета: черный, рыжий и белый. Какого цвета последняя девушка, я в тот момент не вспомнил, что довольно странно: уже через несколько часов выяснилось, что волосенки у четвертой дивы выкрашены в цвет весенней травки. Определенно жизнерадостный цвет был следствием литературных пристрастий их продюсера, вдохновленного примером не то Ундины, не то Ипполита Матвеевича.
Машина, которую прислали за мной, чем-то неуловимым напоминала своего шофёра: шикарный черный экипаж представительского класса марки БМВ, при ближайшем знакомстве оказавшейся пожилой колымагой с громыхающей подвеской. На таких машинах в Москве любят работать «подставщики». Получив в результате отработанного маневра царапину, якобы по вине водителя более скромной машины, они, зачастую успешно, убеждают несчастную жертву, что ремонт бампера их лакированного чудовища обойдется дороже, чем жертва сможет заработать за всю свою жизнь.
По американской привычке я расположился на заднем кожаном сидении, но дядя Петя (так предписал называть себя шофер) велел мне не стесняться и чуть ли не силком перетащил на переднее. Нужно отдать должное дяде Пете: шофером он был хорошим, вел машину быстро, уверенно и аккуратно, находя время критически отзываться о манере вождения других участников движения. Особую неприязнь у него отчего-то вызывали женщины за рулем. Послушать его, так выходило, что все дамы заработали на свои машины исключительно торгуя своей любовью, причем предпочтение отдавали формам любви, осуждаемым в пуританской Америке. По счастью, абсолютное незнание русского языка избавляло меня от необходимости поддерживать эту увлекательную беседу.
Я смотрел в окно и прокручивал в голове последнюю беседу с Петровым. Я не слишком разбираюсь в шоу-бизнесе, но история взаимоотношений между Беливуком и «Фондом развития российской кинематографии», представлявшим Петрова, казалась мне не слишком правдоподобной. Представители «Фонда», покоренные талантом хулиганствующего сценариста, сделали ему предложение, от которого мало кто смог бы отказаться. Беливку надлежало приехать в Россию, познакомиться актерами и музыкантами – предполагаемыми участниками съемок, и на основании впечатления от этого знакомства написать, не покидая России, сценарий для сериала. Что интересно, ни сценарий, ни даже сюжет сериала не оговаривались – американец получал полную свободу действий. Что касается гонорара, то его размер многократно превосходил любую фантазию. Удивительно, что в договоре, подписанном обеими сторонами, размер и порядок оплаты не фигурировал вовсе – договор был всецело посвящен техническим вопросам, а его меркантильная сторона была подробно изложена в «неотъемлемом дополнении», которое Петров мне показал, но на руки не выдал.
Вскоре наша машина свернула на МКАД. По кольцевой мы проехали против часовой стрелки с полчаса и снова покинули Москву, продолжая быстро двигаться. Дядя Петя наконец успокоился и прекратил попытки завязать со мной разговор, а я получил возможность осмотреться. Слева и справа от нас были просторные поля грязноватого цвета, ближе к горизонту виднелись леса. Распогодилось. С неба начали пробиваться лучи неяркого солнца, но прелести пейзажу это не прибавляло. Время от времени мы проезжали стоящие посреди поля вдали от шоссе уродливые краснокирпичные постройки – огромные двух-трехэтажные дома с узкими окнами-бойницами. Интересно, что несмотря на декадентские башенки и тот факт, что каждая из построек была отделена от остального мира высочайшей кирпичной стеной, они ничуть не напоминал замки, скорее – какие-то огромные предметы мебели – комоды, что-ли.
Еще минут через двадцать выяснилось, что с краснокирпичными комодами, точнее с одним из самых грандиозных представителей этих сооружений, мне предстоит познакомиться весьма близко: наша машина съехала с шоссе на узкую, отлично заасфальтированную дорогу, и минут десять спустя мы уперлись в запертые ворота высокого, в три человеческих роста, забора из красного кирпича. Я ожидал, что дядя Петя посигналит или каким-либо другим способом известит о нашем прибытии, но вместо этого он заглушил двигатель, приоткрыл переднюю дверь со своей стороны, посмотрел на меня хитрым взглядом и объявил: «Теперь ждем». Я пожал плечами, вытащил из кармана сигареты и закурил. Шофер неодобрительно на меня посмотрел и показал жестом, чтобы я открыл дверь, что я тут же и выполнил, после чего я принялся изучать сигаретную пачку: на дядю Петю смотреть мне было неприятно, а по сторонам – неинтересно. Сигареты мне выдал Петров. На пачке красовалась американская акцизная марка: мой друг любит и умеет уделять внимание мелочам. Через короткое время ворота бесшумно открылись створками наружу; никого из хозяев по-прежнему видно не было. Я попытался поместить недокуренную сигарету в пепельницу под рулем, предварительно ее выдвинув, но водитель не позволил. Он довольно бесцеремонно забрал у меня сигарету и бросил ее на дорогу.
