Так и бродил он в одиночестве, жалуясь на жестокость мира и постепенно поднимаясь вверх по течению Великой Реки, пока не наткнулся на текущий с гор поток и не свернул к нему. Невидимыми пальцами ловил он в глубоких заводях речную рыбу и ел её живьём. Однажды было очень жарко, он склонился над омутом, ему жгло затылок, а вода нестерпимо блестела. Ему было странно это: он совсем позабыл, что на свете есть солнце. А когда вспомнил, поднял кулак и погрозил ему.
Потом он глаза опустил и увидел далёкие вершины Мглистых Гор, давших начало потоку. И вдруг подумал: "Ах, как прохладно и темно под этими скалами! Солнце не будет на меня там глазеть. Горы тоже пускают корни, и у корней этих погребены тайны, неведомые с начала врёмен, которые буду знать только я".
Ночной порою он поднялся в горы, нашёл пещеру, из которой сочился тёмный поток, и червём заполз в каменную глубь, надолго исчезнув с лица земли. И Кольцо вместе с Горлумом поглотила первозданная тьма, так что даже тот, кто его выковал, когда стал вновь набирать силу, не смог ничего узнать о нём.
— Подожди, ты сказал Горлум? — вскричал Фродо. — Как Горлум? Это что, та самая тварь, на которую наткнулся Бильбо? Как всё это мерзко!
— По мне, это не мерзко, а горько, — возразил маг, — ведь такое могло бы случиться и с другими, даже кое с кем из знакомых мне хоббитов.
— Ни за что не поверю, что Горлум, пусть и издали, сродни хоббитам, — отрезал Фродо. — Быть этого не может!
— Однако это чистая правда, — заметил Гэндальф. — О чём другом, а о происхождении хоббитов я знаю побольше, чем вы сами. Даже из рассказа Бильбо родство вполне очевидно. О многом они с Горлумом одинаково думали и многое одинаково помнили. А понимали друг друга чуть ли не с полуслова, куда лучше, чем хоббит поймёт, скажем, гнома, орка или даже эльфа. Загадки-то у них были, помнишь, прямо-таки общие.
— Это верно, — согласился Фродо. — Хотя не одни хоббиты загадывают загадки, и все они, в общем, похожи. Зато хоббиты никогда не жульничают, а Горлум только и норовил. Он ведь затеял игру, чтобы улучить миг и застать Бильбо врасплох. Очень для него выходила приятная игра: выиграет — будет кого съесть, а проиграет — беда невелика.
— Боюсь, что так оно и было, — сказал Гэндальф. — Но было, полагаю, и кое-что другое, чего ты пока не уловил. Горлум — существо не совсем пропащее. Он оказался крепче, чем могли бы предположить мудрые, — совсем как хоббит. В душе у него остался заветный уголок, в который проникал свет, как солнце сквозь щёлку: свет из прошлого. И должно быть, ему было приятно снова услышать добрый голос, напоминавший о ветре и деревьях, о залитой солнцем траве и о многом, многом забытом.
Но, конечно же, это смогло вызвать лишь новый приступ злобы худшей части его души, и другого исхода нет, если только не удастся побороть эту часть. Если только возможно исцеление. — Гэндальф вздохнул. — Увы! Для него надежды мало. Но все же есть. Есть, хоть он и владел Кольцом очень долго, так долго, что и сам не упомнит, с каких пор. Правда, он уже давно перестал то и дело надевать его — зачем, в кромешной-то тьме? Во всяком случае, он не "истаял". Он тощий, как щепка, жилистый и выносливый. Но душа его, разумеется, изъедена Кольцом, и пытка утраты оказалась почти невыносима.
А все "глубокие тайны гор" обернулись бездонной ночью; открывать было нечего, жить незачем — только исподтишка добывай пищу, припоминай старые обиды да придумывай новые. Жалкая у него была жизнь. Он ненавидел тьму, а свет — ещё больше; он ненавидел всё, а больше всего — Кольцо.
— Как это? — удивился Фродо. — Кольцо же его "прелесть", он только о нём и думал? А если он его ненавидел, то почему же не выбросил или не оставил где-нибудь?
— Ты уже много услышал, Фродо, пора бы тебе и понять, — сказал Гэндальф. — Он ненавидел и любил Кольцо, как любил и ненавидел себя. А избавиться от него не мог. На то у него не было воли.
Кольцо Всевластия, Фродо, само себе сторож. Это оно может предательски соскользнуть с пальца, а владелец никогда его не бросит. Разве что подумает, едва ли не шутя, отдать его кому-нибудь на хранение, да и то поначалу, пока оно ещё не вцепилось во владельца. Насколько мне известно, один только Бильбо решился его отдать — и отдал. Да и то не без моей помощи. Но даже Бильбо не оставил бы Кольцо на произвол судьбы, не бросил бы его. Нет, Фродо, решал дело не Горлум, а само Кольцо. И решило.
— Решило сменить Горлума на Бильбо, что ли? — спросил Фродо. — Уж вернее было бы попасться к какому-нибудь орку.
— Плохая тема для шуток, — сказал Гэндальф. — И не тебе над этим смеяться. Это-то вот и есть самое странное за всю историю Кольца, что Бильбо оказался тут как тут и нечаянно нашёл его в потёмках…
Зло не правит миром безраздельно, Фродо. Кольцо пыталось вернуться к своему Властелину. Недаром предало оно Исилдура, соскользнув с его пальца, и недаром, когда подвернулся случай, его выловил бедняга Деагорл, а потом был умерщвлён. И не зря им завладел Горлум. Горлума оно понемногу источило — но дальше-то что? Он мелкий и жалкий: и пока оно было при нём, он оставался в своём озерце. И вот когда подлинный его властелин набрал силу и тянулся за ним своей чёрной думой из Лихолесья, оно бросило Горлума. Однако подобрал его не орк, не тролль, не человек, а Бильбо из Хоббитании!
Думаю, что это случилось наперекор воле Врага. Видно, так уж было суждено, чтобы Кольцо нашёл не кто-нибудь, а именно Бильбо. Стало быть, и тебе суждено было его унаследовать. Мне в этом видится проблеск надежды.
— А мне не видится, — возразил Фродо. — Хотя не уверен, что понял тебя. Скажи лучше, как ты всё это выяснил — про Кольцо и про Горлума? Ты действительно знаешь, а не строишь догадки?
Гэндальф поглядел на Фродо, и глаза его блеснули.
— Я многое знал и многое выяснил, — ответил он. — Но тебе, знаешь ли, я не собираюсь докладывать обо всех моих поисках. История про Элендила, Исилдура и Кольцо Всевластия известна всем Мудрым. И твоё Кольцо — именно это, судя по одной только огненной надписи, не говоря уж о других признаках…
— А это ты когда открыл? — перебил его Фродо.
— На твоих глазах в твоей гостиной, — жестко отвечал маг. — Но я заранее знал, что мне это откроется. Я много путешествовал и долго искал — а это последняя проба. Последнее доказательство, и теперь всё ясно. Нелегко было разобраться, причём тут Горлум и как он затесался в древнюю кровавую историю. Может, мне и надо было начинать догадки с Горлума, но теперь я догадок не строю. Я просто знаю, как было. Я его видел.
— Ты видел Горлума? — изумлённо воскликнул Фродо.
