Надолго таких амулетов не хватало, но Рене искренне надеялся найти свою супругу раньше, чем в них кончится сила.
Кассандра рыдала и обещала дождаться.
Рене проводил карету до ворот и отправился к магу жизни.
Глупо?
Да!
Смертельно опасно?
Да!
Он не мог поступить по-другому.
Просто не мог.
Благородство? Идиотизм? Наивность?
Сложно подобрать определение для ведущих его чувств.
Он знал, что некромантия объявлена вне закона. Знал, что выздоровевшие люди потом побегут к холопу Светлого, исповедуясь и каясь, чтобы их «не запачкала темная скверна». Знал, что его может просто разодрать на клочки озверевшая толпа.
Он все знал.
Но это был его дом. Его город. Его люди, с которыми он разговаривал на улицах и выпивал в трактире. Вместе молился и вместе нарушал закон. Смеялся и танцевал на праздниках. Через два дома от него жила Фаншетта Мерло — симпатичная когда-то девчушка, в которую он был тайно влюблен в юности, а теперь счастливая толстушка, мать шестерых детей. Она каждый раз улыбалась Рене, а ее муж, знаменитый на весь город сапожник, частенько приглашал его в гости. Дети лезли к Рене на колени и просили рассказать сказку «пло лыцалей…».
Если он уедет, они все наверняка умрут. Ведь у них нет денег на лечение. Да и некроманты не страдают любовью к людям и желанием помогать закону.
Рене же…
Он никогда не был отверженным. А когда у него появилась Касси — стал еще и на редкость счастливым некромантом. И стал задумываться о людях.
Трактирщик дядюшка Дженн. И его три хорошенькие дочки, разносящие тяжелые подносы и очаровательно краснеющие от каждого грубого слова. В таверну дядюшки Дженна ходили даже благородные господа, потому что там никто не смел даже повысить голос. Не то что грязно выругаться, а просто заорать на соседа.
Тень Ришель. Ночной король, с которым Рене работал уже почти двадцать лет. Еще тогда, когда Тень был просто удачливым мелким воришкой, а Рене только-только пробовал свою магию. И его сынишка. Дитя беглой монахини, умершей при родах. Единственный и нежно любимый своим отцом.
И множество других людей, которых Рене почти не знал. Но и бросить не мог.
Маг жизни встретил Рене профессионально приветливо, и Рене не стал терять времени. Он снял маскировку с ауры, быстро объяснил, что к чему, и попросил мага пойти с ним к Герману Лайкворту.
Германа удалось вылечить до появления язв. Нельзя сказать, что он радостно принял жизнь из рук некроманта, но Рене злобно рявкнул, что если дядюшка его жены желает помереть, пусть убивается сам! Ему Касси ни в жизнь не простит смерти единственного близкого человека. И вообще, если дражайший родственник желает помереть — нельзя ли отложить это на после эпидемии?! Сейчас каждый здоровый человек будет на счету!
К градоправителю отправились все вместе.
Градоправитель приказал закрыть ворота. И вывесил черные флаги с красными кругами.
Эпидемия.
Через два дня на дороге встали королевские отряды.
Его величество Рудольф Четвертый не прислал ни лекарей, ни магов. Он просто объявил, что каждый, кто попытается выйти из города, будет расстрелян. С большого расстояния. Из арбалетов.
Ночью вокруг города жгли кольцо костров.
А Рене работал.
К нему толпой шли люди. Те, кто был здоров, приводили больных. Стража ходила по улицам. В мародеров стреляли без предупреждения.
Десять тысяч человек. Или чуть больше. Много это или мало?
Вроде бы небольшой городок. Но когда надо лечить как бы не по сотне человек в день…
Маги жизни могли чуть замедлить болезнь, могли вылечить, но только после того, как некромант снимет проклятие. До этого болячка не поддавалась никакой магии жизни.
Сколько проклятий в день может снять некромант?
Рене обнаружил свой предел очень быстро. Проклятие, как и болезнь, разрасталось с каждым днем. И если проклятия первого-третьего дня болезни он мог снять без особого труда, то проклятия пятого дня давались ему намного труднее. А на седьмой день… Вылечить такого больного он мог. Но не больше одного-двух в день.
Некромант мог спасти в день не больше тридцати человек с легким проклятием. Или десять — с тяжелым. Это — если пользоваться своей природной силой. Если пользоваться амулетами — он мог помочь всем пришедшим. Но амулеты были не бесконечны. Некромант буквально падал с ног. Целители постоянно пичкали его укрепляющими, поддерживающими — и еще кучей разных травяных отваров и снадобий. Это привело к тому, что Рене резко похудел и осунулся. Снадобья хоть и помогали, но гораздо хуже, чем обычным людям. Конфликт магии жизни и смерти, знаете ли. А если приходится пить их не ложками, а чашками, чтобы хоть как-то помогало, жди побочных эффектов.
И все равно он не справлялся. Он спал по три часа в сутки — только бы хоть на каплю восстановить силы, кашлял кровью, белки у него стали красными, как у вампира, уже на третий день эпидемии…
Но всем, в том числе и ему, было ясно, что луну он так не протянет. Сожжет себя.
И тогда градоправитель решился на крайние меры. Тюрьмы были… ну, пусть не полны, но там ждали суда и следствия и грабители, и убийцы. Вот и пускай послужат людям. Если принести подлеца в жертву, можно получить силу?
Можно.
Тогда — работай, некромант! В подвале у градоправителя… Ах, лучше у тебя дома? Там и пентаграмма, и оборудование? Хорошо. Если ты так хочешь — пожалуйста. Сколько подонков в сутки тебе надо? Два? Три? Десять?
Рене запросил три штуки. Хватило бы и двоих, но лучше иметь запас.
С жертвоприношениями дело пошло легче. Да, это грязная работа. Да, для того, чтобы получить из человека нужную некроманту силу, его приходилось долго, хотя бы пару часов, пытать. Пытать всех сразу Рене не мог и поэтому взял в помощники городского палача, который вместе с семьей — жена и два сына — заболел чуть ли не в первый день. Рене успел снять с них проклятие до основного потока больных, и палач готов был целовать ему руки и ноги. Что-что, а такая мелочь, как вера в Светлого Святого и вопли о злых и жестоких некромантах, его не останавливали. Для палача все было просто. Рене вылечил его семью. Быстро. Бесплатно. Мог бы уехать, как только узнал об эпидемии. Но остался. Раскрыл всем свою тайну и помогает людям. Так что же — он плохой только потому, что некромант?
Ну тогда и кузнец, кующий мечи, — тоже плохой. Он же оружие делает, которым убивают. И палач тогда тоже — плохой. Просто потому что палач.
Одним словом, когда градоправитель предложил палачу поработать по специальности, только не публично на площади, а в подвале у некроманта, чтобы тот мог зарядить амулеты и дальше лечить людей, — палач даже и не подумал отказываться.
