и он. Может, от него и будет какая польза. – Нельсон, вы…
– О нет, – поторопился сказать Нельсон, посмотрев на свою кисть. – Взгляните на часы. Я уже должен сидеть в кресле у огня. – И он, опираясь на трость, зашаркал к камину. Аполлон потрусил за ним, хотя и оглядывался при этом на Хьюго, словно желал удостовериться, что тот остается там, где был.
От всего этого лучше Уоллесу не стало.
– Пусть кто-нибудь ответит на некоторые мои вопросы, пока я не… – Уоллес не смог сообразить, как закончить начатую фразу.
Хьюго потер шею:
– Послушайте, Уоллес… Могу я называть вас Уоллесом? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Уоллес, смерть – это… сложно. Я даже не пытаюсь представить, что сейчас происходит у вас в голове. С разными людьми бывает по-разному. Нет двух одинаковых людей ни в жизни, ни в смерти. Вам хочется возмущаться, и бушевать, и сыпать угрозами. И я вас понимаю. Вам хочется торговаться. Заключить сделку. Мне понятно и это. Скажите все, что хотите сказать, и, может, вам станет хоть немного легче. Никто вас не осудит.
– По крайней мере, вслух, – уточнил устроившийся в кресле Нельсон.
– У вас случился сердечный приступ, – спокойно продолжал Хьюго. – Он был внезапным. Вы никак не могли предотвратить его. И в этом не было вашей вины.
– Знаю, – зло ответил Уоллес. – Я ничего и не делал. – Он помолчал. – Подождите, а откуда вам известно, как я…
– Просто знаю, вот и все. Вернее, мне это показывают. Иногда я вижу все… смутно. Лишь в общих чертах. А в других случаях – предельно ясно, хотя такое бывает редко. В вашем случае как раз все было ясно.
– Да уж, наверное, – холодно отозвался Уоллес. – Куда уж яснее. Отошлите меня обратно.
– Я не могу сделать этого.
– Тогда найдите того, кто сможет.
– Тоже не могу. Это так не работает, Уоллес. Река течет лишь в одном направлении.
Уоллес кивнул, лихорадочно обдумывая, что узнал и понял. Он, несомненно, не был услышан. И помощи здесь ждать нечего.
– Тогда я вынужден откланяться и потребовать, чтобы меня вернули в город. Если вы не способны помочь мне, я устрою это сам. – Он не знал толком, как это можно сделать, но все, что угодно, предпочтительнее того, чтобы сидеть здесь и слушать, как эти три идиота толкут воду в ступе.
Хьюго покачал головой:
– Вы не можете покинуть нас.
Уоллес прищурился:
– Хотите сказать, я угодил в западню? И вы удерживаете меня здесь против моей воли? Что совершено похищение? Я призову вас к ответственности за это. Да, так я и сделаю.
Хьюго сказал:
– Вы стоите.
– Что?
Хьюго кивком показал вниз:
– Вы ощущаете пол под ногами?
Уоллес согнул пальцы ног. Сквозь тонкие шлепанцы он чувствовал, как пол давит на его ступни снизу.
Хьюго взял с подноса ложку и положил на стойку.
– Возьмите эту ложку.
– Зачем?
– Затем, что я попросил вас об этом. Пожалуйста.
Уоллес не хотел брать ложку. Не видел в этом никакого смысла. Но вместо того чтобы вступать в спор, подошел к стойке. И посмотрел на ложку. Такую маленькую. На ручке были выгравированы цветы. Он протянул руку, чтобы взять ее. Руки у него дрожали. Он обхватил ложку пальцами и поднял ее.
– Хорошо, – сказал Хьюго. – А теперь положите ее обратно.
Уоллес с тихим ворчанием сделал, что ему было велено.
– И что теперь?
Хьюго посмотрел на него:
– Вы призрак, Уоллес. Вы мертвы. Возьмите ее снова.
Уоллес, округлив глаза, хотел было сделать это. Но его рука прошла сквозь ложку. И более того, погрузилась в столешницу. По коже прошел какой-то странный зуд, и он, тяжело дыша, отдернул руку, будто прикоснулся к чему-то очень горячему. Все пальцы были на месте, зуд прекратился. Он попытался снова взять ложку. И снова. И снова. И каждый раз рука проходила сквозь нее и погружалась в стойку.
Хьюго вытянул руку, вроде бы намереваясь коснуться руки Уоллеса, но вдруг остановился, и его ладонь нависала теперь над его кистью, не приближаясь к ней.
– В первый раз вы смогли взять ложку, потому что вам это всегда удавалось. Потому что так оно работало всегда. Но затем я напомнил вам, что вы мертвы, и вы разучились делать это. Ваши ожидания стали иными. Вам надо было не ожидать этого. – Он постучал себя по голове. – Все зависит от работы мозга и умения сосредоточиться на чем-либо.
У Уоллеса началась паника – перехватило дыхание, руки задрожали.
– Чепуха какая-то!
– Вы привыкли к одним правилам. А сейчас все вокруг изменилось.
– Еще чего! – Он снова потянулся к ложке, но его рука снова прошла сквозь нее, и он снова ее отдернул. Когда он проделывал это в очередной раз, то задел чашку, и она перевернулась. Чай пролился на столешницу. Уоллес, покачиваясь, отошел от стойки, глаза у него были выпучены. Зубы стиснуты. – Я… я не могу здесь оставаться. Я хочу домой. Отпустите меня.
Хьюго, хмурясь, обогнул стойку:
– Уоллес, вам нужно успокоиться, о'кей? Сделайте глубокий вдох.
– Не надо меня успокаивать! – закричал Уоллес. – И если я мертв, почему вы велите мне дышать? Это невозможно.
– Он наконец-то понял, что к чему, – сказала Мэй, приканчивая вторую чашку чая.
На каждый шаг, сделанный к нему Хьюго, Уоллес отвечал тем, что отступал на шаг назад. Нельсон взирал на это, повернувшись к ним в своем кресле, его рука лежала на голове Аполлона. Собака стучала по полу хвостом, будто отбивал такт метроном.
– Держитесь от меня подальше! – рявкнул Уоллес.
Хьюго успокаивающе поднял руку:
– Я не собираюсь причинять вам вред.
– Я вам не верю. Не подходите ко мне. Я ухожу, и вы не сможете остановить меня.
– О нет, – выдохнула Мэй. Она поставила чашку на стойку и смотрела на Уоллеса. – Это определенно плохая идея. Уоллес, ты не можешь…
– Не смей говорить мне, что я могу, а чего не могу! – взревел он, и лампочка в одном из светильников с шипением погасла, стекло треснуло. Уоллес повернул голову на этот звук.
– О-ох, – прошептал Нельсон.
Уоллес развернулся и побежал.
Первым препятствием оказалась дверь.
Он взялся за ручку.
Его рука прошла сквозь нее.
Сдавленно вскрикнув, он прыгнул на дверь. Сквозь дверь. Открыв глаза, обнаружил, что находится на крыльце чайной лавки. Оглядел себя. Все у него вроде бы было на месте, при этом крюк и трос никуда не делись, последний тянулся обратно в лавку. К двери с шумом метнулось что-то большое, он
