Другого выхода у нее не было. Когда-нибудь ей все равно пришлось сказать ему все то, что было сказано сегодня. Лейда знала, что, когда придет решающий момент, ей будет тяжело - но до сих пор, оказывается, не до конца осознавала, насколько. Ну и Рик, естественно, не мог не подлить масла в огонь. Взять хоть его последние слова. Зачем ему потребовалось это говорить? Не мог хотя бы раз обойтись без эффектных жестов? Это все его дурацкий, мальчишеский пафос… Если в жизни происходит что-нибудь мучительное, Рик всегда сумеет довести невыносимость ситуации до наивысшего накала. Алейн Отт, пожалуй, мог бы написать с него отличного героя для своих трагедий, - с горечью подумала она. Похоже, во всех этих книгах вообще гораздо больше правды, чем ей представлялось раньше. Скажем, обороты вроде "его сердце разрывалось от горя", всегда казались ей изрядным преувеличением, но сейчас она начала понимать, что за этим выражением и вправду кое-что стояло. Во всяком случае, тупая, давящая боль в груди, которую она чувствовала сейчас, не имела никакого логического обоснования. Другое дело, что не каждый вправе закатить глаза и умереть, словно герой в какой-то патетической мистерии.
Лейда стиснула зубы. Она сумеет это вынести. Должна суметь. В конце концов, в мире есть люди, за которых она все еще несет ответственность. Прежде всего - ее отец, в одночасье превратившийся в беспомощного инвалида. А после него - младший брат Джори. В ее положении даже есть кое-какие плюсы. Человек, которому больше нечего терять, уже не станет ничего бояться. Даже "черной рвоты".
Она едет в Гверр. Отец не потерпел бы этого, если бы был здоров, но теперь он не хозяин даже самому себе, не говоря уже о ком-нибудь другом.
Вот интересно, чего было больше в его нежелании видеть ее в их замке - страха перед эпидемией или негодования на "опозорившую" его дочь?.. Лейда ничуть не сомневалась в том, что слухи о ее связи с "дан-Энриксом" достигли даже Глен-Гевера. У придворных сплетников очень длинный язык и очень мало чувства чести, так что кто-нибудь, скорее всего, давно уже написал ее отцу. Тем более, что в последнее время Крикс и Лейда даже не особенно скрывались. Лейда наконец-то разгадала для себя загадку той немыслимой для женщины свободы, которой когда-то пользовалась Бесстрашная Беатрикс. Оказалась, что свобода - это вообще не то, что могут дать или не дать тебе другие, а то, на что рискнешь ты сам. И она откровенно наплевала на косые взгляды и на перешептывания придворных дам, и безжалостно поставила на место всех хлыщей вроде Флориана Фессельда, возомнивших, что такая скандальная для придворной леди репутация дает им основания с ней вольничать.
Воспоминание об этом придало ей сил, и Лейда встала. Она не собиралась возвращаться в Гверр, словно побитая собака, и просить у отца прощения за совершенные ошибки. Да, ее любовь к оруженосцу коадъютора действительно была ошибкой - но совсем не потому, что думает на этот счет ее отец. Если перенесенная болезнь не слишком сильно повлияла на его характер, им, пожалуй, трудно будет уживаться под одной крышей. Но ничего не поделаешь. Чтобы отец не думал на ее счет, она сейчас нужна ему - и она не позволит оттолкнуть ее из глупой гордости и его вечного упрямства. Но даже больше, чем отцу, она, пожалуй, была нужна Гверру. Провинцией, соседствующей с мятежным Гардаторном, не могут управлять слепой старик и семилетний мальчик. Правда, вмешательство женщин в дела управления провинцией для Гверра - нечто еще более немыслимое. И плевать они хотели, что она была правой рукой Элиссив с того дня, как Валларикс провозгласил ее наследницей, а за последний год и вовсе превратилась в ее личного секретаря. Пусть она принимала делегации островных послов и прочитала больше книг, чем видел в жизни кто-либо из гверрцев - это не имело ни малейшего значения, поскольку она была девушкой. Тем труднее будет справиться с ее задачей - сделать все необходимое, не ввязываясь в проигрышную войну с ревнителями существующих традиций.
С какой стороны не посмотреть, на ее плечи ложилась тяжкая ответственность - но это было даже хорошо. Тем меньше будет времени на то, чтобы жалеть о невозможном и копаться в собственных воспоминаниях.
- Тилле! - окликнула она. - Тилле, пожалуйста, поди сюда.
Дверь смежной комнаты осторожно приоткрылась. На лице служанки, заглянувшей в спальню, проступило изумление.
- Что, мейер Рикс уже ушел?..
- Ушел, - коротко подтвердила Лейда.
Несмотря на свое положение, Тилле была ее подругой, и Лейда не собиралась скрывать от нее случившееся. Но начинать подобный разговор сейчас было нельзя. Хладнокровная решимость, снизошедшая на нее, пока она обдумывала свои планы, была очень хрупкой - и Лейда боялась выяснять, что прячется под ней.
- Помоги мне собраться, - сказала она. - Мы уезжаем.
- Куда?.. - еще сильнее удивилась Тилле.
- В Глен-Гевер.
Глаза служанки округлились. Лейда уже далеко не в первый раз подумала, что Тилле была удивительно хорошенькой, но сейчас эта мысль отозвалась в ней ощущением своей вины. Тилле бы не в провинцию возвращаться, а остаться при дворе и через пару лет выскочить замуж за какого-нибудь молодого рыцаря, лучше всего - младшего сына в собственной семье, чтобы отец и остальные родичи не строили на его счет особых планов.
- Месс Лейда, вы с ума сошли! - выпалила служанка. - Как же можно возвращаться в Глен-Гевер? Там ведь "черная рвота"!.. Да я в жизни туда не поеду, пока эта зараза не сойдет на нет.
Лейда кивнула.
- Ты права, тебе лучше остаться здесь. Я попрошу Элиссив найти для тебя какое-нибудь дело во дворце… - Лейда устало потерла лоб, пытаясь сосредоточиться. Как же все это тяжело. - Принцесса все устроит, не волнуйся. А сейчас все-таки помоги мне собрать вещи. Тебе в Глен-Гевере правда делать нечего, а вот я обязательно должна поехать. Ты ведь знаешь, что случилось дома. Отцу нужна моя помощь.
- Помощь? - недоверчиво переспросила девушка. Она неплохо знала лорда Годелвейна. - Да ведь он вас на порог не пустит.
Лейда горько улыбнулась.
- Сомневаюсь, что он сейчас в состоянии мне помешать.
Но Тилле не собиралась униматься.
- Может быть, и так. Но что, если вы тоже заболеете?
"Тогда я, вероятнее всего, умру. И все это, так или иначе, кончится" - подумала Лейда Гефэйр, и, несмотря на всю серьезность положения, едва не засмеялась - оказывается, ей тоже не был чужд тот пафос, который она так осуждала в Риксе.
- Я не заболею, - твердо сказала она.
"Я просто не имею права заболеть".
Наверное, в ее последней фразе прозвучала такая мрачная уверенность, что это сбило Тилле с толку. Девушка растерянно захлопала ресницами.
