Нет, Ифигения прекрасно понимала, что Волчок не была виновата в бедах, обрушившихся на семью Сафских. Не она толкнула отца на предательство, не она перевела Фифи в дурацкую Школу Добра. Не она разбила честолюбивые планы на будущее... Хотя нет. Последнее сделала именно она, приложив свои тощие ручки к смерти айвэ Лиара. Айвэ был единственным, кто действительно заботился об Ифигении после падения ее отца. Не забывал, навещал на каникулах, расспрашивал об учебе и друзьях... Друзья – непозволительная роскошь для тех, кто хочет сделать карьеру при дворе.
Сафская мечтала о должности камер-фрейлины. При светлом дворе их было четыре, при темном только две. Биографии всех шести женщин были досконально изучены, основные вехи взяты на заметку. Нет, Ифигения не планировала всю жизнь провести в незамужних подругах королевы, как это сделала самая старшая из женщин, которой недавно перевалило за сорок.
Фифи была уверена, что найти достойную партию ей не составит труда. Достойная партия. Влиятельный муж. Титул статс-дамы. А уж от статс-дамы до наперсницы королевы рукой подать. Наперсница темной королевы. В груди уже не ёкало, когда Сафская мысленно произносила эти слова, потому что темный маг умер, и можно забыть о славном будущем и наивных мечтах. Дочери заключенного не место при Светлом дворе, да и при Темном никому не нужна выпускница Школы Добра, чтоб ей провалиться, этой Школе.
Айвэ Лиар умер, а Фифи Сафская продолжала жить. И с этой жизнью, в принципе, даже можно было бы смириться, и даже найти себе новую мечту получилось бы со временем. Но наивный веснушчатый нос Юлианы Волчок то и дело мелькал перед глазами и мешал сердцу биться ровно, сбивая мысли с привычного течения на жестокие фантазии о способах убийства одной не в меру жизнерадостной Юлы.
Правда, была одна вещь, которая грела душу короткими летними ночами.
Видимо, не только Сафской мешал спокойно жить один веснушчатый нос. Почти сразу после смерти айвэ, сразу после того, как директор Ясневский отправил «своих студентов» по домам, в дверь Ифигении Сафской постучали.
– Одна знатная дама желает с вами пообщаться, милочка, – сообщила стоявшая за порогом старуха и поманила Фифи за собой.
По непонятной причине несостоявшаяся наперсница темной королевы сразу догадалась, о какой даме идет речь. Поэтому, не раздумывая ни секунды и даже не взяв висевший тут же, в коридоре, плащ, шагнула из дома со словами:
– Показывайте дорогу.
Далеко идти не пришлось. Ровно до маленького сквера в конце улице. Ожидающая Сафскую дама была в плаще с капюшоном и маске, но Ифигения все равно ее сразу узнала.
– Что тебе обещал Лиар за твою помощь?
– Да не было особой помощи, – врать ближайшей фрейлине темной королевы? Увольте.
– Так что?
– Вашу должность.
– Забудь! Ее величеству не нужны такие придворные дамы, но она может великодушно закрыть глаза на твое участие в заговоре. Она даже готова платить тебе за информацию... о ней.
– За информацию и... – Сафская бессознательно подалась вперед и опустила веки, пряча блеснувший в глазах радостный блеск.
– Пока только за информацию, а там посмотрим.
Значит, ее величеству нужны сведения о пигалице? Что может быть проще!? Интересно, можно ли зачислять Юлиану Волчок во враги темной королевы? Хорошо бы, чтобы да. Как известно, враги Катерины Виног долго не живут.
Именно поэтому Ифигения Сафская потащилась вместе со всеми на крышу, хотя там было довольно прохладно. Именно поэтому с тоскою вслушивалась в нетрезвые голоса, ожидая услышать что-то такое, что могло бы заинтересовать ее величество.
Но Волчок откровенничать не спешила. Она смеялась, пела, говорила забавные тосты, рассказывала смешные истории из жизни русалок. Но ничего такого, из-за чего темная королева могла бы выписать внеочередную премию.
Вот досада! Сафская совсем уже было решила плюнуть на все и уйти с крыши, но тут ей на помощь неожиданно пришла Аврора Могила.
– Так где ты пропадала столько времени, Юлка? Целый месяц от тебя ни слуху, ни духу... И вообще, ходят странные слухи насчет тебя и Винога.
Пигалица слегка порозовела и пробормотала:
– Насколько странные?
– Говорят, ты с ним живешь! – выпалила Ласточка и поправила розовый рукавчик форменного платья.
– Живу, – Волчок громко вздохнула и покаянно повесила голову.
Обалдеть! Фифи едва с парапета не свалилась от такой новости. Вот это да! Будет о чем написать ее величеству. Ну, пигалица дает!.. Сафская спрятала в карман хрустальную пилочку, решив что маникюр можно доделать позже, и полностью обратилась в слух.
– Мы вроде как поженились. Вот, – протянула вперед руку, показывая колечко. – Прости, Аврорка, не хотела сегодня говорить. Это же твой праздник.
Пигалица вышла замуж за Александра Винога. Так вот почему королева велела следить за ней! А вовсе не потому, что записала ее в ряды своих врагов.
Нечестно!
Ифигения медленно поднялась на ноги, не отрывая безумного взгляда от колечка с волной из голубых бриллиантов. Это. Стало. Последней. Каплей.
Пальцы непроизвольно дернулись, выхватывая из воздуха магические нити. Сафская сама не знала, какое именно заклинание она будет создавать, но руки решили все за свою хозяйку. Фифа работала споро и легко. Простой фонарик она научилась делать еще в глубоком детстве и часто развлекала себя по ночам, создавая разноцветные огоньки, пока однажды ночью чуть не сожгла весь дом, экспериментируя с яркостью и цветом свечения.
– Иф, ты что делаешь? – спросила любопытная Ласточка, с удивлением глядя на Сафскую.
– И правда, Иф, не надо фонарей, – попросила Аврора. – Так хорошо...
– Хорошо. Хорошо, – рассмеялась истерично. – Теперь-то мне точно будет хорошо.
Размахнулась и запустила рассыпающийся в полете на тысячу жалящих искр фонарь в недоуменно-испуганное лицо, прямо в веснушчатый нос.
– Ненавижу!
Евпсихий Гадович рванул на себя дверь, изобретательно выстраивая мрачные предположения о том, почему после дружного женского визга, раздавшегося минут десять назад, с крыши не доносилось ни звука. Ступеньки, ведущие наверх, были действительно основательно залиты водой. Поэтому предположение о том, что кто-то устроил небольшую водяную войну, домовой не спешил отметать, хотя и признал, что выводы о потопе были несколько преждевременны.
Впрочем, выводы о войне, кажется, тоже не имели под собой почвы, ибо какая война без торопливого топота и радостного писка. Правильно, никакой. А на крыше никто не собирался бегать и пищать, хотя воды здесь было очень много, словно с неба на Школу Добра неожиданным ливнем пролилось целое озеро.
