очень. Но вживую было капец как заметно, что на лице тонна шпаклевки и из-под нее просвечивает нечто фиолетовое. Плюнув на все, я пошла умываться.
Значит, произведу впечатление драчуньи — пусть она меня боится.
Однако я ошиблась. Это мне стоило бояться Иды.
Мы договорились встретиться в небольшой кофейне в центре города, недалеко от офиса рекламного агентства, где я работала. «Тихая заводь», а именно так называлось это место, полностью отражала свое название. Кофейня располагалась на первом этаже многоквартирного дома, и мы с девочками из офиса иногда ходили туда во время обеденного перерыва. Здесь не было модного лофтовского дизайна, как во многих подобных заведениях. «Тихая заводь» напомнила ботанический сад какого-нибудь герцога. Между пухлыми викторианскими креслами на львиных ножках гармонично устроились кадки с низкорослыми деревьями. А столики отделяли друг от друга живые изгороди, созданные из деревянных реек, которые оплетали лианы дикого винограда. В «Тихой заводи» даже был свой садовник — еще бы, за таким количеством растений нужен глаз да глаз.
В кофейню я приехала минут за двадцать до назначенного времени. Мне никогда не нравилось опаздывать, поэтому-то я всегда старалась делать все заблаговременно. Заблаговременно выходить из дома. Заблаговременно мыть голову. Заблаговременно писать тексты. Заблаговременно сдавать проекты. Я очень нервничала, когда что-то нужно было сделать в последний момент. А когда я нервничаю, то начинаю злиться. А когда я злая, со мной лучше вообще не разговаривать и обходить меня по дуге за парочку метров.
Я заняла свободный столик возле окна, из которого было видно проезжую часть, и заказала латте. Его здесь подавали в забавных кружках, похожих на цветочные лейки.
Официантку я попросила проводить ко мне того, кто спросит об Александрии Клевер, не вовремя вспомнив о том, что мы с Идой не обменялись фотографиями. А наши аватарки мало чем помогли бы. На моей, например, была рыжеволосая ведьмочка в стиле поп-арт, а на ее — маленькая жаба на черном фоне.
Погода в субботу выдалась отличная, не такая жаркая, как всю предыдущую неделю, и я сидела у открытого окна и пила кофе через трубочку, рассматривая прохожих. Тогда-то я впервые увидела Иду Морину, и моей первой мыслью было: «Вот это хабалка!» В тот момент я еще не знала, что эта высокая темноволосая женщина в джинсах клеш и коротком черном топе, которая, выйдя из такси, послала водителя в эротический турпоход и громко хлопнула дверью, и есть мой редактор.
И каково же было мое удивление, когда всласть наругавшаяся женщина вошла в «Тихую заводь» с компьютерной сумкой наперевес. Да сделала это так эффектно, что прохожие и посетители кофейни оборачивались, чтобы проводить ее взглядом. Она покачивала бедрами так, словно пыталась соблазнить всех и каждого — и, черт возьми, я подавилась своим кофе от зависти. Легкий ветер трепал ее модный удлиненный андеркат. А еще у нее были татуировки, но с разделяющего нас расстояния мне удалось разглядеть только цветные пятна на руке, плече и ключицах.
На фоне нее я в своих светлых джинсах и белой офисной рубашке казалась не то чтобы замухрышкой — таковой я себя никогда не считала, — но в эффектности явно проигрывала. Мы были женщинами из разных категорий.
И я матерно офигела, когда она подошла к моему столику и максимально вежливо поздоровалась. У меня даже челюсть отвалилась.
— Я так понимаю, вы все видели и мне стоит объясниться? — тут же поняла она мое замешательство, и я ей кивнула. — Я присяду?
Я кивнула еще раз, и солнцезащитные очки съехали на кончик носа, приоткрыв синяк, который я в итоге не стала замазывать.
— Достопочтенный водитель, — не без издевки в голосе начала Ида, опустившись в кресло напротив, — попытался нагреть меня на деньги. Я вызвала такси через приложение, к которому у меня привязана карта и, как ты понимаешь, деньги с нее списались, а водитель попросил оплатить наличкой. Чего я, конечно, делать не захотела. Как видите, в ходе нашей недолгой дискуссии проснулась моя не самая миролюбивая часть. Вот я достаточно почтенно его и послала.
— У вас раздвоение личности? — усмехнулась я, поправляя очки.
А Ида улыбнулась мне.
— Нет, к моему огромному сожалению, я все еще один человек. Просто умело маскируюсь.
— Под кого?
Я думала, что она сейчас начнёт оправдываться, рассказывая о том, что она добрая, истинно вежливая женщина, просто в некоторые моменты может показать характер, но моя редактор меня удивила.
— Под интеллигентку. К примеру, воспитательницы в детском саду моей дочери находятся в полной уверенности, что я безукоризненно вежливая.
— Но вы не такая? — поправляя очки на носу, спросила я, а Ида взяла в руки меню и принялась листать странички.
— Нет. Не такая. Как и вы. Что с вашим глазом, Александрия? Вы можете не прятаться за очками — наличие или отсутствие синяков ни в коем разе не повлияет на мое мнение о вас. Тем более что я здесь из-за ваших текстов.
Глубоко вздохнув, я отложила очки и решила сразу прояснить ситуацию:
— Меня не били. И я ни с кем не дралась. Сожителя дебошира тоже не имею. Это, — я приложила пальцы к краю синяка, — просто случайность.
— Я так понимаю, я не первая задаю такой вопрос?
— Именно, — кивнула я и решила сразу прояснить еще одну вещь: — Можете звать меня просто Саша. Предпочтительнее.
— Без проблем, — согласилась Ида и сделала заказ у подошедшей официантки.
А потом началось нечто шедевральное. Ида, как фокусник из цилиндра, принялась доставать из своей сумки распечатки рассказов в нескольких вариантах, ноутбук, ручки, маркеры и, чуть ли не жонглируя ими, стала раскладывать их по столу, сдвинув наши кружки-лейки в сторону. Сказать, что у меня глаза на лоб полезли, — это ничего не сказать. Я смотрела на свои рассказы — распечатанных было всего два. Первый — кусок «Кладбищенской проститутки», который зачитывала Нина, с еще не вышедшем продолжением, в котором рассказывалась история знакомства мсье Гробовщика и мадемуазель Ю. А второй — «ОМОНовцы тоже плачут». Эту историю я назвала так с отсылкой на известный латиноамериканский сериал, который любила моя бабушка, чтобы читатели сразу могли понять, что в этой истории их ждет настоящая санта-барбара с нотками магического приворота и огромным мужчиной.
Я смотрела на свои тексты, и мне казалось, что на них напал маньяк: только в качестве оружия он использовал разноцветные маркеры. И это было странно.
