Когда истерзанные останки Такхура наконец упали наземь, Аркаис опустился около тела Маритхи рядом со своим противником. Туда же кинулся Тангар, хромая и придерживая раненое плечо. Он бросился на колени и принялся звать ее по имени, едва касаясь пальцами тела, точно опасался ощутить, насколько оно мертво.
— Отпусти ее, Аркаис, — проговорил Раванга. — Она готова уйти.
— Нет! — крикнул Тангар ему в лицо. — Нет! Спаси ее, Великий Раванга!
— Ты ничего не сделал, — ответствовал Великому Сын Тархи, не обращая внимания на отчаяние хранителя! — Утратил Источник. Быть может, единственный в этом мире за многие годы.
— Ты видишь, что рана смертельна. Ее не могло спасти даже чудо. Это так, Тангар, — повернулся Раванга к хранителю, напряженно ожидавшему от него по меньшей мере этого чуда, — ее уже не вернуть. Прими, это воля Бессмертных.
Тангар прорычал что-то нечленораздельное.
— Ты не вправе удерживать ее Нить, она распадется, — повторил Великий. — И будет утрачена. По твоей вине.
— Я знаю, что делаю, Раванга.
— Про что он? — вмешался хранитель, сквозь пелену отчаяния зло взиравший на Сына Тархи. — Это ты!.. Это ты притащил ее сюда! Такхуру на поживу! И себе тоже! Ты!
Никто ему не ответил.
— Ее Нить тебе не принадлежит, ты уже много потратил, чтобы удержать ее в теле и вместе с тем уберечь от разрушения, — быстро ронял слова Великий. — Это все равно не продлится долго.
— Да. Много времени не понадобится.
Тангар в растерянности только взгляд переводил с одного на другого.
— Бессмертные не приняли тебя? Значит, они есть.
— Не совсем так, Раванга. Я просто достиг конца. Эта ступень — предел для меня. Дальше мне идти не суждено. И ты не уйдешь. Но я попытался и многое испытал. Я близко подошел к пропасти между мирами, я видел ее, но дальше дороги нет. Это не мой Ключ. И не твой.
— Чей же?
— Нет времени гадать. Используем, пока не поздно.
Великий застыл над девушкой изваянием.
— Что это ты говоришь? Что такое? — злился Тангар, поглядывая на Великого Равангу в поисках помощи и сжимая кулаки. И опять безответно.
— Неужели ты надеешься?… — Раванга покачал головой.
— Есть один только способ проверить.
— Но для чего?
Сын Тархи нагнулся над Маритхой и легко поднял почти невесомое для него тело перед обалдевшим хранителем. Тот аж задохнулся, не зная, как быть, умоляюще глядя на Равангу.
— Пройти может только один, Аркаис.
— Ее тело мертво. Я один.
Великий ощупал пальцами темноту позади, и она вытолкнула его руку. Тангар с надеждой взирал на него, явно ожидая какого-то чуда, на Сына Тархи — с величайшим подозрением в злом умысле.
— Боюсь, теперь уже никто не сможет проникнуть.
— Дверь открыта, и у меня все еще Ключ, — сказал Аркаис. — Нить не утрачена.
Но он промедлил, вглядываясь в Дверь.
— Эту Нить не пропустят, — уговаривал Раванга, сообразив, что у его противника уверенности нет. — А если ты потеряешь ее в междумирье…
— У меня много Нитей, и только одна из них моя собственная. На некоторое время ее Нить тоже присоединится к моему собранию. Сил у меня хватит, должно хватить.
— Это невозможно.
Хранитель, наконец, тяжело поднялся, смерил Сына Тархи ненавидящим взглядом.
— Нет ничего невозможного, Раванга. В этом я искушеннее. И потому не задерживай меня. Прошу тебя.
— Это что творится? Что ты такое вытворяешь? — взревел Тангар и оттолкнул Сына Тархи, хватаясь за тело Маритхи. — А ну отдай!.. — Он не закончил.
Его легко оторвало вихрем и бросило о стену так, что дыхание на время пресеклось.
В тот же миг Аркаис второй раз шагнул во мрак и исчез, унося на руках мертвое тело Маритхи.
Второй раз подниматься было легко. Ступени, незримые даже для его нечеловеческого видения, пронизывающего все и вся, легко ложились под ноги. Усилия, потраченные в первый раз, не пропали. Каждая ступень оплачена сполна, каждая потребовала жертвы или озарения. Многое из собранного за целую жизнь осталось на этой лестнице, чтобы он мог всего лишь подойти к междумирью. Зато теперь он двигался свободно, уверенно, одолевая ее шаг за шагом, будто поверхность каждой ступени хорошо заметна. И это хорошо, ибо нелегко удерживать Нить, что тебе не принадлежит.
Но надо удержать. Потому что если она истечет прямо здесь, на Ступенях, то надолго останется между мирами. Клубку не размотаться вновь. Вот она, истинная смерть, которой нет, и жизнь, которой нет. Вот где истинное наказание. Разве с этим можно сравнить земные игры Сыновей Тархи, что свершают путь без права на ошибку?
Один из них сейчас очень близок к ошибке. Дать истечь ее Нити здесь — невозможно, не дать истечь из глухого уже сосуда — и она распадется от собственного света. Никому не принадлежит, никому не отдает свою силу. Так трудно ее поглощать.
Он не мерил своих сил, просто уверовал, что их хватит до того, как он достигнет предела. И на последний рывок их тоже должно быть довольно. Потому и хорошо, что Ступени теперь ложатся под ноги без загадок, стен, бесконечного спора, видений прошлого и будущего. Без боли и слез. Одна за другой… Достаточно одолеть только раз… чтобы встать у черты, когда захочешь.
Есть предел. Почти у всех и даже у него. Но у Маритхи его сейчас нет, как нет больше тела. Нить не видит пределов. Если свободна.
Он обернулся, ощутив чужое присутствие. Нарутха. Она не оставила Маритху даже здесь. И черная пелена из абсолютного мрака для нее не преграда.
Следующая ступень. Впереди уже клубится неведомое, скоро конец пути.
Он встал на последнюю ступень. Дальше нет дороги в мир Бессмертных. Дальше пропасть. Это там бурлит неведомое, подступая к самой черте. Ничто, полное жизни, бушующее и кипящее, рождающее множество чудесного. Но оно бесплотно, и не на что поставить ногу. А на другом конце пропасти врата, огромные. Он чувствовал их упругую, пористую ткань, такую же, как и у нижнего предела. Видел, что они ждут. Открыты одним Ключом. И пропасть неширока. Но нельзя шагнуть дальше, чем на одну ступень. Невозможно.
Нарутха встала рядом. Он вгляделся в странные глаза, полные знания, ему недоступного. Что ты хочешь сказать, Страж?
Он хотел вложить все силы в бросок, но нарутха просила одного — удержать эту Нить до врат. Все остальное и так будет сделано.
Истина открылась. Наконец.
Он положил Маритху на спину Стража. Многочисленные иглы выросли, гибко изогнулись и обняли тело. Казалось, нарутха несет непосильный груз, но Страж легко прыгнул, распластав все четыре лапы в медленном полете, который длился и длился, хотя пропасть представлялась небольшой. Там не было времени, но стоявший на Ступенях принес его с собой, из нижнего мира. Догадавшись, он перестал следить за полетом, отбросил все, сосредоточившись на Нити, и врата почти тотчас приняли Стража.
