Я был. Немного не хватает прежнего уюта. Много новых девочек. Непривычно.
— Дай ей время. Не так просто начать все с самого начала.
— Да, понимаю.
— Так что? Сегодня идем?
В этот момент Наиль сорвался с места, чем перепугал до смерти принца Эйфина. Вот он стоял, позируя для скульптуры, а в следующее мгновение за спиной принца послышался придушенный всхлип. Обернувшись, он увидел, как Наиль извлекает свой меч из живота убийцы и подставляет плечо под арбалетный болт второго.
— Тамил!
Поднялся переполох. Послышался топот охраны. Наиль сбил потерянного от происходящего принца на пол, после чего потащил его в угол за подготовленный для резьбы крупный камень. В процессе он прикрывал Эйфина своим телом и отбил еще один арбалетный болт мечом.
— Сиди здесь. Не высовывайся, пока я не скажу, что все закончилось.
— Ты ранен! — воскликнул принц, глядя на торчащий из плеча Наиля арбалетный болт.
— Ерунда. Мундир жалко, новый. Черт!
С этими словами он обломил оперение и резко толкнул древко болта в плечо. Его кончик показался с другой стороны.
— Сможешь вытащить? Мне неудобно самому.
— Ты ненормальный! — воскликнул принц, дрожащими руками подцепляя скользкий от крови кончик болта.
— Давай быстрее вытаскивай! И какого черта тебя постоянно пытаются убить?
— Я не знаю!
Каким-то чудом Эйфин вытянул болт. К горлу подступали приступы тошноты, но глядя на то, как сам Наиль даже глазом не моргнул от этой процедуры, принцу стало стыдно и завидно.
Наиль же, избавившись от неприятного подарка, плеснул на рану лечилку, остаток которой допил.
— Все, сиди здесь, я скоро. Их осталось двое.
Наиль подхватил свой бастард и выскочил из укрытия, после чего аккуратно стал пробираться к месту лежки стрелка. В это время Тамил убил второго еще живого налетчика и также направился в сторону стрелка.
— Тамил! — позвал Наиль. — Надо допросить.
Мужчина понял и молча кивнул. Он продолжил идти прямо в сторону стрелка, а Наиль направился немного в обход, чтобы перекрыть тому попытку побега.
Увы, попытавшись сбежать и обнаружив, что пути отступления перекрыты, последний несостоявшийся убийца покончил с собой. Это ошеломило Наиля. Самоубийство… Зиргрин очень часто рассказывал, чем заканчивается подобное для души. Его рассказы были мрачными, наполненными невыносимой болью и отчаянием. И вот кто-то на глазах у всех просто взял — и покончил с собой.
«Все не так просто», — отозвался одушевленный меч. — «Если за этими ребятами стоит достаточно сильный бог, готовый защитить своих последователей, как это делает Ирша, то такие самоубийства не опасны для души».
Парень нахмурился, направляясь обратно к дрожащему в углу за камнем принцу. Что за бог мог настолько вмешиваться в дела смертных на Восточном континенте?
«Наиль, я перед смертью запретил оставаться на материке темным религиям и фаирам, но не запрещал здесь действовать другим богам. Это было бы невозможно, боги нужны этому миру, как вода земле».
Ответ Зиргрина был достаточно понятен. Крылатый Змей не должен быть единственным богом на материке. Более того, он не хотел быть единственным. Но все же, было бы неплохо узнать, последователи какого божества бесконечно атакуют Седьмого принца. Их упорство уже выглядит довольно странным.
— Тамил, разденьте всех нападающих и внимательно изучите их одежду, снаряжение, тела. Возможно, это какой-то культ, нужно узнать, какому божеству они служат.
— О! — казалось, ветеран что-то понял и немедленно отправился к гвардейцам раздавать приказы.
— Все? — спросил принц, когда перед ним снова возник Наиль.
— Да. Ты цел?
— Что мне будет? А вот ты — ранен. Нужно позвать лекаря.
— Нет, — покачал головой молодой человек. Взгляд его зеленых глаз был настолько жестким, что в какой-то момент Эйфин ощутил, будто знает очень и очень мало об этом человеке. — Я возвращаюсь к себе.
Сам же Наиль просто не мог позволить себе снять мундир. Он не планировал сегодня раздеваться и просто не нанес краску на татуировку Черных Кинжалов. Если лекарь начнет обрабатывать рану, то она непременно обнаружится.
— Хорошо… И спасибо. Ты снова меня спас.
— Выясните, кто на вас напал.
С этими словами Наиль вышел из мастерской принца и уверенно зашагал в сторону дремавшего на козлах его кареты Третьего.
— Подъем, — толкнул молодой человек своего подручного.
— Что? Уже обратно?
С момента приезда прошло всего чуть больше часа.
— Да. Я ранен, поехали.
На темном мундире было не так просто заметить след ранения, но услышав слова своего господина, Третий тут же сбросил с себя остатки сна и, пока Наиль садился в карету, быстро проверил упряжь лошадей, сразу направив их в сторону открывавшихся ворот.
— Что случилось? — подскочил Третий с тазом чистой воды и тканью для повязок в руках, едва Наиль качающейся походкой спустился в свой защищенный подвал.
— Убийцы. Эйфина пытались убрать.
— Снова?
— Ага. Парень, оказывается, кому-то неслабо перешел дорогу. Принеси поесть. Болт был отравлен, так что я выпил горчицу.
«Горчицей» было прозвано одно из зелий-антидотов, имеющих очень похожий вкус. После него всегда ужасно хотелось есть.
— Сейчас, — кивнул Третий, отправляясь раздавать приказы слугам.
Наиль сам промыл рану и повторно ее обработал. Вскоре вернулся Третий с подносом, который он поставил на небольшой чайный столик. Прислуга не допускалась в подвальные помещения.
— Шеф, тебя на заданиях еще ни разу не продырявили, а рядом с этим Эйфином — уже в который раз! — проворчал подручный, перематывая раненое плечо Наиля.
— Да уж, у меня все не как у других. Даже друга нашел, рядом с которым опасно, словно на войне.
— Друга? — зацепился за слово Третий.
— Да. Я столько времени изучаю его ментальным даром, и ни разу не заметил ничего такого… Вначале у него были какие-то свои планы на меня, но сейчас, кажется, он от них отказался. Да и личность у него не настолько низменная, как об этом распускают сплетни. Так что… Почему нет, как считаешь?
— Считаю, что это очень даже неплохо, если бы только этого друга раз в три дня не пытались прикончить какие-то странные ребята.
— Хах. Если я позволю им добиться своей цели — то перестану себя уважать. Так неумело пытаться убить кого-то у меня на глазах — смешно. Принц Виор с этим связан. Увы, я не могу позволить себе слишком углубляться в происходящее. Иначе меня могут раскусить. Остается только защищать этого
