— Что ж, это другой разговор. Этого почти достаточно, — тоном наставника проговорил пожиратель боли.
— Заставишь умолять?.. — в ужасе Грэг Дэвери понял, что сейчас готов ровно настолько уронить свою гордость.
— Умолять? — поморщился Бэстифар. — Какая пошлость! По-твоему, у меня такие проблемы с самооценкой? Нет, Грэг, от тебя требуется лишь осознать, что это развлечение прервать можешь только ты сам, если окажешь мне небольшое содействие.
— Я это знаю, — выдохнул Грэг и добавил, сокрушенно прикрыв глаза, — я… я согласен.
Бэстифар молча положил перед охотником тетрадь и раскрыл ее на последней исписанной странице. Чернильницу он заботливо придвинул к пленнику.
— Это правильный выбор, мой друг. Должен признать, что почти не разочарован. Ты долго продержался, но если вдруг предпочтешь выкинуть какую-нибудь глупость и продолжить…
Охотник, мысленно проклиная себя, дрожащей рукой вынул перо из чернильницы и затравленно посмотрел на своего мучителя. Мысли о том, чтобы как-то расстроить план аркала, неустанно вертелись в его голове, однако, стоило лишь представить, как мастер пытки предпочтет отплатить за это, и тело покрывалось холодным потом.
— Что ты хочешь, чтобы я написал?
Бэстифар осклабился.
— Пиши: «Наткнулся на одно очень странное место. Нужно проверить, могут быть замешаны существа».
Грэг опустил голову, прерывисто вздохнув, и послушно вывел продиктованные слова вверху страницы. Бэстифар внимательно проследил за действиями пленника.
— Хорошо. Теперь внизу припиши: «Поговорить с Мальстеном О.», этого достаточно.
Охотник исполнил указание, рука тряслась крупной дрожью и с трудом слушалась. Не успел он вывести последнюю букву, как аркал спешно забрал тетрадь и отошел к двери.
— С тобой приятно иметь дело, барон Дэвери. До новых встреч! — улыбнулся он. — Я распоряжусь, чтобы тебя отвели в твою камеру и позаботились о тебе надлежащим образом.
* * *
Сонный лес, Карринг
Двадцать пятый день Матира, год 1489 с.д.п.
Образы чужого прошлого исчезали и таяли, постепенно уступая место реальному миру. Нестерпимый жар продолжал распространяться по телу, заставляя кровь походить на жидкий огонь, и все же Мальстен старательно цеплялся за видение стремительно ускользающим сознанием.
Каким-то неведомым образом данталли чувствовал связь дневника с его хозяином и понимал, что Грэг жив до сих пор. Теория оказалась верной: Бэстифар не собирался убивать охотника, он намеревался использовать его в своих целях. Вот только, как сообщить об этом Аэлин, Мальстен не знал, потому что чувствовал, что жар яда тринтелл вот-вот спалит его изнутри. Невольно мелькнула догадка, что нечто отдаленно похожее испытывают сгорающие на костре данталли и их пособники…
Мысли путались, в них всплывал ненавистный образ Бенедикта Колера, вперемешку с тем приходили воспоминания об убитых членах семьи в Хоттмаре, о малагорском цирке; мелькало странное, колючее чувство, связанное с тем, что теперь там находится другой данталли — некто по имени Дезмонд.
Мальстен не знал, удалось ли ему озвучить свою основную идею вслух, или она тоже лишь мимоходом проскользнула в его сознании:
— Грэг жив… он жив… — данталли готов был кричать об этом, надеясь быть услышанным, но на деле не понимал даже, шевелятся ли его горящие огнем губы. Представляя себе строгость, с которой бы среагировал на эту слабость Сезар Линьи, Мальстен всеми силами своего угасающего сознания мечтал лишь о том, чтобы это поскорее прекратилось.
«Пожалуй, Тисса была права. Это убивает», — успел подумать он. Казалось, в отдалении зазвучал обеспокоенный голос Аэлин, выкрикивающий его имя. Данталли попытался отозваться, но не смог. Острая вспышка жара, который по определению просто не мог быть сильнее, накрыла его с головой, и демон-кукольник провалился в спасительную темноту, в которой не было ничего: ни Суда Богов, ни возможности перерождения. Только забвение и тишина…
Москва.
25 марта 2015 года — 4 января 2016 года.
Аггрефьѐры (вестники беды) — вид иных существ, широко распространенных вблизи погостов, мест побоищ, в отдаленных уголках Арреды. Имеют иммунитет к любой болезни, продолжительность жизни схожа с человеческой. Люди опасаются аггрефьеров, т. к. считают их вестниками беды и воспевателями смерти. Считается, что аггрефьеры восхваляют и прославляют смерть истошным воплем. Их особой способностью является предвидение смерти.
Аркалы (пожиратели боли) — вид иных существ, населяющих Арреду. Внешне неотличимы от людей, но обладают способностью поглощать чужую боль и видеть ее причины. О своих возможностях знают с рождения, не нуждаются в обучении. Их воздействие сопровождается красным свечением. Сами к боли невосприимчивы, неспособны ее испытывать. Аркалы опасны тем, что могут как забирать чужие страдания, так и передавать их. В темные времена Арреды считались мастерами пыток.
Арреда — согласно легендам, так боги, правящие на земле, называли свои владения до изгнания. Сейчас Арредой принято называть все известные земли мира.
Венсель — в пантеоне богов Арреды считается божеством, ответственным за выздоровление и исцеление. Ходят легенды, что именно рука этого божества наградила хаффрубов способностью к регенерации. Покровительствует третьему зимнему месяцу — Сойниру. Священным животным Венселя считается ящерица.
Влора — в пантеоне богов Арреды считается богиней плодородия. Покровительствует первому весеннему месяцу — Фертему. Священным животным Влоры считается кролик.
Война Королевств — мировая война за территориальный передел мира, вовлекшая в себя все королевства большого материка Арреды, а также несколько заморских государств.
Гам — в пантеоне богов Арреды считается божеством войны. Выступает на Суде Богов на стороне тех человеческих душ, которые имели непосредственное отношение к войне или воинской службе. Покровительствует первому зимнему месяцу — Гуэру. Священным животным Гама считается рысь.
Голубая Кровь — выражение, изначальное значение которого связывалось с мифическим островом Ллиан, считавшимся родиной чистокровных данталли. Изначальный смысл выражения состоял лишь в указании цвета крови демонов-кукольников. Позже, с зарождением Красного Культа, полагавшего данталли истинными правителями мира, данные слова стали применяться и к другим властителям и приобрели переносный смысл, подразумевающий под собой знатную особу.
