— В машине не работает маскировка. А с нашим потрепанным видом доедем лишь до первого патруля. Не говоря уже о поисковых группах ордена.
— Я здесь причем? Я в эти игры играть не собираюсь!
— Мы для этого тебя и разбудили. Чтобы ты помогла.
Она опять издала недовольные звуки.
— Между прочим, кое-кто специально для этого свои силы тебе отдал… — сухо подал голос Санек.
— Всем, конечно, большое спасибо, но мы как-нибудь сами из города выберемся! — бросила она. — Николаичу большой привет! Скажите, я все равно до него когда-нибудь доберусь, и он пожалеет, что на свет родился. — Ведьма потянулась к ручке двери, собираясь выйти. — Пойдем.
— Насть, не дури! — попытался остановить я. — Твоя ненависть застилает глаза. Это нормальные ребята.
— Пошли. Мы справимся и без них.
— Нет.
— Нет? — она удивленно обернулась и даже закрыла дверцу.
— Нет. Я еду с ними.
Повисла пауза. Похоже, она не ожидала от меня такого предательства.
«Не надо, Миш. Она слишком гордая. Не дави.»
— Да ты на себя-то посмотри! Слабая! Раненая! Даже автомат заблокировать не смогла! Вояка, блин! — внял я голосу ангела и решил немного разрядить ситуацию иными аргументами. — Может хватить понты колотить?
Она раскрыла рот от обалдения, не зная что ответить.
Но точку в разговоре поставил Семен, резко обернувшись и заорав:
— Слышь, ты, умница! С тобой или без тебя мы будем прорываться! Если ненависть для тебя важнее — вали отсюда! Только я и копейки не поставлю, что ты до завтрашнего вечера доживешь!
Не знаю, то ли мой отказ, то ли рык Семена на нее подействовал, но она бессильно откинулась на спинку.
— Что надо делать?
А из глаз побежали две влажные дорожки.
* * *
— Направо. Потом еще направо. За мусорными баками налево. Да, здесь во двор. Все, приехали.
Мы вылезли из машины. Колян помог мне, буквально таща на себе. Настя хоть и шаталась, кривилась от боли и придерживала раненую руку, от помощи гордо отказалась.
Двор был открыт, просматривался и простреливался со всех сторон. И рядом был Ленинский проспект, на котором мы за пятнадцать минут насчитали шесть обычных патрулей и два спасовских. Да еще над нами дважды пролетел вертолет. Город гудел подобно разворошенному муравейнику. И какое-то чувство говорило, что если нас обнаружат, будут гасить издалека, не вступая в близкую перестрелку, плевав на конспирацию.
— Вон, белая девятка. Номер — раз, два, три.
— Вижу. — Ответил Санек, напряженно всматриваясь в ночь. — Ключи хоть есть?
Настя отрицательно покачала головой.
Машина также просматривалась отовюду и продувалась всеми ветрами. Подойти к ней незаметно не получится. С одной стороны это хорошо, но с другой…
— А если все же под колпаком?
Девушка неуверенно пожала плечами.
— Он сказал о машине лишь вскользь, однажды. Я не придала особого значения. А он вон оказывается что имел ввиду!
— Если она под колпаком ордена, от нее же должны идти в стороны заколдованные линии связи? — подал голос я.
— Могут. — Кивнула девушка. — Но я не чувствую.
— Я их вижу. Только нужно подойти ближе.
— Отставить ближе! Тобой мы рисковать не будем.
— Сань, а выбор есть? Если мы не возьмем эту чертову тачку, через десять минут, когда Настя отрубится от истощения, нам всем крышка.
Санек хмыкнул, понимая, что я прав.
— Даже если она чистая, там защита должна стоять на все случаи жизни. Рассчитанная как раз на меня, чтобы только я открыть смогла. А я слаба. — Поддержала Настя.
— И чё?
— Саш, этот юноша единственный из нас может сквозь двери проходить. Только он сможет снять защиту изнутри.
Санек нахмурился.
— Мы пойдем. Я прикрою.
— Ты то уж сиди! Героиня, блин! Ты себя видела? Мало что еле держишься, так еще в кровищи вся!
Настя недовольно поджала губы.
— Колян с ним пойдет. Семен, там деревья, с той стороны? Идеальная позиция.
Семен кивнул, закинул автомат на плечо и скрылся в темноте.
— Если что, мы вас сразу хватаем и деру. Держи. — Санек дал обалдевшей ведьме Колянов автомат и полез на водительское сидение.
— Удачи.
Мы пошли. Ноги слушались плохо, поэтому я в основном висел на плече орлиноносого.
— Пушку дай.
Я протянул вампиру свой ТТшник, который тот засунул за пояс.
Есть такое понятие, Всемирный Закон Подлости. Его особенность заключается в том, что проявляется этот закон только тогда, когда его совсем не ждешь. Ну, то есть мы были готовы почти ко всему. Что сейчас из-за угла выскочат бронированные джипы, перекроют дорогу, начнут стрельбу… Ну, или на худой конец мордой в землю ткнут, всяко бывает. Вертолеты, спецназ, сирены… Но никак не ожидали, что нам навстречу из темноты выскочат… Пордон, степенно выйдут четыре серые тени в форме и с фонариком.
Птруль ППС. Приехали. Конечно же, согласно все тому же закону, мимо пройти они не могли.
— Старший сержант Самойлов! — откозырял ближайший. Другой стал в метре в стороне. Двое оставшихся о чем-то переговаривались чуть сзади, не обращая на нас особого внимания. — Документики разрешите?
И что это он так ласково? Откозырял, документики требует…?
Блин, а у меня рубашка вся в крови!
Я нагнулся еще сильнее, имитируя пьяного, повиснув на Коляновом плече.
— Командир, извини, не взял с собой. Но если нужно, тут не далеко. Вот, видишь, это чудо в перьях домой веду. — Вокруг нас начала твориться волшба, колдовство. Колян пытался самым быстрым и доступным способом убедить стражей порядка, что все нормально, мы не их клиенты. При этом я видел, что вампир слабеет. Он и так пустой, все силы Насте отдал, а тут еще и это…
Кажется, прокатило. Менты посмотрели более дружелюбно. А то я уж было почувствовал палец Семена на спусковом крючке «Калашникова»… Нет, палец был, и у Семена, и у Насти с Саньком. Но мне очень не хотелось, чтобы погибли эти ребята, просто выполняющие свою работу. Нет, честных ментов в Москве я не видел, и не сомневаюсь, что не будь у нас колдовских способностей, меньше, чем «штукой» мы бы не отделались, но вот смерти я ребятам не желал.
— А у чуда документы есть?
Я почувствовал, как напрягся Колян. Он был пуст, опустошен. А в моем паспорте черным по белому стояла фамилия, наверняка попавшая во все милицейские ориентировки, наряду с моими особыми приметами.
— У тебя паспорт есть с собой? — как бы перевел специально для меня, в уматень пьяного, Колян, пытаясь потянуть время. Я так же медленно кивнул.
