Ближе к вечеру вместе со спутниками спустились проведать лошадей. Провели в трюме не один час. Позже, когда солнце погрузилось в тучи на западе, и над рекой похолодало, всех позвали на ужин к капитану. Вслед за Хареном он прошел внутрь надстройки. Миновав коридор, оказался в большом помещении, напоминающем не каюту, а гостиную в богатом доме.
Самые настоящие окна закрывали кружевные занавески, на стенах висели серо-белые элианские ковры. Около стола, покрытого белой скатертью, стояли высокие стулья, обтянутые красным бархатом. Огоньки свечей, установленных в золоченых подсвечниках, отражались в серебряных кубках. У стены мялись трое солидных купцов в длинных кафтанах. Рядом с капитаном стоял дородный таристер во флотере с гербом — алым мечом и ключом на золотом фоне.
— Прошу к столу, — пригласил Шлурс. — У нас, конечно, не трактир, но повар дело знает.
Олен занял место между Саттией и Бенешем. Потянулся к большому блюду, с помощью ножа и вилки переложил на тарелку кусок запеченной с сыром рыбы. Запил ее вином и понял, что капитан если и преувеличил, то немного. Гундихар, едва усевшись, захватил в плен кувшин с пивом, и так рьяно принялся за него, что опустошил чуть ли не в одиночку.
Поначалу трапеза шла в полном молчании, но затем напитки развязали языки. Гном вступил в беседу с купцами, узнал, что за товары находятся в трюме и куда их везут, но ухитрился не выболтать ничего о себе и спутниках. Таристер, назвавшийся Калистом ари Боном, попытался познакомиться с Саттией и выяснить, какие у нее имелись благородные предки.
При этом он так налегал на вино, что к концу ужина с трудом мог вспомнить, как зовут собеседницу. Девушку судя по довольному виду, это ничуть не смущало. Олен же, глядя на их беседу, не почувствовал вкуса принесенного в завершение трапезы сладкого пирога.
— Прошу, мессены и мессана, отправляйтесь на покой, — проговорил капитан, когда блюда с десертом опустели.
Олен первым вышел на палубу.
Корабль все так же скользил вперед, берега терялись во мраке. На корме и носу горели огромные фонари, их желтый свет падал на воду, смешивался с пересекающей Дейн лунной дорожкой. Мерно плескали волны, звездное небо казалось громадным шатром из черной ткани. Мир выглядел невероятно красивым и спокойным, точно фреска в старом храме.
Уходить от этой красоты не хотелось.
Семеро всадников появились у западных ворот Нюренга ранним утром. Зевающие стражники глянули на них и почему-то не решились даже заикнуться о пошлине, хотя путешественники не напоминали благородных таристеров или высокомерных служителей богов.
Всадники проехали через ворота. Поплутав по улицам, добрались до площади с кривой башней и помостом для экзекуций. Здесь передний, светловолосый, в торлаке из темно-синей ткани, вскинул руку, и кавалькада остановилась. Стало слышно, как всхрапывают лошади, как переговариваются хриплыми голосами роющиеся в мусоре вороны.
— Что здесь такое? — поинтересовался высокий мужчина, чьи черные волосы локонами падали на плечи, а у седла покачивался большой лук.
— Место, где часто умирают, — ответил светловолосый. — Я хочу набраться сил перед тем, как ехать дальше…
— И ради этого ты гнал нас всю ночь? — коренастый воин сплюнул через дырку между гнилыми зубами. — Ради твоей прихоти? Ты вообще, помнишь, зачем и куда мы едем? Может, и след давно потерял?
— След ведет в город, это я ручаюсь, — заметил лучник, — но чего время тратить? Мы должны спешить…
— Вы будете делать то, что я скажу, — светловолосый повернулся, и шестеро увидели его глаза — два абсолютно черных кружка.
— Мы будем делать то, что приказал консул! — возразил смуглый всадник с множеством косичек на голове. — И только так! Мы служим ему, а не тебе! Помни об этом!
— Бунт? — светловолосый улыбнулся. — Я робко надеялся, что в ваших тупых головах есть хоть капля мозгов, но, судя по всему, ошибся…
— Потише, колдун, — проворчал молчавший до сего момента воин, на поясе которого было два длинных клинка. — Ты будешь делать свое дело, а мы — свое. Вот я не уверен, что ты знаешь, куда именно делись те, кого мы ищем…
— Я чую их след в воздухе так же, как пот на ваших спинах! — прошипел светловолосый. — Он ведет в порт! А спешить нам некуда, потому что в такую рань ни один корабль не отойдет от причала!
— В порт? — удивился гнилозубый. — Они что, дальше поплыли по реке?
— Ты не настолько туп, насколько выглядишь, — хмыкнул колдун.
— Ты меня достал, тварь! — брошенный нож свернул, точно вылетевшая из воды рыбешка. Но светловолосый маг поднял руку, и клинок повис в воздухе на расстоянии локтя от его лица.
Воин с косичками потянулся к висящему у седла громадному мечу, скуластые близнецы за его спиной одинаково нахмурились. Лучник и всадник с двумя клинками остались спокойны.
— Ты хочешь бросить мне вызов, Сераф Мокрый? — спросил колдун, беря нож прямо из воздуха и сгибая лезвие голыми руками, точно ветку. — Или ты, Парам Терсалимец? Не успеет эта железная оглобля подняться для удара, как ты окажешься мертв…
— Это мы посмотрим! — прорычал воин с косичками.
— Или вы, тердумейские выродки, обнажите на меня оружие? — маг поглядел на близнецов. — Нет, вы не посмеете этого сделать. И вот почему.
Он отбросил согнутый нож, тот звякнул о помост. Мгновением позже метнувший оружие всадник заскрипел зубами, вскинул левую руку, мизинец на которой почернел и раздулся так, что стал напоминать диковинный плод.
— Нет… просипел Сераф Мокрый, и в глубоко посаженных глазах его блеснула ненависть. — Что ты делаешь? Зачем…
— Я преподаю вам урок, — маг улыбнулся, и распухший мизинец лопнул, точно кувшин после удара молотком. Брызнули кровь и гной, полетели куски почерневшей, сгнившей плоти. Сераф взвыл, с ужасом уставился на оставшийся от пальца огрызок. — Так вот, запомните, что я могу сделать это в мгновение ока. Голова наглеца, задумавшего напасть на меня, разлетится на части быстрее, чем он успеет хотя бы приготовить оружие… Вам ясно?
— Да, — сказал воин с двумя мечами. — Мы поняли тебя. Сераф, прекрати стонать.
Мокрый прижал пострадавшую руку к груди, оскалился, как бешеная крыса, но замолчал. Колдун кивнул и тронул коня с места. Вслед за ним пришпорили скакунов и другие всадники. Не торопясь, они проехали город насквозь, через ворота выбрались к начавшему оживать порту и остановились у одного из причалов.
— Они были тут… — сказал маг, понюхав воздух. — И что за сила в его клинке, если она оставляет такой робкий след? Так, посторожите коня. Пойду, поговорю кое с кем…
