— Куда теперь? — прохрипели рядом. Сержант, кажется, из третьей роты. Бывшей роты...
— Полковник решит. — Давенпорт покосился на белобрысого здоровяка, чьего имени так и не расслышал. — А вот заряды разделить нужно.
Разделили, умылись, и полковник потребовал уцелевших офицеров к себе. Вопроса «что дальше делать» для него не существовало — сражение не закончилось, значит, продолжаем сражаться. Надо решать, как и где.
— Идти вдоль кургана означает уткнуться прямо в дриксов, — предположил капитан-мариенбуржец.
— Да, — согласился потерявший вместе с конем смешливость Бертольд. — Будь нас и пороха побольше, для «гусей» вышел бы неприятный сюрприз, а так...
— Я бы предложил без лишних неприятностей добраться до своих, — поддержал Бертольда уже совсем незнакомый капитан, — и уже тогда сражаться в общем строю.
Добавить было нечего, и Чарльз с теньентом из третьей роты промолчали.
— Решение принято, — подвел итог господин полковник и машинально оправил обшлага на порванном и измазанном землей мундире. — Донесите его до подчиненных, а теперь я считаю нужным исправить свою ошибку. Нам следовало начать с взаимного представления. Я...
— Тревога! — Заполошный вопль из кустов вновь оставил начальство без имени. — Конница! Много... Сейчас тут будет!
— Кто-нибудь, проверьте.
— Я посмотрю. — Чарльз стоял ближе всех, и к тому же он был кавалеристом. — Бертольд, со мной.
Всадники, до эскадрона, шли шагом, соблюдая подобие строя. Они явно побывали в бою и еще более явно не победили.
— Свои, — сделал очевидный вывод Давенпорт, раздвигая ветки. — Не легкоконные, но и не кирасиры... Похоже, как и мы, обходят место сражения.
При виде выбравшихся из зарослей талигойских офицеров ехавший во втором ряду конник дал измотанной лошади шенкелей, ветерок не преминул подхватить знакомый лиловый шарф. «Спруты». Неужели... все?!
7
«Победитель дракона» и золотой бергерский «Кораблик» взвились над жалким в сравнении со сданным Болотным пригорком, превратив приречный бугорок в подобие крепости. Сюда стащили два десятка легких пушек: полковых — тех, что удалось сохранить при отступлении, и переставшую быть конной батарею. Они и остановили чересчур уверенно двинувшихся вперед кесарских пикинеров. Некий бравый сверх меры гвардейский генерал счел, что сброшенные с кургана «фрошеры» сопротивляться не смогут. Это он напрасно так подумал, и груды искромсанных картечью тел на залитой кровью истоптанной траве подтверждали серьезность просчета.
А вот Ариго не ошибся, в этом Арно не сомневался, хотя приказ прорываться не к главным силам, а к дерущимся в окружение бергерам и был неожиданным. Но своих не бросают! Брошенные на произвол судьбы свои — это какое-то количество спасенных шкур и проигранная война, к тому же шанс выручить горцев все-таки был. И надо же, отчаянная атака вальдзейцев удалась, через четверть часа они пробились к рванувшимся навстречу агмаренцам. Дальше пошло хуже. «Гуси» в свою очередь напряглись и сперва остановили прорыв, а потом начали теснить противника от курганов к реке, и тут уже, дойдя вот до этого пригорка, уперлись талигойцы. Великолепная атака во славу кесаря и Дриксен захлебнулась в крови, большей частью «гусиной».
Гвардейские командиры приняли свою ошибку к сведению, перестроились и насели с флангов. Хорошо так насели, основательно. Со спины беспокойно роющего землю Кана Арно видел, как приближаются две колонны под белоснежными знаменами. Свеженькие. «Лебеди», реявшие над побывавшими в деле полками, успели уже и посереть, и покраснеть, и почернеть...
— Господа, — велел тоже сидевший в седле Ариго, — извольте приготовиться.
Вслед за генералом Арно проверил пистолеты и попробовал на всякий случай шпагу, рядом то же самое сосредоточенно проделывали другие свитские. Ломившимся к вожделенному призу кесарцам оставалось с полсотни шагов, и тут «гуси» напоролись на бергерский клин, и острием его был Ульрих-Бертольд. Не с пресловутым шестопером, с обычной алебардой, но хватило и этого.
— Агма-р-рен! — Алебарда запорхала в воздухе, словно легкая придворная шпага, заставив передовых гвардейцев отшатнуться...
— Агма-р-рен! — Полетели обломки пик, потом — чей-то то ли шлем, то ли голова. Валентин не зря брал у старика уроки, этот в самом деле мог научить...
— Агма-р-рен! — Теперь барон рубил руки, плечи, шеи, головы. В рядах наступающих появились кровавые дыры.
— Агма-р-рен!...
Остановить Катершванца извечным врагам не удавалось, это он развалил их строй и, поддержанный соплеменниками, ринулся дальше.
8
Доставшийся Чарльзу осиротевший гнедой был весь в разводах подсыхающего мыла, но дать бедняге как следует отдышаться не получалось. Полковник торопил, да и люди, в отличие от лошадей, рвались туда, где все еще гремели пушки.
«Спруты» — изрядно пострадавший и отбившийся в ходе общей свалки от своих эскадрон — главенство бергера признали без возражений.
— Нас отрезало, когда гвардейцы навалились на пехоту Ариго, — объяснил принявший командование над эскадроном Реми Варден, — но ведь это не повод выходить из боя... Мы готовы, а кони отойдут по дороге.
Полковник кивнул и повел теперь уже пехотно-кавалерийский недополк дальше, намереваясь выйти к своим за Маршальским, и обход этот для Чарльза оказался труднее боя. Гнедой еле переставлял ноги, норовя опустить голову пониже; немилосердно парило, обещая к вечеру грозу, но до нее еще следовало дожить — Чарльз отнюдь не был уверен, что это у них получится.
Отряд как мог быстро огибал зависшее над Мельниковым лугом белесое пороховое облако. Шли почти вплотную к болотцу, под копытами что-то цвело, а что-то увядало. Острый аромат приречных трав напоминал о смерти сильней непрекращающейся канонады. Это становилось невыносимым, и Чарльз тронул лошадь шенкелями, побуждая двигаться быстрее. Гнедой и не подумал послушаться; капитану пришлось кольнуть страдальца шпорами, и тот соизволил перейти на вялую рысь, впрочем, на то, чтобы догнать Вардена, ее хватило.
— Вместе веселее, — хохотнул отнюдь не выглядевший веселым Реми, — люблю встречать знакомых.
— Ты ведь из Эпинэ, как тебя занесло к Придду? — Сам Чарльз не терпел, когда к нему лезут с расспросами, но разговор с бывшим сослуживцем отпугивал настоянную на травах тревогу. Варден, впрочем, и не собирался злиться. Как и откровенничать.
— Долго рассказывать... Вместе уходили из Олларии, потом меня зачислили к твоему отцу, но перед марагонским маршем я отпросился в авангард. «Спруты» умеют драться, а что еще по нынешним временам нужно?
