– Удачи вам в грядущих пиар-войнах, – сказал Ломтев.
Почему-то ему хотелось оставить последнее слово за собой, и граф Крестовский каким-то образом сумел уловить это желание, и ушел, не проронив более ни звука.
* * *
Волхв был, какой надо волхв.
Он был нечесан, хаотически бородат, и от него слегк пованивало псиной. Но, по крайней мере, он заявился не в рубище, а в каком-то засаленном, явно видавшем и лучшие времена, кафтане, изначальный цвет которого после многих лет уже практически не угадывался.
Волхв усадил Ломтева на стул посреди комнаты, попросил закрыть глаза, а потом принялся совершать какие-то пассы над его головой, ходить вокруг, периодически срываясь в присядку, что-то бормотать, и только что в бубен не бил.
Ломтев ничего, кроме запаха псины, не чувствовал, и ему было откровенно скучно.
Весь вчерашний вечер и все сегодняшнее утро он старался определить наличие силы самостоятельно, но ни черта в этом не преуспел. Молнии из пальцев не выскакивали, лампочки продолжали гореть, несмотря на мысленные приказы Ломтева погаснуть, и вообще, было совершенно непонятно, как это должно работать.
В открытой сети, разумеется, никаких сведений о магических практиках не находилось. Привилегированное общество умело хранить свои секреты.
Процедура, отнявшая минут сорок ломтевской жизни, наконец-то закончилась, и волхв позволил Ломтеву открыть глаза, а сам, вконец обессиленный, рухнул в кресло, которое обычно занимал старый князь.
Кстати, что-то его давно не видно.
– Ну что? – спросил Ломтев. – Какой диагноз? Каков, так сказать, приговор?
– Туманно будущее, и скрыто оно от меня, ваша светлость, – рек волхв густым басом. – Закрыто сознание ваше и есть в нем области тьмы, моему взору неподвластные.
Это, наверное, старый князь закуклился, подумал Ломтев. Это и хорошо, не надо никому знать, что я его не убивал.
На войне любая мелочь пригодится.
– Откровенно говоря, так себе результаты, – заявил Ломтев. – Хотелось бы более конкретного.
– Не бывает ничего однозначного в души тонких материях, – сказал волхв. – Спит внутри вас сила великая, ваша светлость, но пробудится ли она когда-нибудь – то мне неведомо.
Ну, это уже что-то, подумал Ломтев. Хотя четкая инструкция по пробуждению силы была бы лучше.
Желательно, пошаговая. Но, видимо, ничего такого в этом мире для Ломтева не предусмотрено.
Возможно, внутри кланов и существуют какие-то техники, но делиться ими с конкурентами никто не будет.
– Никогда не видел я ничего похожего, – продолжил волхв. – Впрочем, недолго я живу на свете этом, всего-то пятьдесят шесть годиков, со многим еще не довелось мне встретиться.
– Все когда-нибудь случается впервые, – согласился Ломтев. – А какие-нибудь практические советы воспоследуют?
– Бессмысленны советы в делах таких, – сказал волхв. – Иди по той дороге, которой судьба тебя ведет, и в конце концов ты окажешься там, где должно.
– Так и я могу, – сказал Ломтев. – А как мне пробудить силу великую?
– Простые смертные над этим не властны, – сказал волхв, поднимаясь на ноги. – Дозвольте откланяться, ваша светлость. Призывают меня и другие дела, далеки они от столицы, нелегок путь.
– Нелегок, – согласился Ломтев. – Дозволяю.
* * *
Ночью Ломтева попытались убить.
Он проснулся от тяжести в груди и от невозможности сделать вдох, и сначала было решил, что у него инфаркт, и он наконец-то допрыгался, и тайное общество может утереться со всеми своими планами, и вслед за этим сразу же пришла злость на себя и это немощное тело, которое мешало ему придти на помощь дочери.
Он захрипел, попытался открыть глаза, ничего не увидел, но ощущения возвращались, и он понял, что это вообще не инфаркт, потому что сердце бьется хотя и часто, но не болит, а невозможность дышать обусловлена прижатой к его лицу подушкой, а тяжесть в груди исходит от упирающегося в нее, видимо, для верности, колена.
Быть задушенным подушкой в собственной кровати в доме престарелых – это был бесславный конец жизненного пути старого князя, да и его собственной карьеры тоже, и Ломтев окончательно рассвирепел. Он принялся дергаться и извиваться, пытаясь сбросить с себя убийцу, но тот был сверху, он был тяжелее, сильнее, и, что совсем уж немудрено, моложе, и ладить с ним у Ломтева не получалось.
Левая рука его была прижата к телу, и задействовать ее он никак не мог, и тогда он сжал правую руку в кулак и ударил. Кулак наткнулся на что-то очень твердое, явно не человеческую плоть, но ярости Ломтева это никак не препятствовало. Он ударил еще раз и еще, разбивая костяшки пальцев в кровь, и с каждым ударом ему казалось, что его кулак становится все тяжелее, и в какой-то момент он стал совсем тяжелым, и очередной удар уже не встретил сопротивления, а точнее, напрочь его подавил, и кулак проломил что-то твердое, погрузившись во что-то мягкое и теплое, и убийца захрипел и обмяк, ослабляя хватку, но для того, чтобы скинуть подушку с лица и нормально вдохнуть, Ломтеву все равно потребовалось какое-то время.
И еще какое-то время он просто дышал, а несостоявшийся убийца все еще лежал на его теле, продолжая истекать чем-то теплым.
Ломтев принялся ворочаться и таки сбросил его с себя, а потом левой рукой дотянулся до цепочки бра и включил свет.
На полу его спальни лежал мертвый оперативник СИБ, в его бронежилете и плоти, которую этот бронежилет закрывал, была проделана дыра, в которую мог бы пролезть кулак.
Собственно говоря, он в нее и пролез.
Ломтев посмотрел на свою правую руку, она по локоть была обагрена чужой кровью. Да и простыни с одеялами тоже придется менять. Похоже, сегодня спокойно поспать у него уже не получится.
Ломтев моргнул и обнаружил полупрозрачный силуэт старого князя, стоявшего над трупом и внимательно его рассматривающего.
– Да, демон, заварил ты кашу, – сказал он. – Как расхлебывать-то собираешся?
– Я решаю проблемы по мере их поступления, – сказал Ломтев. – Вот так и буду расхлебывать, шаг за шагом.
– Ну-ну, – сказал старый князь, покачивая головой. – Вижу. В какой-то степени даже одобряю такой подход. Бронежилеты СИБ голыми руками рвать даже мне, даже в молодые годы не удавалось.
– Не знаю, как так вышло, – признался Ломтев. – А что это было вообще?
– Так я тоже не знаю, – сказал старый князь. – Я, признаться честно, задремал, и проснулся только к концу вашей схватки.
– Я думал, призракам необязательно спать, – сказал Ломтев.
– Быть призраком совсем не так забавно, как мне вначале показалось, – признался старый князь. – Ход дней чувствуется не так, как при жизни. Минуты могут тянуться, а дни – проскальзывать перед глазами. Большую часть времени мне просто скучно. Ты ведь, с тех пор, как взбесил моего сыночка, ничего интересного не делаешь.
– Ну, прости, – сказал Ломтев. – Я обещаю, что буду работать над собой. Кстати, о твоем сыночке. Как думаешь, это он сюда этого типа прислал? Его почерк?
– Использование СИБ в межклановых войнах – это общий почерк, – сказал старый князь. – В конце концов, эти оперативники – всего лишь простолюдины, у каждого есть семья, долги, куда других мест, на которые можно надавить. Но, отвечая на твой вопрос, я скажу, да, скорее всего. Мой сын мог вполне на такое способен и у него есть мотив.
– А ты вообще в курсе, что со мной за последние дни происходило?
– В общих чертах, – сказал старый князь. – Сын вызвал тебя на испытание силы, и ты согласился. Я думаю, это очень глупое решение с твоей стороны.
– Вас таких много, – сказал Ломтев.
– Сын уверен в себе, потому что знает, что выжег мне энергетические каналы, – сказал старый князь. – Он бросил этот вызов, желая опозорить меня на старости лет. Старик, не только лишенный сил, но уже и представления о реальном мире, живущий лишь иллюзиями, что он может вернуть былое… Но нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Возможно, у тебя есть какой-то потенциал, мне это неизвестно. Но испытание ты провалишь, потому что ты – не я. Я – князь Громов, а ты – всего лишь демон и самозванец, занявший мое тело.
