– Проломят гряду? – усомнился язык виконта, но глаза уже разглядели дорогу, по которой двигались камни. Она была прямой, как удар мечом. – «Разрубленный Змей»! Я не ругаюсь, я догадываюсь…
– Змееныш, но может и вырасти. Рожа мудра, жаль, в ее силах лишь шмякаться.
– Зоя не шмякается, а говорит, – ты много понял?
– Наша дама хотя бы подняла тревогу. – К тому, что Алва то и дело прикрывает ладонями глаза, Марсель привык, но со стороны и сейчас это смахивало если не на отчаянье, то на желание не видеть, не понимать, не знать… – Когда рубанет по Западным Надорам, я не поручусь за Данар…
– Но на Гальбрэ оно совсем не похоже… Ты куда?!
– Туда. – Алва легко и неторопливо, словно сходясь с противником, отправился вниз, Марсель с гвоздем побрели следом. Черепахи все ползли. Не так уж и быстро: со скоростью шагающей лошади или что-то вроде того.
– «Расскажи мне о море, моряк, – внезапно попросил Алва. – Расскажи…»
Под ногами скрипел никуда не спешащий гравий, валуны тоже вели себя смирно. Неужели камни тоже делятся на «барсов» и «козлов»?
– «Расскажи мне о море…»
Где оно, это море? Пыльные горбы тащатся впритирку друг к другу, не ворочаются, не встают на дыбы, не толкаются, только скрежещут каменным брюхом по превращенной в дорогу ране.
– «Расскажи мне…»
Очень невысокий обрыв и очень близкие тусклые спины – присядь, и тронешь рукой. Можжевеловый куст на самом краю разрублен пополам совсем недавно – в воздухе еще пахнет смолой…
– Рокэ, а я ведь понял, почему Дидерих назвал дорогу на эшафот слишком короткой, а Веннен – слишком длинной!
– Потому что оба так ничего и не поняли. – Алва отцепил шпагу и украсил ею иссиня-зеленые ветки. Рядом легли шляпа и куртка. – Если ты собрался дальше, избавься от лишнего, но я бы тебе не советовал…
– Я бы тоже не советовал, – проворчал Валме, глядя на трущиеся друг о друга бока. – Тебе.
Рокэ обернулся, но ничего не сказал, только ослабил ворот рубашки. А здесь в самом деле жарко. Наверное…
– Зоя – дура, ты их не уймешь!
– Скудость веры, как сказал бы Бонифаций.
– Скуден, – признался виконт, – но Заступник Создателев сейчас бы пришелся в самый раз. Не нам, так в Придде.
– «И были бы очи его исполнены света небесного…» – хмыкнул Алва и ловко спрыгнул на щербатый серый панцирь.
Жермон провоевал половину жизни, но столько людских и конских трупов сразу ему видеть еще не доводилось. Дриксы, каданцы, талигойцы, бергеры – все они лежали вповалку у подножья и на склоне Болотного. Первые полсотни шагов подниматься пришлось, выбирая, куда поставить ногу, дальше стало, как выразился Ойген, «чище», зато приблизилась стрельба. Еще через сотню шагов дорогу генералам заступил капитан-бергер и четверо внушительных ветеранов.
– Дальше идти опасно, – объяснил поведение подчиненных Ойген. – Докладывайте.
– Мы не можем очистить курган, – хмуро признался капитан. – Дриксы успели подтащить несколько пушек, пришлось остановиться. Их егеря все время пытаются пробраться к нам в тыл.
Ойген кивнул и перевел взгляд на Жермона. Барон полностью разделял опасения соплеменника, но предупреждать второй раз счел излишним. И правильно – еж с Печального Языка предупредил генерала Ариго на всю оставшуюся жизнь.
– Хорошо, остаемся здесь. – Проклятье, отсюда виден только сам проход между курганами и пространство за ним не больше чем на тысячу бье! – Капитан…
– Вестенхозе.
– Раз мы бережем свои драгоценные головы, вам придется рискнуть за нас. Если Бруно пошлет подкрепления, я должен узнать об этом немедленно.
– Будет исполнено. – Капитан поднес руку к шляпе и неторопливо зашагал наверх. Солдаты остались, устроившись шагах в десяти от начальства с таким видом, будто век тут стояли. Светило солнце, ухала артиллерия, ломило виски, и пора было наступать.
– Господа, – просто сказал Ариго, – сами видите, единственный наш козырь – быстрота, а единственный шанс – контратака. Ударим силами двух полков бергеров и всех приведенных мной батальонов при поддержке конной артиллерии. Ингертон, вам нужно место пошире, пойдете справа, со стороны Маршальского. Придд, раз вы такой любитель скачек с препятствиями, атакуете по склону в стык частей, сражающихся за Болотный, и тех, кто вклинился между курганами. Маллэ, принимайте вальдзейцев и идите с ними. Что это земляки маршала, вы знаете, что это его личный резерв – тоже. Они нам будут еще нужны… очень нужны, так что извольте зря не рисковать. Я с двумя резервными батальонами буду здесь. Полковник Придд, вы пока со мной. Генерал Райнштайнер?
– Я намерен принять участие в атаке.
– Хорошо. Начинаем сразу же, как будем готовы. Прошу всех поспешить. Бруно долго отдыхать не станет.
Может, надо было сказать Маллэ что-то еще? Пожалуй, что и нет. Станет беречь вальдзейцев – побережет и себя, а от пули никто не заговорен.
– Мой генерал, я должен объяснить свое решение.
– Зачем? Достаточно того, что ты угадал с Павса… тьфу ты, с Бруно.
– Только потому, что вы были правы с Пфейтфайером. Если бы Хелленштерн смог обойти правое крыло, все решилось бы у Лысого.
– Но решается здесь. Я правильно понял, что вы помирились с Арно?
– Насколько я могу судить, виконт Сэ в самом деле со мной помирился. По моему предложению мы перешли на «ты». Виконт спас графа Гирке и собирался спасти его лошадь.
– Я так и не понял, – усмехнулся Жермон, – кем вы с Гирке друг другу приходитесь и кто из вас кому полковник.
– Он наш единственный уцелевший родич. Я не хотел бы его потерять.
– А как же Гогенлоэ?
– Гогенлоэ – геренций Талига, – ровным голосом объяснил Валентин. – В таковом качестве я готов иметь с ним дело, но родственником данного господина не считаю. Моя мать в последние свои дни думала так же. Я могу идти?
– Можешь… Тебе не кажется, что собирается гроза?
– Пожалуй, нет. Мне второй день кажется, что что-то было, но, возможно, причина в курганах. В некоторых местах некоторые люди чувствуют себя странно.
– Павсаний?
– Мой генерал, это мои личные наблюдения.
– Вечером прибавишь к ним мои. – Если они дождутся вечера… Разрубленный Змей, ну и мысли перед атакой. Позорище! – Давай к своим, как раз добежишь. И не вздумай брать пример с Гирке!
– Приложу все усилия.
Приложит он… Ждите. А гроза все-таки будет, не сейчас, так к вечеру, иначе откуда такая духота? Не из-за курганов же, хотя Энтони что-то такое говорил…
– Мой генерал, бергеры двинулись.
– Хорошо. – К кошкам грозы и курганы, не до них!
Жермон наблюдал за сближением противников и прикидывал, не торопится ли Ингертон с выходом, когда сверху спустился капитан Вестенхозе.
